еще не самое худшее. Тетрадь случайно упала на уборщика, который проходил мимо, и рассекла ему кожу головы. Думали даже, что швы придется накладывать. Это был такой позор!

Трис закусывает нижнюю губу, силясь не улыбнуться.

– Мне было так стыдно – ты и вообразить не можешь, Тристан!

Он запивает мои откровения вином и делает невозмутимое лицо:

– Почему же, вполне могу.

Я улыбаюсь и поглаживаю пяткой его икроножную мышцу.

– Спасибо тебе.

Он смотрит мне в глаза, рисуя пальцами кружки на моем плече:

– За что?

– За то, что придумал способ видеться со мной каждый вечер, – пожимаю я плечами. – Я знаю, что ты ненавидишь этот диван.

Он поднимает брови:

– Ну… ночевать у себя дома без тебя я ненавижу больше.

Я улыбаюсь, приникаю к нему, кладу голову на его плечо. Это так мило, когда рядом кто-то есть… просто замечательно. Он целует меня в лоб, и мы в блаженном молчании продолжаем смотреть телевизор. Ему даже не нужно со мной разговаривать – и так хорошо.

Одного его присутствия здесь достаточно, чтобы я была счастлива.

– Знаешь, – вкрадчиво говорит Трис, – когда я сегодня шел сюда, шалашник пытался похитить мои яйца.

О чем это он?

– Кто?

– Шалашник.

– Это кто такой? – не понимаю я.

Тристан закатывает глаза, раздраженный моей очевидной тупостью.

– Все знают, кто такой шалашник, Клэр. Посмотри в интернете.

Я продолжаю вопросительно смотреть на него, и спустя какое-то время он сдается:

– Птичка шалашник коллекционирует всякие синие штучки, Клэр… – и поднимает бровь, дожидаясь, пока до меня дойдет.

А… так это он намекает, что у него яйца посинели! Я хмыкаю:

– Да ладно!

– Тристан! – зовет чей-то голос из кухни.

Трис улыбается, округляя глаза.

– Ты это слышала? – шепчет он.

– Что? – непонятливо спрашиваю я.

Он поднимает палец, ждет – и наконец тот же голос зовет снова:

– Тристан!

– Он впервые назвал меня по имени.

– Гарри никогда раньше не звал тебя по имени? – хмурюсь я.

Трис мотает головой.

– Тристан!!! – в третий раз вопит Гарри.

Улыбка Тристана становится еще шире.

– Да, волшебник, чего тебе? – кричит он в ответ.

– Можешь зайти на минутку и помочь нам, пожалуйста?

Тристан расцветает, явно довольный тем, что без него не обойтись.

– Уже иду!

Он вскакивает и уходит в кухню. Я слышу, как они разговаривают о диаметре какой-то детали, с которой пытаются разобраться. Кажется, Тристан думает, что ее надо присоединить другим концом, и они бурно и подробно обсуждают все за и против идеи полностью разобрать весь узел и собрать заново.

Слушая, ловлю себя на том, что бессмысленно смотрю на телеэкран и улыбаюсь, как дурочка.

– Впустите его, – говорит Тристан в трубку. Бросает взгляд на меня и подмигивает, отключая связь: – Пришел ваш личный парикмахер, миз Андерсон.

– О боже! – я в ужасе хватаюсь за голову. – Это значит…

– Все нормально, – Трис целует меня в висок и проходит в гостиную. – Я выйду прогуляться, а вы пока займетесь делом.

– Ты куда? – спрашиваю я. Мне так странно оставаться в его квартире без него!

– Встречусь с Эллиотом и Кристофером в баре, посмотрим матч. Вернусь около шести. Без четверти семь выезжаем.

Значит, у меня будет время, чтобы смыть макияж и сменить прическу, если мне не понравится.

– Ладно, – улыбаюсь я.

Он нежно целует меня. Наши губы не торопятся расставаться, и я крепко обнимаю его.

– Тебе что-нибудь нужно, пока меня не будет?

– Только одно – чтобы ты вернулся домой.

Раздается стук в дверь.

Тристан крепко обнимает меня и широко улыбается:

– До скорого. – Он распахивает дверь… и мы оба застываем, как пораженные громом.

Стилист-визажист – мужчина… и он хорош собой. До неприличия.

Европеец, на вид чуть за тридцать, одет в голубые обтягивающие джинсы и черную футболку. Мускулистый и спортивный.

Тристан бросает на меня потрясенный взгляд, и я блаженно улыбаюсь. Я точно знаю, о чем он сейчас думает.

– Привет, – он протягивает мужчине руку. – Тристан Майлз.

– Привет, я Марчелло, – отвечает стилист с сильным итальянским акцентом, отвечая на рукопожатие. – Я прийти поработать с Клэр.

– Добрый день, это я, – я тоже протягиваю ему руку.

Марчелло окидывает меня взглядом с ног до головы и довольно потирает руки:

– О… это будет очень приятно!

Тристан угрюмо смотрит на него, потом на меня.

– Ну, уж нет… приятно тебе не будет, а не то… – зло бормочет он.

Марчелло смеется:

– О… такой собственник со своя женщина! Обожаю!

У Тристана на скулах гуляют желваки, я хихикаю, а Марчелло берет меня за плечи и разворачивает спиной к себе.

– Пока! – говорит он Тристану. – Она будет для тебя красавицей, когда вернешься.

– Она и так красавица, – огрызается Тристан. – И я никуда не ухожу. Остаюсь здесь, – и он с надутым видом проходит в гостиную и плюхается на диван.

Я смеюсь. Надо же, ревнует… Как мне это нравится!

– Сюда, пожалуйста, – я веду Марчелло в просторную ванную Тристана, и он ставит на пол две большие сумки. Снова окидывает меня взглядом. Усаживает на стул и одаривает широченной улыбкой:

– Давай начать!

Спустя три часа я смотрю на свое отражение в зеркале. И с трудом себя узнаю.

Мои темные волосы уложены голливудскими локонами, на лице макияж космической красоты. Сплошь золото и бронза, ресницы-опахала и сочные алые губы. Я выгляжу то ли как кинозвезда, то ли… даже не знаю, как кто. Это просто потрясающе.

На мне черный бюстгальтер без бретелек, трусики, пояс для чулок, и поверх всего этого накинут белый халат. Вскоре настанет очередь платья. Тристан в другой ванной, тоже приводит себя в порядок. Я слышала, как он полчаса назад вернулся домой. Я не могу оторвать глаз от своего отражения: лицо, волосы, округлости, подчеркнутые сексуальным бельем… – и улыбаюсь себе в зеркале. Я никогда не видела себя такой – и, черт побери, впредь буду лучше за собой следить.

Тристан любит меня и в «мамском» образе, но он заслуживает сексуальной спутницы. И я приложу все усилия, чтобы стать такой для него.

Он меня любит.

Вот как забавно: Трис ни разу не произнес эти три неуловимых слова. Но и не надо! Я и так знаю, что он любит меня. Каждый его поступок, каждое сообщение, каждое усилие, которое он прилагает, стараясь поладить с моими сыновьями, лишь укрепляют наши чувства. Нежность его прикосновений похожа на открытую книгу, и слова для нас не имеют значения.

Несмотря на различия наших миров и непростое начало, у нас прекрасные отношения, и я по уши влюблена в этого красивого мужчину.

Дверь открывается, и он появляется на пороге. И судорожно втягивает в себя воздух, словно увидев меня впервые в жизни.

– Клэр… – шепчет он едва слышно.

На нем черный смокинг, кипенно-белая сорочка и черный галстук-бабочка. Темные волосы лежат легкими волнами, теми самыми, которые создают идеальный образ «только-только из койки». Мужественный подбородок, темно-розовые полные губы, манящие к поцелуям. Большие карие глаза неотрывно глядят на меня, когда он делает стремительный шаг и заключает меня в объятия.

Не говоря ни слова, обхватывает ладонями мое лицо и целует. Его язык исследует мой приоткрытый рот, а руки тем временем развязывают пояс халата.

Я улыбаюсь прямо в поцелуй. Мне нравится то, что Триса постоянно тянет прикасаться ко мне.

Тристан отступает на шаг. Его взгляд жадно обшаривает мое затянутое в белье тело, и когда он наконец встречается с моим, в нем уже бушует желание.

– Проклятье, – бормочет Трис.

Как будто в нем лопается перетянутая струна, он толкает меня к столу и подсаживает на него. Поднимает одну мою ступню и ставит на столешницу, сам встает между моими разведенными ногами, впиваясь в рот поцелуем.

– Ты такая сладкая – так бы и съел тебя, Андерсон, – ворчит он мне в губы.

Пока Тристан меня целует, я приоткрываю глаза и вижу, что его глаза закрыты.

Он полностью растворился в моменте – здесь, сейчас, со мной.

Его рука рыщет по моим грудям и животу, спускается к поясу для чулок, добирается до трусиков.

– Ты уже мокрая для меня? – спрашивает он.

Запускает руку под резинку трусиков и нащупывает заветное местечко между ног. Его глаза блестят возбуждением, когда он вставляет сразу три широких пальца прямо в средоточие моей женственности.

Я невольно выгибаю спину, но он крепко держит меня.

– Нам надо ехать, – жалобно бормочу я.

Он наблюдает за мной, вновь глубоко вводя три пальца.

– Нет, – и опять с силой вонзается в меня. – Тебе