Фиркин был доволен. Билл сказал ему идти и проповедовать слово пророка в Африле. Фиркин проповедовал. Даже очень.

На каждом углу люди вопили:

— Пророк!

И на каждой улице. И на площадях.

— Во имя пророка!

Этот крик несся со всех сторон, летел вместе с дымом от сотни пожаров. И похоже, крикуны потихоньку одерживали верх. Фиркин поначалу не слишком верил в городскую голытьбу. Во всяком случае, не настолько, как она в него. Но за последние несколько часов она здорово пошатнула его скепсис.

Фиркин знал, что люди очень злы. Все варианты их житейских историй он слышал множество раз, со всеми оттенками ярости. Украденное добро. Украденные жизни. Но как бедняки со всей их яростью победят острую сталь и военную подготовку?

В конце концов все оказалось проще пареной репы. Консорциум драконов хотел целиком подавить людей и позаботился, чтобы у них не осталось ничего за душой — от слова «совсем». Но теперь в пустоту упали слова пророка — и у людей появилось то, за что можно умирать.

Они кидались на стражников. Они тупили их клинки своими телами. Они брали числом и яростью, какую Дантраксу не купить за все его сокровища.

Фиркин видел, как толстая кухарка из таверны душила солдата собственной косой, хотя тот рубил ей руки кинжалом. Фиркин видел, как шестеро оборванцев до смерти забили ногами латника. В живых остался лишь один из шестерых. Фиркин видел, как люди поджигали себя и бросались в сторожевые башни, чтобы больше не выйти оттуда.

За пророка.

Не за Билла. Нет. Никто не кричал его имя. Только за пророка.

Фиркин ощущал, как меняется баланс сил. Стража ощущала тоже.

— Отступаем! — заорали их командиры. — Отходим! К гарнизону!

И вдруг горожане оказались на пустых улицах. Впереди — никого. Не с кем сражаться.

Фиркин почувствовал их колебание. Их рождающееся сомнение.

Он встал и побежал. И заголосил.

— Вперед! Пророк приказывает! Он велит вам взять этот город! Он хочет, чтобы вы поразили ваших врагов!

И горожане откликнулись. Не ради Билла. Но из-за слова пророка. Ведь им приказал его голос.

И, мчась по улицам, качая дряблым круглым пузом, отяжелевшим от вина, Фиркин улыбался.

Везде — хаос и смятение. Стражники метались по всему доступному пространству, бежали во все стороны сразу, кричали и требовали друг у друга сведений о происходящем. Все вокруг заволокло дымом. Отважившиеся сунуть нос в город вид имели отступающий, но никто в гарнизоне не понимал отчего.

От такой обстановки Балур по-настоящему торчал. Он поглаживал оттопырившиеся гребни на шее и надеялся, что Чуда сосредоточилась на грядущей гибели и не замечает ничего странного.

Оба сидели на корточках в тени бронированного корабля. Мимо пробежал стражник, поглядел, открыл рот и умер — Балур воткнул ему палец в кадык.

— Мы почти там, — прошептал ящер.

Чуда кивнула. Она немного собралась с духом после назидательной речи Балура. Тот усмехнулся. Летти никогда бы не подумала, что он годится для карьеры врачевателя душ. Прискорбный недосмотр по ее части. Однако сумей Летти уговорить его сменить профессию, о драконьем золоте осталось бы только мечтать. А оно — вот. В двух шагах. Эх, ограбить двух драконов за три недели — предел желаний любого аналеза.

Интересно, что она поделывает сейчас? Очень хочется думать, что таскает к берегу мешки с золотом, а не поглощена бугром на штанах Билла.

Хотя, если она всласть покувыркается в траве рядом со спящим драконом, — может, и в голове прояснится? Выветрится чепуха про «лучшую жизнь», мысли вернутся в прежнюю колею. И Летти с Балуром снова станут племенем.

Ящер раздул ревнивую злость, будто костер, — и она швырнула его, рычащего, наверх. Он ухватился за край фальшборта, подтянулся на одной руке, легко перемахнул, с треском и разлетающейся щепой впечатался в палубу обеими ногами.

Рядом у борта стояла баллиста, закрепленная на палубе, а подле нее — одинокий солдат, прицелившийся в гарнизон. Солдат вздрогнул, пискнул и принялся разворачивать массивное осадное орудие к Балуру.

— Ты и в самом деле считаешь, что это тебе поможет? — спросила солдата Чуда, взгромоздившаяся на борт следом за ящером. — Вправду?

Она перекинула ноги через фальшборт, шлепнулась попой на доски и сочувственно поглядела на стражника.

— Ему же всего два шага, и он вобьет тебя в дно гавани молотом. Лучше прыгай за борт и постарайся дожить до утра, — не унималась Чуда.

Балур обернулся и нахмурился. Зачем портить забаву?

К счастью, стражник — тощий рыжий тип, чьи веснушки напоминали кровавые брызги, — от ее слов только усерднее взялся за баллисту.

Балур сделал три шага и кулаком пресек историю рыжего типа. Обмякшее тело улетело за борт и там упало с мокрым хрустом.

— По крайней мере, я попыталась спасти хоть одного, — печально заключила Чуда.

— Мне думается, твою совесть можно называть в сути безукоризненной чистотой, — сказал Балур.

Чуда тяжело посмотрела на него и сообщила:

— По тебе трудно понять, сарказм это или нет.

Балур не стал ее просвещать, но отвернулся и пошел искать швартовы.

И почти нашел их, но Чуда нагло прервала поиски воплем:

— Святые тити Ноллы!

Вообще-то, богиню (или бога) мудрости и знаний все считали существом бесполым. К тому же в данное время ни Чуду, ни Балура никто не пытался убить. Потому выкрик побудил Балура к действиям. Прежде всего он проверил, не сошло ли Нолло на землю и не взялось ли за окружающих. Нет. И стражники пока не заметили происходящего на корабле. Их занимали толпы обезумевших бунтовщиков, пытающихся выцарапать солдатам потроха.

Отбросив очевидные версии, Балур отправился исследовать прочие. Исследование не заняло много времени.

— Ох ты, сладкая жопа Ноллы! — только и выдохнул ящер.

Рядом с будкой штурмана в трюм уходил трап. А внизу, у его основания лежало золото. Не, не золото — ЗОЛОТО! Мешки за мешками. Набитые так туго, что ткань лопалась и монеты высыпались наружу. Их было столько, что человек мог утонуть в них. Они заполняли весь немаленький трюм корабля.

— Это что, суть сокровищница? Прямо здесь? — пробормотал ящер.

— Не может быть. — Чуда тряхнула головой. — В сокровищнице был бы и Дантракс. Драконы спят с сокровищами.

Воображение Балура истощилось.

— И? — спросил он, пытаясь повернуться и посмотреть на Чуду, но золото не отпускало взгляд.

— Это налоги. Всего лишь за год. Дантракс собирает их, чтобы потом стражники отвезли их на остров.