ты сделаешь, мальчишка? – Учитель подождал, пока его воспитанник поднимется на ноги, и снова замахнулся.

– Отомщу.

– И как же? Ударишь в ответ? Не посмеешь. Убьёшь? Вряд ли. – Мареун снова ударил.

Крупное кольцо, знак принадлежности к Ордену, рассекло бровь, но Айзек даже не поднял руки, чтобы защититься. Учитель был прав, он не посмеет ответить на удар. Он нипочём не посмеет перехватить руку мужчины, хотя мог бы, и Мареун это отлично знал.

– Живо в кабинет! – Мужчина толкнул Айзека, и тот послушно пошёл. Он снова проиграл и подчинился.

Но вопреки ожиданиям Айзека, Мареун не приказал кому-нибудь из дежурных избить строптивого мальчишку и даже не отправил его чистить конюшни. Вместо этого учитель отобрал у него стилет и выдал обычный кухонный нож, сказав, что большего тот пока не заслуживает.

Как и не заслуживает возможности забыть о душевных страданиях за страданиями физическими – это было очевидно. Мареун был слишком умён и прекрасно понимал, что ученик нарывался намеренно. И он не пошёл у мальчишки на поводу, не позволил даже здесь диктовать себе условия. Оставил Айзека тонуть в своём отчаянии, из которого тот и не надеялся выплыть в одиночку.

Озлобившись на весь свет, измучившись от собственных метаний, ученик наконец-то выпустил на волю всё самое враждебное и безжалостное, что накопилось в тёмных закоулках его души. И кто знает, возможно, именно на это и рассчитывал Мареун.

Не осмеливаясь больше перечить своему учителю, Айзек не отказывал себе в удовольствии срываться на всех прочих наставниках, не обращая внимания на бесчисленные наказания, что сыпались на него. Грубить, огрызаться, задирать старшекурсников и устраивать драки стало для ранее милого и покладистого Айзека обычным делом. Однажды он ночью влез в кабинет, чтобы на спор выкрасть оттуда школьный журнал. После того случая мальчишка почти неделю учился только стоя, а спал на животе, и целый месяц мыл полы во всех спальнях. Но это, казалось, только ещё больше разъярило бунтующего ученика, и каждый раз, совершая дерзость, он словно стремился превзойти сам себя, забывая в своей злости и кипящем в крови азарте презрение к той жизни, что вынужден был вести, и жуткую пустоту, что грозила захлестнуть его с головой.

А полгода спустя, когда мальчишка перешагнул свой четырнадцатый день рождения, он прибился к группе старшекурсников. Восемнадцатилетние пацаны уже могли в единственный выходной выходить в город, и они выторговывали разрешение у дежурного и для Айзека. В обмен младший товарищ обеспечивал себя и их неплохими деньгами, вечер напролёт передёргивая в карты и жульничая, а они, в свою очередь, обучали ученика Мареуна тонкостям «взрослой жизни». Мальчишка заявлялся в Орден под утро, едва держась на ногах от выпитого, пропахший дешёвым пивом, блевотиной и ароматическими маслами, которыми пользовались местные шлюхи.

Выждав несколько недель и поняв, что ученик не собирается останавливаться в своих похождениях, Мареун вызвал его к себе.

Остановившись посреди комнаты, мальчишка прошептал:

– Господин учитель… – Прокашлявшись, Айзек повторил: – Господин учитель, вы меня звали? – Его голос был охрипшим – очевидно, орал и буянил с дружками полночи.

Мужчина окинул взглядом своего горе-ученика. Мальчишка слегка покачивался и щурился от яркого солнца, льющегося в окно. Бледный, помятый, кое-как приведший себя в порядок – весь его вид явно свидетельствовал о жутком похмелье.

– Ну и долго ты ещё собираешься бедокурить?

Айзек поднял на мужчину мутные, покрасневшие глаза, но тут же снова уставился в пол, ничего не ответив.

– Я не слышу ответа! – прикрикнул учитель.

Ученик поморщился – больная голова давала о себе знать – и прохрипел:

– Простите, я не вполне понимаю…

– Не понимает он. – Мареун взял со стола стилет и сунул в руки мальчишке. – Держи.

– Зачем?

– Я отучу тебя пить раз и навсегда. Можешь не сомневаться. Помнишь, как ты напился впервые?

Айзек кивнул.

– И я помню. Тогда ты не устоял перед уговорами остальных. Это я ещё понимаю, хотя и приказал дежурному основательно тебя выпороть. И ты мне сказал, что больше не будешь пить никогда – тебе не нравится быть пьяным дураком. Помнишь?

Мальчишка хмуро разглядывал стилет в своей руке.

– Помнишь, – ответил за него учитель. – Но теперь ты, похоже, передумал. Тебе очень нравится быть пьяным идиотом. Вытворять несусветные глупости, позабыв себя самого. Но только это не поможет тебе решить проблемы, Айзек. На следующий день, пострадав как следует от похмелья, ты снова нос к носу сталкиваешься с теми же проблемами. Не победив своих демонов в здравом уме, ты не вырвешься из этого замкнутого круга. И твои попойки ничего тебе не дадут. Они лишь на краткое время превращают тебя в ничего не соображающую, пьяную скотину. Животное. И однажды такая потеря контроля может стоить тебе жизни. Возможно, ты мечтаешь сдохнуть и избавиться от всех проблем, от тех сомнений, что грызут тебя – я знаю, тебя мучит совесть за убийство, я ведь не дурак. Но жалеть я тебя не собираюсь. Хочешь сдохнуть – у тебя в руках оружие, используй его по назначению. Боишься сам – попроси меня. Всего несколько слов: «Убейте меня, господин учитель» – и все твои проблемы перестанут существовать, все твои тревоги, страхи, страдания уйдут. Как и твоя жизнь. Хочешь этого, Айзек?

Мальчик глубоко вдохнул и едва заметно покачал головой.

– А чего тогда ты хочешь? Если ты не желаешь умереть как мужчина, я тем более не позволю тебе губить себя, напиваясь каждую неделю. Не имеешь мужества жить – умри, боишься расстаться с жизнью – живи по-человечески. Ты уже не маленький ребёнок, голова на плечах есть. Жулить в карты, глушить пиво да шляться по шлюхам мозгов хватает. Значит, хватит и сделать выбор. – Мужчина двумя пальцами приподнял голову ученика за подбородок. – Пойми, лишь приняв свою жизнь такой, какая она есть, забыв своё прошлое, поняв, что ты уже стал убийцей, и согласившись взять от меня всё, что я могу тебе дать, ты сможешь изгнать из своей души демонов. Только очистив голову от глупых предрассудков и заглушив совесть, ты сможешь шагнуть в будущее. Стань, в конце концов, истинно одним из Ордена. И тогда не придётся глушить бутылку за бутылкой, лишь бы не думать. Ты понял меня?

Айзек отвёл глаза и не ответил.

– А я тем временем помогу тебе избавиться от пары-другой вредных привычек. Уверен, на тебя такой способ подействует безотказно. – Мареун сжал руку ученика на стилете. – Ты пьёшь, чтобы забыть об убитых. Ты нарываешься на неприятности, чтобы физической болью заглушить страдания души. Что ж, отлично. Каждый раз, когда ты возьмёшь в