Стена напротив шкафа разлетелась на кирпичи, щепки, пыль. Пламя лизнуло стены, раскалило воздух. Ноздри и легкие обожгло, я закашлялась до черных мушек в глазах. Лавентин притиснул меня к стене, мелко вздрагивал, точно от ударов.

Стоило открыть глаза – брызнули слезы. Сквозь них я с трудом различила несколько человеческих фигур с обрубленными полукружьями трепещущих крыльев. Потом дошло, это не крылья – над их плечами мелькали пластины вроде сдвоенных лопастей вентилятора, вращающихся в противоположные стороны.

Их было четверо – в медных чумных масках, в металлических браслетах на плечах, предплечьях и ладонях. Железки соединялись проводами, словно у каких-нибудь потрепанных киборгов из старой фантастики.

– Длор, отойди в сторону, – проскрежетал хриплый голос.

– Нет. – Лавентин разбух на пару размеров и расставил руки, закрывая меня собой.

В его венах ярче засиял зелено-голубой свет, еще больше увеличивая его рост и мышцы. Ужас, удивление, благодарность и жажда борьбы смешивались в гремучую смесь, адреналин кипел в моей крови.

Стена под спиной завибрировала, треснула и завалилась назад, увлекая меня за собой.

– Саша! – вскрикнул Лавентин.

Я оттолкнулась ногами и перекатилась в сторону, пропустив удар секирой по месту, где стояла. На миг застыла, глядя на мужчину в маске с клювом. Поверх его кожаной одежды были закреплены толстые медные нашлепки со вставками из крупных камней.

Мужик дернул секиру, но та застряла в бревне проступившего в стене каркаса.

Схватив один из выбитых кирпичей, швырнула его в голову врага. Тот отклонился, кирпич саданул по уху, брызнула кровь. Вопль мужика утонул в гуле моего сердца. Схватила еще кирпич и швырнула в рожу. Клюв маски смялся, в глазных стеклах пошли трещины.

Следующий кирпич швырнула в пах. Попала. Снова вой, мужик сложился пополам, подставляя мне спину с рюкзаком, на котором крутились лопасти. Карлсон-отморозок, блин!

Сдвоенный пропеллер крутился медленно, но подходить к нему страшно. В соседней комнате загрохотало, кто-то вскрикнул.

Лавентин!

Меня захлестнул ужас. Подхватила с пола обломок кирпича и треснула по поднимавшейся голове Карлсона. Он рухнул на вывороченный кусок стены.

Схватив кирпич побольше, ринулась спасать Лавентина. Он высунулся в проем и едва не получил по лбу. Лохматый, нормального размера, с зеленоватыми венами на лице.

– Ты как? – спросил он.

– В порядке.

Лавентин ошеломленно уставился на неподвижно лежащего человека, потом не менее изумленно – на меня:

– Как ты справилась?

Я выше подняла кирпич.

– О, – со странной интонацией и выражением лица произнес Лавентин. – Зайди, тут опасно.

Он кивнул в сторону холла с лестницей и пропустил меня в комнату с гробами. Там все было в пыли и обломках, на полу валялись четыре мужика в проводах, кое-где их нашлепки были измяты и вскрыты, обнажая колбы со светящейся жидкостью и механизмы, в некоторых шестеренки еще крутились.

Поморгав, снова пересчитала врагов и поинтересовалась:

– Ты магией их так?

Один застонал, задергал руками.

– Нет, конечно, у меня магия больше созидательная, – отозвался Лавентин, увлекая меня к гробам. – Держись поближе.

Истрепанным рукавом он протер от пыли одну из крышек.

Следя за дырами в стене, я призналась:

– Не думала, что ты умеешь драться.

– Я длор, военная подготовка для меня обязательна, а единственный способ избежать каждодневных многочасовых и многолетних тренировок – поскорее в совершенстве овладеть навыками боя.

Мышцы живота задергались в спазматическом смехе. Выучить все – отличный способ больше не учиться!

На верхних этажах что-то ломалось и трещало.

– О, химера очнулась, – обрадовался Лавентин.

Там кто-то истошно заверещал.

Глаза Лавентина стали расширяться.

По коже побежал мороз, внутренности стиснуло, выдавливая из легких воздух. Обхватив меня за талию, Лавентин распахнул пустой гроб и швырнул меня внутрь. На меня упала крышка в голубых морозных узорах. Хлоп!

Я провалилась в беспамятство.

Сознания достиг импульс от пробуждающейся химеры, я улыбнулся жене.

Вдоль позвоночника пробежала волна нервной дрожи.

Вибрация.

Чужеродная вибрация исходила от поверженных людей, от приборов на их спинах.

Родовая магия активировалась во всю мощь, вскрывая реальность, как скальпель тело.

Смерть. Ощущение ее приближения и запах, разжигавшие пространство вокруг.

Наступающие стихии – огонь с примесью обычной химии и тьма, стиравшая границы между реактивами в приборах на спинах врагов. Черные сети тьмы, прошивавшие дом заклятиями-ловушками. Враждебные люди снаружи.

Разгорающиеся реактивы.

Самоуничтожение.

Выжимающий все силы миг осознания этого всего.

Жена стояла передо мной – слишком уязвимая. В ее глазах читался страх. Я должен ее защитить.

Стазис-камера – ее единственная надежда, как и для мамы. Схватив жену, кинул ее в пропитанный магией хрустальный короб. Захлопнул крышку, замок запечатался, погружая жену в сон.

Мне так спрятаться нельзя – неизвестно, кто явится сюда после взрыва, и камеры мамы и жены надо подзарядить, чтобы они точно выдержали.

По меди вражеских приборов растекался жар, раскаляя металл до ярко-оранжевого цвета. Воздух наполнился жгучими ядами, легкие выворачивало, сплющивало.

Тело магически утолщало кожу, меняя ее эластичность. Перепрыгнув через стазис-камеру с женой, я схватил еще один хрустальный ящик, распахнул крышку и бросил поперек камер жены и мамы. Раскаляющегося воздуха для дыхания не хватало, перед глазами все плыло.

Остановить естественную химическую реакцию я не мог. Идеальная ловушка для мага.

Раскрыв еще стазис-камеру, кинул и ее поперек камер моих женщин. Над телами врагов поднимался дым, прорывались первые языки пламени. Свет ламп тонул в черных клубах. По памяти я отыскал еще две пустые камеры. Двигаться все труднее. Последнюю тащил по горячему, тлевшему полу.

Уложив их верхним слоем, хотел залезть вниз… Но в остальных четырех камерах тоже чьи-то родные. Прикрываясь рукавом, оттащил их к своим, подталкивал под распластанные сверху пустые оболочки зачарованного хрусталя.

Комнату захлестнуло алыми сполохами. Только сейчас понял, что не чувствую химеру. Но ради нее маму и жену я оставить не мог.

Закашлявшись, пополз под нагромождение волшебного хрусталя. Пол обжигал. Закрыв глаза и расслабившись, я позволил магии концентрироваться под измененной кожей, создавать между ней и мышцами защитный слой. Коснулся пальцами обеих камер, посылая во вплавленные в хрусталь силовые линии больше магии.