Нестабильность монетной системы также служила поводом для недовольства. Держатели облигаций, с которыми расплатились в 30-х годах XIV века, наверняка оставались недовольными, если они верили в серебряный стандарт: ведь они платили за облигации серебряными гросси, а возвращали им долг золотыми дукатами в то время, когда серебряные монеты прежнего веса и пробы стоили на треть дороже. Позже держатели облигаций извлекали выгоду из обмена по биметаллическому коэффициенту. Золото начало расти в цене, продолжалось снижение качества серебряной монеты, однако проценты по-прежнему должны были выплачиваться золотом.

Недовольство вызывала и изменчивая политика в области управления торговыми потоками. Относительный либерализм сочетался с протекционизмом, представленным Морским ведомством, наделенным широкими полномочиями вывоза иностранного капитала посредством торговли с Левантом. Именно в тот период часто возникали возможности получения больших прибылей через посредство временных монополий в ключевых отраслях, примером чего может служить деятельность Федерико Корнаро на Кипре. Временные монополии, основанные на управлении торговыми флотилиями, возникали отчасти из-за того, что количество галер, выставляемых на аукционы для различных рейсов, резко сократилось после эпидемии чумы и общего экономического спада XIV века, а отчасти из-за отмен рейсов по политическим причинам, которые происходили все чаще. Товарооборот снизился, и торговцы, чтобы получить прибыль, вынуждены были повышать цены.

С политической точки зрения XIV век также характеризовался сокращениями. Все более широкое участие в правительстве, примечательное в предыдущие столетия, происходило и в Европе в целом, и в итальянских городах-государствах в частности. В Венеции за укрупнением Большого совета в самом начале века последовали меры, направленные на недопущение в него «новых» семей. К середине века появились признаки сосредоточения власти в руках небольшой группы из числа аристократов. Важные вопросы все чаще решались не на Большом совете, а в сенате. Совет сорока принимал решения по политическим и финансовым вопросам только на совместных с сенатом заседаниях. Во время войн и в других экстренных случаях Большой совет выбирал специальные комитеты, состоявшие из 30–40 человек, наделенные исключительными полномочиями. Они подменяли собой сенат, но лишь временно. В результате такие жизненно важные вопросы, как переговоры о мире с Венгрией или посылка армии для подавления мятежа на Крите, решала группа, состоявшая примерно из 100 человек, представлявших около 30 семей.

Правительство, состоявшее из тесно связанных представителей одного класса, олигархии, имело некоторые преимущества. Оно способствовало последовательности венецианской политики, которая выгодно отличалась от переменных действий многих соседей Венеции. В Венгерском королевстве, синьории Каррары в Падуе или синьории Висконти в Милане за смертью правителя, как правило, следовали большие потрясения. Сенатская олигархия Венеции неуклонно, год за годом и век за веком, преследовала одни и те же цели и в общем добивалась успеха в мрачные годы между Третьей и Четвертой Генуэзскими войнами. Несмотря на потерю Далмации, венецианские корабли по-прежнему властвовали над Адриатикой и не пускали в «свои» воды ни венгерский флот, ни любой другой. Венецианцы охраняли торговые суда от пиратов и требовали, чтобы все товары, которые направлялись на север Италии, проходили через Венецию, сохранившую за собой место центрального рынка в Северной Адриатике. Хотя торговые пути через Левант часто бывали отрезаны, быстро находились обходные пути. На западе и на севере можно было попасть на ключевой рынок в Брюгге несколькими способами. Самый проторенный путь лежал через Германию, куда попадали по перевалу Бреннер. Альтернативные сухопутные маршруты проходили через Швейцарию и Базель, откуда караваны спускались к Рейну, или через Савойю во Францию. Венецианцам легче было договариваться об охране своих караванов, так как они всегда могли пригрозить тем, что повезут товары другим путем, по морю. Несколько лет, после заключения мира в Третьей Генуэзской войне, государственные галеры выставлялись на аукционы ради рейсов во Фландрию. Позже, из-за войн между Англией и Францией и других обстоятельств, показалось благоразумнее отдать этот маршрут на откуп частным предприятиям. Рейсы государственных галерных флотилий в Брюгге возобновились в 1374 году.

В том же году на аукционы выставлялись галеры для походов напрямую в Бейрут и Александрию. До тех пор все товары, которые отправлялись в Сирию, должны были перегружаться в Фамагусте на Кипре; порт Фамагуста был конечным пунктом для одной торговой флотилии, в то время как еще одна направлялась оттуда в Александрию, за исключением тех лет, когда король Кипра принимал участие в Крестовом походе. В 1374 году, когда генуэзцы захватили Фамагусту, они решили, что получили сокровищницу для торговли со всеми заморскими землями. Но Корнаро продолжал экспортировать сахар и соль с плантаций на южной стороне острова. Более того, венецианские галеры и когги, которые везли хлопок, направлялись в обход Кипра прямо в Бейрут и другие порты Сирии и Палестины, а также в Александрию. Генуэзцы поняли, что им достался полупустой мешок, в то время как венецианцы захватили позицию ближе к главным источникам сырья. Они обосновались в Египте и Сирии в качестве основных покупателей индийских специй, которые все в большем количестве прибывали по Красному морю, так как пути через Персидский залив и Персию все чаще оказывались перекрыты.

Успехи торговой дипломатии Венеции позволили ей не отставать от соперницы Генуи, где по-прежнему часто менялось правительство. Внутренние распри не мешали, однако, Генуе заниматься морскими перевозками и торговать, и она по-прежнему оставалась главной соперницей Венеции во всем Леванте. Всякий раз, когда в результате переворота власть в Генуе оказывалась в крепких руках, Генуя агрессивно добивалась для себя привилегий, способных закрепить ее коммерческое превосходство в Романии.

Резче всего конкуренция двух республик проявилась на Черном море. Торговля с Трабзоном страдала из-за беспорядков в Персии, но Тана сохранила былой престиж, особенно как центр работорговли. В Константинополе Венеция и Генуя добивались милости соперничавших между собой греческих императоров, зависевших от той или другой честолюбивой республики. И Венеции, и Генуе хотелось получить во владение остров Тенедос, расположенный на выходе из пролива Дарданеллы; укрепленный должным образом, остров мог стать опорным пунктом для контроля над проливами и помочь совершенно изгнать соперников из Черного моря. Однако за время своего владычества в Пере и Галате генуэзцы вызвали такую ненависть греков, что их попытки захватить Тенедос встретили ожесточенный отпор, а греческий губернатор острова, повинуясь приказу императора, которого поддерживала Венеция, в 1376 году пустил туда венецианцев. Захват и укрепление Тенедоса послужили для Генуи знаком к началу новой войны.

Венеция вступила в войну, не решив проблем, назревавших с прошлого конфликта. Хотя ее государственная структура оказалась достаточно прочной и перенесла много ударов, не допустив революции, моряки по-прежнему проявляли недовольство, государственный долг вырос до головокружительных размеров, власть постепенно сосредоточивалась в руках олигархии из числа аристократов – и даже жизнеспособность и легитимность аристократической конституции подвергалась сомнению.