— Что ты такое говоришь? — возмутилась я. — Ты у нас сильный, смелый и очень представительный мужчина!

— Гм, спасибо, дочка. Но я знаю, что это уже совсем не так. Какой-то мальчишка смог защитить тебя, а я оказался никчемным стариком.

— Пап, он не мальчишка! Арриен дракон и ему пятьсот пятьдесят лет.

— Мне от этого не легче. К тому же я боюсь, что он сломает тебя.

— Почему? — нахмурилась я.

— Дочка, я много лет прожил на этом свете и вижу, что он пытается управлять тобой, а ты у меня девочка, привыкшая к свободе. Боюсь я за тебя.

— Пап, я справлюсь.

— Боги тебе в помощь, раз уж они сами подобрали тебе мужа! — Родитель снова воззрился вдаль. — Я тоже помогу, чем смогу, хоть силы уже не те. Эх! Сколько лет служил этому государю, а перед этим и его батюшке, и вот дожил. Меня собирались выбросить, как старый хлам. Если бы не твой мальчишка, мы бы уже паковали сундуки.

Я обняла батюшку, и в мою голову пришла нужная мысль.

— Пап, а ты не хочешь заняться каким-нибудь делом помимо службы?

— Хочу, но каким? Я практически с самого рождения занимался только военным ремеслом…

— Пап, — заволновалась я, — а ты не хотел бы восстановить родовое имение ир Озаронов? Дело это нелегкое и трудоемкое, но в итоге у нас будет свой дом — свой, понимаешь, и мы не станем зависеть от капризов Елиссана!

Папенька прищурился:

— Сама до этого додумалась али подсказал кто?

— Об этом нас Смотрящие просили, и мы им пообещали, — призналась я.

— Выдумщица ты моя, — грустно улыбнулся родитель.

— Пап, я правду говорю!

— Да верю я и обещаю, что подумаю. Ты матушке уже говорила?

— Нет еще, — смутилась я. — Все как-то не до этого было…

Батюшка обнял меня и произнес:

— Обещаю, что придумаю что-нибудь…

— Господин ир Велаис, — к нам подошел Ждан, — там в казармах срочно требуется ваша помощь!

Папенька сразу приосанился и властно ответил:

— Ты подожди, я скоро освобожусь.

Улыбнулась — все-таки мой батюшка и не на такое способен!

Я прошла в дальнюю часть нашего сада, расположилась на укромной полянке среди кустов сирени и прилегла на мягкую траву. Надо мной было безоблачное небо, среди ветвей заливались птахи, легкий ветерок шелестел листвой, мимо пролетали пчелы и легкокрылые мотыльки. Я с наслаждением потянулась, прикоснулась к одному из узоров, но ощутила озадаченность и досаду жениха. Опять Шайнеру не до меня! Обиженно поджала губы и стала мечтать. Прикрыла глаза и незаметно задремала. Разбудили меня громкие раздраженные голоса.

— Террина Йена, я не понимаю, зачем вам все это нужно! — спрашивал один из них.

Эльлинир? — насторожилась я и окончательно проснулась. Прислушалась. Шевелиться побоялась, так как помнила, какой чуткий слух у эльфа. Перворожденный был очень зол, он буквально кипел от переполняющего его бешенства.

— Террина, зачем вы так настойчиво звали меня поговорить? Я думал, вы одумались и решили дать мне свободу, а вы и во сне не даете мне покоя. Кто вам помогает? Этот хмарный дракон? Я знаю, он сильный маг-менталист!

— Мне помогают сами боги, — спокойно отозвалась Йена.

Эльлинир громко фыркнул.

— Разве вы забыли, мой милый, что нас обручили именно они? — настойчиво спросила кузина.

— Это было их ошибкой!

— Разве вы не испытываете ко мне теплых чувств?

— С чего вы так решили?

— Господин мир Тоо’Ландил, напомнить вам, что мы целовались во время путешествия? И это случилось не единожды!

— Я не знаю, что на меня нашло, — с досадой откликнулся эльф. — Но обещаю вам, что больше я ни разу вас не поцелую.

— Вам было неприятно целовать меня? Может, стоит повторить, чтобы вы вспомнили все, что испытывали в те моменты? — ласково поинтересовалась иллюзионистка у своего жениха.

Я округлила глаза, а в голосе Эльлинира послышались панические нотки:

— Террина, вы обезумели?

— Да, — с придыханием изрекла блондинка, — от любви к вам я обезумела окончательно!

— К-какой любви? — начал заикаться мужчина.

— О-о-о! Так вы не знаете, что такое любовь? — лукаво осведомилась Йена.

Я приподнялась и выглянула из-за кустов. Кузина медленно приближалась к эльфу, а он пятился от нее.

— Террина, вы и вправду обезумели!

— Да, мой сладкий, — пропела девушка.

Я хихикнула, но сразу же зажала рот ладошкой. Эльлинир, пятясь от моей кузины, запнулся, упал на траву, и на него вихрем налетела наша разноглазка. Бедняга не ожидал такого напора и сдался. И вот в нашем саду на зеленой траве Йена страстно зацеловывала эльфа. Он не сопротивлялся. Так продолжалось лирны две. Потом Эльлинир, видимо, вспомнил, что он все-таки высший эльф, а не какой-нибудь мальчишка. Он оттолкнул от себя девушку, вскочил на ноги и прошипел:

— Никогда! Слышите, никогда не пытайтесь повторить это снова! Вы еще пожалеете о том дне, когда согласились обручиться со мной! — Эльф резко развернулся и побежал прочь.

Кузина расплакалась, а я поскорее выбралась из кустов и кинулась к ней.

— Милая, ну не плачь! Не стоит он твоих слез! — Я обняла сестру, она всхлипнула:

— Я его люблю-у-у!

— Знаю… — вздохнула я.

— И не отступлюсь! Нилия, понимаешь, ни за что не отступлюсь! — сжала кулачки Йена.

— И это мне известно.

— Особенно теперь, когда Старшие боги одобрили наш союз! Знаешь, какой подарок я получила в храме?

— Какой?

— Эликсир любви. Пьешь его — показываешься в снах своего любимого. Никакие амулеты, «щиты» и прочие чары ему не помогут. Здорово, правда? — Глаза нашей иллюзионистки мстительно заблестели.

— У эльфа нет никаких шансов на спасение.

— Никаких, — подтвердила Йена. — Он будет моим!

Я улыбнулась и обняла ее.

Седмицы пролетали быстро, и вот настала пора отправляться в Славенград. Младшие сестры расстраивались из-за нашего отъезда.

— Держись, всего год остался до твоего поступления в академию, — обняла я Тинару.

Она состроила красноречивую гримасу.

Спустя три дня я снова пришла в Славенградскую академию волшбы и магии светлой и темной, но уже не в качестве ученицы, а практикующим целителем. Для начала зашла в кабинет к мир Самаэлю, чтобы подписать соглашение о практике. Прикоснулась к знакомому дверному молотку. Дверь призывно распахнулась передо мной. Я вошла и увидела, что в кабинете архимаг находится не один. С ним были Арриен и Эстана. Я поздоровалась со всеми, а дракон спросил: