он своему помощнику. – Остальным отойти и никого не подпускать!

Только тут я поняла, что хожу по бриллиантам. Они рассыпались из черного, прошитого пулями мешочка за пазухой у мертвой Алисы, и раскатились по мостовой. На секунду мелькнул соблазн: тихонько поднять одну из крошечных капелек. Не без сожаления я придушила мысль в зародыше. Врачи не воруют!

Комиссар Пети обыскал тело. Достал еще один мешочек. Вышел за ограждение, раскрыл. Машка подскочила и засунула любопытный нос. В нем лежал комок каких-то украшений – очевидно, украденных на вечеринке у Ирусика. Вот только колье Марии-Антуанетты там не было.

– Это вы виноваты в смерти Алисы! Я говорила – надо ехать быстрее! – прошипела Машка. – Ну хоть что-то нашли! Надеюсь, нам дадут почетную грамоту за помощь французской полиции?

– Как бы вам не дали срок, – пробурчал Пети. Но в его голосе звучала не угроза, а самодовольство поймавшего мышь кота.

Серые клеточки

– Как на самом деле вы узнали, что похищенные ценности находятся в… – комиссар Пети на мгновение запнулся, – в экспонате галереи Милицы Бабич?

Он упорно отказывался называть жопу – жопой, а Алису Алисой, предпочитая ее имя по паспорту. Хотя вряд ли и оно было настоящим.

Мы сидели в уже знакомом нам полицейском участке, но чувствовали себя гораздо уверенней, чем в прошлый привод.

– Дело в том, что я очень люблю старинные подсвечники необычной формы, – начала Машка.

Пети тут же вскипел:

– Оставьте журналистские штучки для вашей газетенки. Отвечайте прямо на вопрос!

– Я и отвечаю, – невозмутимо продолжила она. – В галерее Алисы я видела нарисованную ею картину с подсвечником в виде лиры на окне с занавесками. Сама Алиса сказала, что никогда в доме Мари не была.

Но когда мы зашли в спальню, где ее убили, я увидела то самое окно с тем самым подсвечником. Значит, Алиса там бывала и нам соврала. Но зачем?

Во время пожара я спросила горничную, приходила ли к ним молодая женщина баскетбольного роста. Горничная ее не видела. Но вспомнила, что несколько раз очень высокий парень заходил к Мари через черный ход.

Думаю, Алиса, переодевшись, приносила Мари какую-нибудь редкую антикварку, а сама присматривалась к дому. Ну и заодно присмотрела картинку для натюрморта. Наваяла, а потом сообразила и струхнула, нам даже разглядеть не дала.

Еще я вспомнила: когда мы в Сен-Поль-де-Вансе зашли в ее галерею, Алиса дорисовывала на середине жопы мира облупившуюся краску. Была очень недовольна, что мы это увидели. Я тогда еще удивилась: как могла облупиться краска именно в этом укромном месте? Не сбоку, не с краю. А теперь подумала: вдруг это открывающиеся дверцы, а в полужопицах – тайник, вот краска от частого использования и облезла? Никому не придет в голову что-то искать в идиотской инсталляции.

Тут все и сложилось. Алиса притащила этот шедевр на праздник к Ирусику, потому что в нем было удобнее всего спрятать добычу. Ее сообщник, переодетый сначала в фокусника, а потом в официанта, – Машка бросила на меня быстрый взгляд, – приволок украденные у дам цацки на подносе к Алисе на выставку. Но там опять торчал Длинный. Я думаю, он первым все понял про Жопу мира. Помнишь – повернулась Машка ко мне, – в Сен-Поль-де-Вансе Алиса жаловалась, что у нее в галерее сломался дверной замок? Длинный тогда заявился к ней перед нами и, очевидно, совсем не вовремя: когда она что-то клала в тайник. Конечно, Длинный был пьяница и нарк, но не дурак. Сложил два и два, понял, кто стащил колье и где прячут драгоценности. Алиса взяла с него слово молчать, наверное, пообещала денег. Может, даже дала. Но сама-то понимала, что Длинный – человек ненадежный. Он это и продемонстрировал, когда напился и стал шутливо посылать в жопу меня и Поля – Поль воспроизвел мне эти его последние слова. Мы обижались, а Длинный ликовал: он-то знал, что на самом деле раскрывает нам страшную тайну. Но и Алиса это знала. Поэтому, когда все ушли смотреть представление, сгрузила собачку Жирлускони, чтобы все думали, будто она где-то рядом. Сама вернулась, растолкала Длинного, под каким-то предлогом увела его к Колесу смерти. А там всадила укол с наркотой – держала ее наготове. Только дозу немного не рассчитала. Добила, уже когда они ходили в больницу. Я специально спрашивала, ушли ли они из больницы все вместе. Катя сказала, что Лиза пошла в туалет, Алиса отправилась ее искать. И обе долго не возвращались. Думаю, Алиса совсем не Лизу искала. Не знаю уж, что она там сделала…

– Отключила на время систему жизнеобеспечения, – подал голос Пети, который во время речи Машки сосредоточенно рисовал в своем блокноте домик улитки. – Камеры там не работали, медсестру якобы вызвали из палаты к врачу. Когда она вернулась, пациент был в коме и уже из нее не вышел.

Комиссар опять уткнулся в свой рисунок.

– Понятненько, – вздохнула Машка. Но тут не выдержала я:

– Ничего не понятненько. Если Алиса работала на Ро-зовую пантеру, а ее глава – Влад Дюбуа, зачем она убила его мать? Ради каких-то украшений? Что, мало других богачей?

– Возможно, она с ним поругалась. Чего-то не поделила, решила отомстить и сбежать с добычей.

– И кто тогда ее убил? – спросила я.

– Люди Влада. Она была единственной ниточкой, которая могла реально к нему привести. Ну и он не мог оставить в живых убийцу своей матери. Это не по-пацански.

– А Поль? – спросила я.

– Поль ничего не знал! – вскинулась Машка с такой горячностью, что я про себя улыбнулась.

– Но ему нужны были деньги, – заметил Пети, снова отвлекшись от завитушек на улиточном панцире.

– Да, нужны. Он сильно влип со своим стартапом. Создал какие-то токены, насобирал у клиентов денег, перевел в биткоины, а биржу взломали и денежки – тю-тю.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Марк сказал. Поль думал, он не в курсе. Но Марк знал. Он недавно в службу безопасности местного банка устроился. Ко многому получил доступ. Когда Поль запаниковал, он просил помочь ему оформить огромный кредит. Марк отказал, но проверил, в чем дело. Пытался с Полем поговорить. Тот его отшил, сказал, сам разберется. Поль не стал бы убивать свою бабку. И дядя не посвящал его в дела Розовой пантеры.

– С чего вы вообще взяли, что глава Розовой пантеры – Влад Дюбуа? – поднял голову Пети.

– А кто еще? Везде вхож, вращается в высшем обществе, все про всех знает. Умный, хитрый. Нас похитил…

– Формально он вас не похищал. Вы сами