всё то, что так стремился уничтожить его учитель. Навесив прочный замок на тайные уголки своей души и накрепко запретив этим чувствам появляться на поверхности, Айзек усердно принялся играть роль идеального ученика.

Смириться с требованиями Мареуна и не перечить ему ни в чём казалось самым безопасным: стоило начать сопротивляться, как учитель вцеплялся мёртвой хваткой. Мужчина способен был перетрясти всю душу, вывернуть наизнанку, лишь бы заставить подчиниться. Не побоями – рукоприкладствовал Мареун редко. У него в арсенале были методы куда изощрённей: психологическое давление, вязкая и липкая паутина лжи, обмана, запугиваний. После таких вот стычек с учителем Айзек всегда чувствовал себя уничтоженным, растоптанным и пристыженным собственным поведением. Когда же он подчинялся не переча и выполнял все задания, никто не пытался лезть ему в душу – и Айзек с радостью стал пользоваться этим. Поступать умнее, а не идти напролом – разве не этому его учили?

На том они и сошлись. Айзек сделал вид, что подчинился, а Мареун сделал вид, что поверил. Но мужчина был куда опытней и хитрее простодушного мальчишки, поверившего в свою талантливую игру. Учитель отлично знал, что время работает на него. День за днём, видя рядом с собой одного из Ордена, наблюдая за ним, Айзек всё сильнее попадал под его влияние, неосознанно перенимал привычки, манеру поведения. Не имея другого образца для подражания, он усваивал присущие своему учителю черты характера, хладнокровие, жестокость.

И однажды мальчик с ужасом осознал – он настолько сросся со своей маской, что она стала его настоящей сутью. Былая безоглядная вера в то, что мир состоит из белого и чёрного, добра и зла, канула в небытие, погребённая под кучей лжи и наполнявшим душу самолюбием. Ведь, в конце концов, все правила искусственно созданы людьми. Животные убивают себе подобных. А люди – те же хищники, умело прикрывающиеся придуманными ими же самими законами. Те, кто стоит повыше, распределяют роли, а толпа радостно играет их.

Айзек же предпочитал не быть тем, кем попыталось однажды сделать его общество, выбросив за ненадобностью в подворотню. Нет уж, он сам может решить, каким быть и как поступать. Быть свободным и не зависеть ни от чьих условностей. Самому решать, когда подчиняться чужим правилам игры, а когда устанавливать собственные.

И однажды, достав запрятанную под половицу книгу, мальчик перечитал её, и содержание уже не показалось ему столь ужасным. Айзек, который со свойственным ему прилежанием и интересом изучал строение человеческого тела и тыкал ножом в соломенный манекен, запоминая расположение самых уязвимых мест и без того хрупкой человеческой оболочки, внезапно поймал себя на мысли, что и сам сумел бы выполнить описанное в книге. А кое-что мог сделать даже и получше. Теперь, хотел он того или нет, он точно знал, как быстро и незаметно отнять жизнь у другого. И, что гораздо хуже, – это не казалось ему чем-то абсолютно неприемлемым.

Когда на следующее утро ученик появился на пороге кабинета Мареуна с той самой книгой в руках и тоской во взгляде, учитель понял, что победил. Он сумел уничтожить в Айзеке то главное, что раньше нипочём бы не позволило переступить черту и совершить убийство.

На тот момент парню было тринадцать лет. И пусть другие наставники твердили, что он упустил своего ученика, позволив ему так долго не убивать, что ничего теперь из Айзека не выйдет, Мареун знал, что сделал всё правильно. В его руках была не просто послушная маска, но покорный всей душой и окончательно запутавшийся мальчишка. Из которого можно было действительно вылепить всё, что будет угодно его учителю.

А планы у Мареуна были весьма далеко идущие.

* * *

Ученик почтительно замер на пороге и склонил голову.

– Вы звали меня, учитель?

– Айзек, проходи и садись. Разговор у нас будет долгим.

Внутри у ученика всё сжалось. Стараясь шагать уверенно и выпрямившись так, что вскоре заболело между лопатками, Айзек подошёл к стулу. Мысленно перебирая все свои возможные прегрешения за последнюю пару дней, он сел и замер в неестественной, напряжённой позе.

– Айзек, неужели ты так никогда и не научишься скрывать свои эмоции? Я отлично вижу, что у тебя поджилки трясутся от страха в ожидании выговора или наказания. Разве этому я тебя учил? Или, может, стул такой неудобный, что ты сидишь на нём как на кресле для пыток? В таком случае, может, предложить тебе моё место? – Брови мужчины над холодными голубыми глазами взлетели вверх.

– Нет, учитель. Простите.

– Мне не нужны твои извинения. Мне нужно, чтобы ты научился держать эмоции под контролем. И я устал повторять тебе это. Положи на стол левую ладонь.

Айзек покорно подчинился, в немом ужасе глядя, как наставник достаёт из-за пояса кинжал с широким, излинованным желобками клинком. В любой другой ситуации он с удовольствием полюбовался бы выверенностью всех линий дорогого, привезённого из-за моря оружия, его холодной, завораживающей красотой, но сейчас мальчишка мог думать лишь об одном: о чём таком могли донести учителю прочие послушники Ордена? Мареун прижал лезвие к безымянному пальцу ученика, и Айзек замер, боясь даже вдохнуть.

– А теперь убеди меня, что тебе совершенно не страшно. Сделай так, чтобы я не прочёл на твоём лице ни следа того ужаса, что я вижу на нём сейчас. Иначе, клянусь Дорогой Крови, я отрежу тебе палец.

Айзек вздрогнул, и наставник тут же надавил на лезвие, рассекая кожу до крови.

– Давай же. Я не буду повторять дважды.

Заставив себя отвести взгляд от клинка, мальчишка несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая бешено колотящееся сердце, и вспомнил, как в прошлом месяце он вместе с другими ребятами из Ордена удрал в город поглазеть на бродячих артистов и премиленьких девчушек, которых в округе было полным-полно. Одна, помнится, даже поцеловала его после неумелых попыток Айзека поухаживать за ней. Мальчик расслабил мышцы, которые уже, оказывается, задеревенели от неудобной позы, и улыбнулся. Да, у него обязательно всё получится, он научится держать свои истинные чувства при себе.

Мареун убрал клинок.

– Сойдёт. Только, ради всех богов, сотри с лица эту идиотскую ухмылку.

Мужчина опустился в кресло напротив. Облегчённо выдохнув, мальчишка украдкой вытер кровоточащий палец о штаны и с почтением посмотрел на учителя.

– Теперь то, ради чего я тебя вызвал. – Наставник вытащил из ящика стилет и толкнул по столу к Айзеку. – Возьми его, я хочу дать тебе первое настоящее задание. Пришла пора проверить, действительно ли из тебя получится достойный член Ордена или же мы просто зря потратили на тебя время.

– Я