Он поднялся под общий хохот. Люди смыкались вокруг него концентрическими кругами, а те, кто оказался в задних рядах, залезали на диваны и скамейку пианиста, чтобы лучше видеть. Кто-то крикнул:

– Спой про золотую рыбку, Пит!

Согласные крики: Да-да, Пит, пожалуйста, спой про золотую рыбку.

– Уговорили, уговорили. – Здоровяк, широко улыбаясь, уселся на подлокотник кресла и поднял бокал. – И-и рас, и-и тфа… а кте ше мусыка?

От пианино донеслась возня. Кто-то выбил несколько аккордов. Здоровяк состроил комическую гримасу и запел:

– О-о-о… как мечтаю я о том… чтоб рыбкой золотою стать… захочешь ласк, взмахнешь хвостом… и девочек собралась рать.

Смех – и девушки смеялись громче всех, и шире всех раскрывали свои алые рты. Одна раскрасневшаяся блондинка положила руку на колено великана, а другая уселась, прижавшись к его спине.

– А теперь серьезно… – начал он. Это снова встретили смехом.

– Нет, правда серьезно, – повторил он сочным голосом, и зал вокруг притих. – Я хочу сказать вам со всей серьезностью, что в одиночку у меня ничего бы не вышло. И раз уж, как я посмотрю, среди нас сегодня есть иностранцы, литваки и прочие труженики прессы, я хотел бы представить всех самых важных людей. В первую очередь Джорджа, нашего трехпалого дирижера, – нет в мире человека, который смог бы повторить то, что он сделал сегодня днем. Джордж, я тебя обожаю.

Он обнял зардевшегося лысого коротышку.

– А теперь мое главное солнышко… Рути, ты где? Милая, ты была лучше всех, само совершенство – я серьезно, детка… – Он поцеловал темноволосую девушку в алом платье, которая прослезилась и уткнулась лицом в его широкое плечо. – А ты, Фрэнк… – Он ухватил пучеглазого худыша за рукав. – Как тебя назвать? Солнышком, что ли?

Худыш моргал, готовый расплакаться; здоровяк хлопнул его по спине.

– Сол, и Эрни, и Мак, мои сценаристы – Шекспир бы обзавидовался…

Один за другим они подходили пожать руку великана после того, как тот называл их имена; женщины целовали его и рыдали. «Мой дублер», представлял он, и «мой ассистент», а под конец, когда гости, раскрасневшиеся, с саднящими от восторженных криков глотками, чуть унялись, сказал:

– А теперь я хочу познакомить вас со своим оператором.

Зал умолк. Лицо большого человека сделалось задумчивым и испуганным, как будто его настиг внезапный приступ боли. А потом он застыл. Так и сидел, не дыша и не моргая. За спиной у него началось какое-то суматошное копошение. Сидевшая на подлокотнике кресла девушка вскочила и отошла. Смокинг великана разошелся на спине, и наружу показался человечек. Его смуглое лицо под шапкой черных волос блестело от пота. Он был очень маленьким – почти карликом, – сутулым и горбатым, одетым в потные бурые майку и шорты. Человечек выбрался из полости и аккуратно поправил за собой смокинг. Великан теперь сидел неподвижно, с глупым выражением на лице.

Человечек слез на пол, нервно облизывая губы. Привет, Гарри, сказали ему несколько гостей.

– Привет, – отозвался Гарри и помахал рукой. Ему было около сорока, у него был большой нос и большие кроткие карие глаза. Голос его оказался надтреснутым и неуверенным. – Ну и шоу мы устроили, верно?

Это точно, Гарри, вежливо ответили они. Он отер лоб тыльной стороной ладони.

– Жарко там, внутри, – объяснил он с извиняющейся улыбкой.

Конечно, Гарри, представляю себе, сказали ему. Люди по краям толпы уже отворачивались и сбивались в маленькие кучки для разговоров; шум голосов сделался громче.

– Послушай, Тим, я бы чего-нибудь выпил, если можно, – сказал человечек. – Не люблю его оставлять… ну, ты понимаешь… – Он махнул рукой в сторону умолкшего великана.

– Конечно, Гарри, чего тебе принести?

– О… ну… стаканчик пивка?

Тим принес ему пива в пльзенском бокале, и человечек жадно его осушил, нервно стреляя по сторонам карими глазами. Многие из собравшихся успели сесть; кое-кто уже шел на выход.

– А что, Рути, – сказал человечек спешащей мимо девушке, – страшненько было, когда аквариум разбился, да?

– А? Прости, милый, я не расслышала. – Она склонилась поближе.

– О… да неважно. Ерунда.

Девушка коснулась его плеча и сразу же убрала руку.

– Прости, малыш, мне надо Роббинса поймать, пока он не ушел. – И она вновь устремилась к двери.

Человечек отставил бокал и уселся, нервно крутя узловатыми пальцами. Рядом с ним остались только лысый и пучеглазый. На губах человечка затеплилась беспокойная улыбка; он взглянул на одного, затем на другого.

– Ну что, – начал он, – одно шоу мы с вами отыграли, ребята, но надо, наверное, уже начинать думать и о…

– Послушай, Гарри, – серьезно сказал лысый, склонившись к нему и коснувшись его запястья, – не пора ли тебе залезать обратно?

Человечек посмотрел на него печальными, как у гончей, глазами и смущенно понурил голову. Потом неуверенно поднялся, сглотнул и ответил:

– Ну что ж…

Он вскарабкался на кресло за спиной здоровяка, раздвинул ткань смокинга и одну за другой закинул внутрь ноги. Несколько человек наблюдали за ним без улыбок на лицах.

– Я думал немножко расслабиться, – еле слышно сказал он, – но если нужно…

Он ухватился за что-то обеими руками и втянулся внутрь. Его смуглое неуверенное лицо скрылось из виду.

Неожиданно большой человек моргнул и вскочил.

– Так, ребята, – воскликнул он, – это что у нас за вечеринка такая? Давайте-ка повеселее, пободрее…

Вокруг него оживлялись лица. Люди придвигались поближе.

– А ну-ка, я хочу слышать музыку!

Великан ритмично захлопал в ладоши. Ему ответило пианино. Остальные тоже принялись хлопать.

– Эй, мы тут живые или просто ждем, когда за нами катафалк приедет? Не слышу вас! – Он приложил ладонь к уху, и толпа откликнулась довольным ревом. – Погромче, погромче, не слышу!

Толпа заревела громче. Пит, Пит, галдели голоса.

– Ничего не имею против Гарри, – признался среди шума лысый коротышка, – для обывателя он не так уж плох.

– Понимаю тебя, – откликнулся пучеглазый, – он ведь это все не специально.

– Конечно, – сказал лысый, – но, господи Иисусе, эта потная майка и все остальное…

Пучеглазый пожал плечами.

– Ну что тут поделаешь…

А затем оба разразились смехом, потому что великан скорчил потешную рожицу – вывалил язык, собрал глаза в кучу. Пит, Пит, Пит. Зал ходил ходуном, вечеринка удалась и затянулась до глубокой ночи, и все было просто прекрасно.

Голоса времени. Джеймс Грэм Баллард (1930–2009)

New worlds (Великобритания)

октябрь

Дж. Г. Баллард уже давно входит в число самых любимых моих писателей, но, должен признаться, я и поныне предпочитаю того Балларда, что написал «Ветер ниоткуда» (1962), «Затонувший мир» (1962), «Выжженный мир» (1964) и «Хрустальный мир» (1966), а главное – рассказы, вошедшие в сборники «Голоса времени» (1962), «Биллениум» (1962), «Билет в вечность» (1963) и «Последний берег» (1964).

«Голоса времени» – блестящий образец Балларда той поры, находящегося на пике формы, – превосходная выверенная проза и тема, с которой смогли бы справиться лишь немногие писатели, – влияние второго закона термодинамики на время. (М. Г.)

В современном обществе существует течение, которое пытается избавиться от оков, сдерживавших в прошлом интеллектуальную деятельность.

И вот уже современная