только Кадир прикоснулся к татуировкам у себя на запястье, Лули поняла, что он собрался делать. Гулей было слишком много для того, чтобы победить их саблями и кинжалами. Вот почему Кадир предложил иное оружие: магию. Свою магию. Огонь, который их спасет, но который станет для него приговором.

Он просил, чтобы она ему доверилась. Она так и сделает. Она уже много раз вверяла ему свою жизнь – остается только верить, что он сможет защитить свою собственную. А она… Она тоже будет его защищать. Она не настолько слабая, чтобы не обеспечить ему надежный тыл – так же, как он обеспечивал его ей.

– Я тебе доверяю, Кадир.

Лули бормотала это онемевшими губами, когда гули неслись прямо на них. Когда они выпустили свои стрелы, ее взгляд затуманился от слез. Кадир устремил взгляд вперед; татуировки, ползущие вверх по его рукам, начали светиться.

«Я тебе доверяю. Доверяю. Доверяю». Эти слова бились у нее в голове.

Кадир вскинул руку. Кончики его пальцев заискрились. Отметины на коже горели все ярче и ярче – пока не засияли с такой силой, что его тело словно воспламенилось, превратившись в ослепительную полосу золотого и красного.

Лули пришлось отвести взгляд. Она заставляла себя дышать. Вдох и выдох. Вдох и…

Она услышала, как под копытами ее коня что-то лопнуло. За этим звуком последовал странный, но знакомый вздох – шипенье двигающегося и падающего песка.

Лули посмотрела вниз – и успела увидеть, как ландшафт перед ней разверзается. От потрясения мысли ее смешались. Песок опал, открывая ловушку, которой только что там не было.

Она открыла рот, чтобы завопить, позвать на помощь, когда что-то оттолкнуло ее коня от пропасти. Лули развернулась в седле. Кадир скакал над зияющей дырой, вытянув руку, и свет уходил с его кожи.

Наступило мгновение тишины. Кадир требовательно посмотрел на нее. Его губы приоткрылись.

А потом он и его конь рухнули в пропасть.

Лули смутно осознавала, что имя Кадира сорвалось с ее губ отчаянным криком. Что песок заскрипел у нее под ногами, когда она соскочила с паникующей лошади и бросилась к провалу.

Она слышала, как принц и вор следуют за ней. Зовут ее по имени.

«Нет!»

Она подбежала к яме.

«Нет!»

Провал был заполнен железом. Клинки торчали из всех стен, выдавались в центр, словно кривые зубы. Острия этих клинков блестели серебром и алым. Изрубленный конь Кадира истекал кровью. И на дне ямы, пронзенный целым кладбищем изломанного металла, с серебряной кровью на коже…

Был Кадир.

Лули отчаянно закричала.

39

Лули

Когда-то Лули пережила кошмар.

Будто сновидец, она в конце концов очнулась и похоронила его у себя в памяти. Однако, хоть Лули и научилась забывать, воспоминания продолжали преследовать ее во сне. Она видела изломанные тела родителей. Видела, как лагерь пожирает пламя. Чувствовала запах крови и смерти – и забывала дышать.

И тогда Кадир ее расталкивал.

– Ты во сне корчила рожи. Я подумал, что дальше глазеть невежливо.

И кошмар тут же улетучивался. Потому что, покуда она не привязывалась к какому-то месту, не привязывалась к кому-то, ей не грозило снова пережить такую душевную боль.

Лули ошибалась.

Потому что сейчас она снова переживала кошмар, а Кадир ее не будил. Теперь она выкрикивала его имя. Но сколько бы раз она ни делала это, он не отзывался.

– Вот пропасть! – Лули смутно поняла, что рядом с ней стоит Айша и со смертельно бледным лицом смотрит в яму. – У тебя в телохранителях был джинн?

«Надо разбудить Кадира». Слова были корнями, утягивающими ее в безопасное место, нетронутое временем. Когда Айша положила ладони купцу на плечи, та их стряхнула.

– Они близко.

Лули еле расслышала слова Омара на фоне стука в ушах.

Краем сознания она отметила потеки серебряной крови на клинках, то, как продуманно они расположены по стенкам ловушки. Однако все это не имело значения. Ей важен был только Кадир. Она до сих пор всей душой желала, чтобы он открыл глаза и посмотрел на нее, когда у нее за спиной раздались звуки схватки.

Поспешные шаги. Свист клинков. Громкое нечеловеческое шипенье.

Когда Лули обернулась, достав кинжал, было слишком поздно. Несколько гулей навалились на нее сзади, и ей никакими усилиями не удавалось высвободиться. Они повисли на ней, словно присосавшиеся пиявки.

Она завопила.

– Ш-ш, не стоит. – Чей-то голос нарушил звуки хаоса, и Лули замерла. Раздался смех, негромкий и сиплый, словно его издавали полные песка легкие. – Какая честь столкнуться не с одной, а сразу с двумя легендами!

Она подняла голову. И выпучила глаза.

Незнакомец был облачен во все черное – скорее тень, чем человек. Его черты были скрыты, за исключением темных глаз, едва видимых между многослойными платками.

Охотник в Черном. Безымянный убийца джиннов.

Она вспомнила приставленный к телу нож. Смех. Кровь, текущую по шее.

«Смерть или рабство, девочка, что выберешь?»

Темная мгла затопила ее разум. Она начала двигаться, не задумываясь, – рванула вперед со звериным криком. Мужчина бесстрастно наблюдал, как гули удерживают ее, ставят на колени. Его глаза заблестели, и в них Лули увидела свои пропитанные кровью воспоминания.

«Ну, малышка? Из тебя выйдет великолепный подарок».

Воспоминания слились с настоящим – и Лули осела на землю. Темнота затопила ее глаза, и в ней возникли эпизоды кошмаров, которые она считала давно уничтоженными. Она увидела, как мать указывает на амфору, требуя, чтобы она там спряталась, пока их лагерь штурмуют убийцы. Она увидела, как горят шатры. Увидела трупы отца и матери, валяющиеся изломанными на земле.

А теперь Кадир…

«Нет! – Горе раскололо ее мысли. – Не думай об этом!»

– Не ожидал, что у тебя окажутся такие острые когти, Полночный Купец. – Охотник отвернулся прежде, чем она успела придумать ответ, и устремил взгляд на Омара, которого гули тоже бросили на колени. – Забавно, что тебя превратили в простого сопровождающего, принц.

Айша, сидевшая так близко от принца, что их плечи соприкасались, прошипела:

– Как ты смеешь говорить с моим Королем, словно…

Охотник отвесил ей пощечину – так стремительно и мощно, что у нее мотнулась голова. Лули не поняла, кто удивился сильнее, Айша или принц.

Охотник прищелкнул языком.

– Ты никогда не понимала, когда стоит промолчать, бинт Луас. – Он прищурился: – Придержи язык, или я его тебе отрежу.

Айша медленно моргнула.

– Погоди… Имад?

Охотник не ответил… По крайней мере, на их языке. У него из горла вырвались странные гортанные звуки – скорее рычание, чем слова. Два гуля, державшие Айшу, пригнули ее голову так, что она распласталась на земле.

– Он самый. Как я польщен: воришка Омара помнит мое имя.

Голос Охотника сочился ядом. Он перевел взгляд на принца. У Омара был такой вид, словно он хотел бы провалиться в песок, а у Охотника такой, словно он был бы рад принца туда закопать.

– Как забавно, что наше положение поменялось, принц. Помнишь нашу последнюю встречу? Когда ты заставил меня