второй план Талебера, за что и был неоднократно бит старшим учеником и его верными прихвостнями. Хотя так случалось лишь поначалу. Довольно скоро Айзек уже мог без особых проблем постоять за себя, а Мареун, провозившись с мальчишкой нескончаемые часы, позаботился, чтобы тот в полной мере научился использовать в бою свои преимущества: скорость, вёрткость, юркость. Теперь даже трое, а то и четверо старших товарищей не вызывали в мальчике панического ужаса. Если постараться, Айзек мог выкрутиться из такой переделки. Впрочем, решать проблемы дракой он не любил, да и Мареун настойчиво повторял, что мордобой – удел тупых наёмников, и настрого запрещал своему самому младшему ученику драться с кем бы то ни было – если только не было крайней нужды. А крайняя нужда, по мнению мужчины, была лишь, когда тебя зажимали в тёмном углу несколько раззадоренных Талебером учеников.

Первые годы мальчишка упрямо сопротивлялся влиянию своего учителя, стремящегося вытравить из души вчерашнего попрошайки все представления о плохом и хорошем. Айзек мучительно пытался примирить взаимоисключающие жизненные позиции – то, что ему привили родители, и то, что вдалбливали в него наставники, – порой обманом, а порой и силой.

Но Мареун был терпелив и хитёр. Он очень быстро понял, какое сокровище попало к нему в руки. Велло был прав, говоря, что Айзек стоит двух обычных мальчишек. Неправдоподобно верный, преданный своему слову, смышлёный, улыбчивый и упрямый малыш мог стать идеальным оружием в руках тех, кто сумеет верно распорядиться этим даром. И Мареун сумеет, не будь он одним из лучших.

Учитель вовсе не собирался калечить живой ум и жизнелюбие своего подопечного, жестоко ломая характер и побоями заставлять подчиниться себе – а он бы мог, боги тому свидетели. Вместо этого Мареун умело играл на слабостях одинокого доверчивого малыша, незаметно отравляя душу. Он неспешно, но неуклонно плёл вокруг Айзека искусную паутину лжи, взращивал в юном создании гордыню и уверенность в собственном превосходстве.

Мареун внимательно изучал своего маленького подопечного, не упуская из рук ни единой нити воздействия на мальчишку. Видя, что Айзек покорён красотой оружия, наставник стал лично обучать его военной истории, показывая клинки невероятной красоты и ценности, зачастую привезённые из дальних стран. И пока подрастающий мальчишка жадно разглядывал резные гарды и разукрашенные эфесы, Мареун, словно невзначай, рассказывал, сколько жизней загубили эти прекрасные орудия, как лучше ими воспользоваться, если захочешь убить врага. Так он постепенно приучил Айзека к мысли о том, что убийство тоже может быть искусством.

А когда ученик раз в десятый попался на том, что тайком таскает из библиотеки книги и, вместо того, чтобы лечь спать в положенное время, читает у себя в каморке при свече, Мареун не стал его наказывать. Вместо этого он вручил мальчишке книгу о шпионских играх при дворе и приказал прочесть от корки до корки. Полное убийств из-за угла, отравлений, предательств и подлостей произведение до глубины души потрясло Айзека, но, покорный воле учителя, он прочел его всё. А потом, повинуясь непонятному порыву, сохранил эту книгу, запрятав в дальний угол под половицу.

Так – постепенно и потихоньку – учитель прибирал своего ученика к рукам. Айзек не мог сказать, что полюбил Мареуна, но проявлял безоговорочное уважение и почтение, хотя бы просто потому, что тот был его учителем, а одно это слово в глазах мальчишки поднимало любого взрослого на недосягаемую высоту и делало тем, на кого положено смотреть с самым искренним почитанием. И он старался изо всех сил.

Чуть позже Мареун начал водить Айзека в город, где учил наблюдать за жизнью, кипящей вокруг. Его излюбленными местами были рынки, площади и порты – там, где можно было найти самую разношёрстную толпу, представителей всех классов и сословий. Сидя в стороне, мужчина рассказывал своему маленькому ученику о жизни разных людей, обращал внимание на вроде бы незаметные, но важные составляющие их поведения, учил отмечать и запоминать малейшие нюансы и разницу в манере держаться, говорить, двигаться, объяснял основы этикета и то, как войти в порядочное или «непорядочное» – в зависимости от задачи – общество. Так они проводили порой часы, и Айзек, словно губка, жадно впитывал в себя всё новое и не известное ему ранее. А потом, возвращаясь в крепость, Мареун просил ученика изобразить того или иного горожанина из увиденных сегодня. И Айзек, для которого это всё было просто забавой, с готовностью повторял вальяжную, качающуюся походку моряков, нелепые, не подходящие друг другу жесты уличных дурачков, чванливую манеру держаться купцов. Точно так же, словно для развлечения, Мареун обучал Айзека говорить на родном наречии Вольных Островов с протяжным, чуть картавым акцентом выходцев с Южных Земель или рассказывал мифы Северного Королевства, заодно заставляя повторять типично северную, резкую, рваную жестикуляцию.

А порой Мареун просил Айзека представить себя актёром и весь день быть кем-то другим: вести себя как запуганный всеми нищий, который не смеет и глаз-то от земли оторвать, притворяться сыном знатных родителей, а то и вовсе вообразить себя грубым и хамоватым юнгой, набравшимся от старших матросов крепких словечек. Для девятилетнего мальчика это была игра, которой отводилось так мало места в их обучении без каникул, и Айзек с радостью погружался в предложенную ему учителем роль, забывая в ней самого себя и своё отчаяние. До такой степени, что однажды, чересчур увлёкшись ролью богатея, пригрозил одному из наставников, что пожалуется папеньке, и тот отправит в тюрьму ментора, посмевшего сделать замечание изнеженному и избалованному сынку. За что тут же схлопотал палкой – ко всеобщему веселью. С тех пор Айзек играл, но старался больше не заигрываться, зная, где и что можно делать, а какую грань переходить не стоит.

Со временем Мареун стал давать Айзеку простенькие задания в городе. Купить фруктов за фальшивые золотые – для чего требовалась немалая наглость и самоуверенность, чтобы вечно подозрительные торговцы поверили, что перед ними отпрыск знатного семейства, способный потратить кучу денег на чепуху; прибиться к матросам или купцам; сойти за своего среди местных нищих. Один раз Айзек даже умудрился пробраться на день рождения сына местного аристократа. Воспользовавшись тем, что добрую половину из гостей именинник никогда в глаза не видел, мальчик неплохо поужинал и повеселился в чужом доме.

Так Мареун научил Айзека прятать свою суть за той ролью, что будет требоваться однажды для задания. И именно в масках и притворстве Айзек попытался найти спасение от жёсткого давления учителя. Мальчишка запрятал так глубоко, как только смог, каким-то чудом уцелевшие доброту, сострадание, любовь к родителям –