Когда они узнали о блестящих успехах Владимира в Прибалтике, решили вообще круто перед ним отличиться. Вспомнили прежний обычай, как людей перед идолами убивали. Столичные бояре и старейшины объявили — надо отблагодарить богов за победы князя особенно ценной жертвой. Даже не пленника или раба зарезать, а кого-нибудь из своих. Дескать, бросим жребий на всех киевских юношей и девушек. Если у кого-то из нас на сына или дочь выпадет, мы с радостью отдадим, нам ради князя даже собственных детей не жалко. Конечно, прикидывали — для их детей вероятность умереть очень маленькая. Человек-то нужен один, а жителей в Киеве десятки тысяч. Так и вышло. Жребий выпал на молодого варяга Иоанна. Причём он были христианином, и его отец Фёдор тоже. Отдать сына на смерть на капище он отказался.

К князю бояре не обращались. Они же как раз и хотели сами перед государем блеснуть. Вот мы какие! Ради тебя! Сами созвали горожан на вече (общее собрание). Взбудоражили и повели силой забрать жертву. Масса язычников обступила двор Фёдора. Он всё равно не отдал сына. Заперся, отбивался. Разъярённая толпа разнесла его дом, убила Фёдора с Иоанном. Но Владимиру беспорядки в столице совершенно не понравились. Он выслал дружинников усмирять разбушевавшихся горожан. Организаторам вместо наград и похвал крепко досталось, и больше такие безобразия не повторялись. Позже Церковь признала Фёдора и Иоанна святыми мучениками.

А князь и впрямь сильно разгневался. Как посмели ссору затевать, на христиан нападать? Ещё не хватало на Руси мятежей, междоусобиц! Ведь впереди была масса важнейших дел! Владимир надеялся, что урок с вятичами научит радимичей, и они сами вернутся в состав Руси. Нет, не научил. Не вернулись и по-хорошему договариваться не желали. Хотя племя было совсем не сильным. Владимир не стал сам отвлекаться на него. В 984 году послал на радимичей отряд воеводы по прозвищу Волчий Хвост. В первом же бою на речке Пищане он разогнал войско радимичей, и больше они не смели противиться. Подчинились государю.

А Владимир и Добрыня в это же время занялись более серьёзным противником, Волжской Булгарией. Повели на неё большую конную рать, ополчение пехоты на лодках. За 20 лет после похода Святослава эта держава выросла, окрепла и стала действительно как бы наследницей Хазарии. Собирала дань с подневольных мери, мещёры, муромы. Охотилась за пленными. Купцы из Средней Азии и арабских стран приезжали теперь не в Итиль, а в здешнюю столицу, город Болгар. Им продавали меха, воск, мёд, рабов.

Булгары узнали, что к ним идёт Владимир. Собрали все силы. Сражения были нелёгкими — сперва на Оке, потом на Волге. Победа осталась за русскими. Но завоёвывать Булгарию Владимир не стал. Оценил, что там много городов, а от своей земли далековато, осаждать и брать их будет слишком тяжело. И страна совсем другая, не похожая на Русь. Прочно присоединить её не получится. Поэтому булгар только выгнали из прежних русских владений и заключили мир. Заставили поклясться, что больше они на чужие области покушаться не будут.

Племена мери, мещёры и муромы вернулись под власть русского государя. Владимир велел укрепить их города Ростов и Муром. Поставил там гарнизоны воинов. Для охраны границы приказал возвести новую крепость на реке Клязьме, назвал её своим именем — Владимир. А сам с войском повернул на юг. На Дону распорядился достроить крепость Белая Вежа, заложенную отцом Святославом. Вышел к морю и обрушился на ожившую здесь часть Хазарии. Она была куда слабее, чем Булгария. Её одолели быстро. И вот её-то Владимир забрал насовсем. Так, как мечтал отец, как он записал в договоре с Византией. Город Таматарха на Тамани стал русской Тмутараканью, Самкерц в Крыму — русским Корчевом. А весь этот кусок Хазарии превратился в Тмутараканское княжество, часть Руси.

Хотя грекам это очень не понравилось. Они до сих пор старались всячески ослабить Русь. Пока княжил Ярополк, разваливший государство, Византия его поддерживала. Настраивала печенегов, чтобы были на его стороне. А сейчас Русь вон как усиливалась, получила два собственных порта на Чёрном море. В это время в Константинополе царствовали сразу два императора, братья Василий и Константин. Их послы поехали по старой дороге, к печенежским вождям. Кочевники начали набеги на Русь, заполыхали славянские деревни. Владимир налаживал оборону границ. Строил крепости, выставлял богатырские заставы. Отсюда и родились сказания о его могучих богатырях, защищавших родную землю и народ. Но великий князь быстро разобрался и в том, кто ему пакостит. Он заключил союзы с теми властителями, кто воевал против Византии. С германским императором Оттоном II, с болгарским царём Самуилом, посылал отряды на помощь Болгарии.

В те времена считалось: чтобы дружба между государями была прочнее, им лучше породниться. А о Владимире уже шла такая слава, и его считали настолько могущественным, что европейские короли, хоть и были христианами, с радостью предлагали ему в жёны своих родственниц. И европейские принцессы соглашались выйти замуж за язычника, хотя бы и стать при этом третьей или четвёртой женой. А для язычника много жён было нормально. Кроме Рогнеды и вдовы брата у него появились новые супруги — внучка германского императора Мальфрида, чешская княжна Адель, норвежская принцесса Олова, болгарская царевна Милица.

Владимир не только собрал заново Русскую державу. Она стала гораздо больше и сильнее, чем раньше, самой большой в Европе. Но князь был уже не юношей, каким начинал борьбу с Ярополком. В походах он возмужал. С годами пришла мудрость. Он стал задумываться, насколько же непрочной остаётся Русь, связанная из многих племён. Ведь они оставались разными, со своими традициями. Сколько раз уже страна распадалась на части! После смерти Гостомысла, Вещего Олега, Игоря, Святослава. Словно дом, построенный на песке…

Чтобы сплотить Русь, получалось совсем не достаточно, что над ней властвует один государь. Не станет государя — и опять порознь. Нужно было нечто большее, чем власть великого князя. Более важное, долговечное, общее для всего народа. Вера! Совсем не те верования, которые учили кушать на праздники блины, прыгать через костры, резать перед идолом баранов, а то и людей. Всё это было какое-то не настоящее, мелкое, игрушечное. Или грязное. Душа чувствовала — настоящая Вера должна быть гораздо выше, чище, величественнее…

Легенда рассказывает, будто к Владимиру приходили разные проповедники — мусульмане, иудеи, католики, православные. Описывали свои религии, а государь выбирал, чья вера лучше. Но это только легенда. В народе обсуждали, почему он выбрал именно такую веру, вот и придумали объяснение. А на