таблица.

И зачем я только отказалась от предложения Габриэля? О чем я думала?!

По всей видимости… не думала вовсе.

Боже! Это какой-то кошмар. Мы только что лишились самой большой рекламной кампании из всех, что у нас были, и никакого просвета не видно. В этом месяце придется снова увольнять людей.

Проклятье… у нас и так остался один скелет от прежнего штата.

Не знаю, как мы сможем выполнять свои обязанности – и делать это хорошо – при том составе сотрудников, который есть на сегодняшний день.

Утыкаюсь лицом в ладони и вздыхаю от безнадежности. Как же это тяжело! Больше чем тяжело.

Не знаю, как мне быть. Как, скажите на милость, не дать компании пойти ко дну? Если бы только здесь был Уэйд! Он знал бы, что делать. У него мозг был заточен под наш бизнес: только дайте ему задачу – а он уж найдет, как ее решить. В проблемах он видел вызов себе или возможности для обучения. Ни одно препятствие не было для него слишком большим.

Но его нет… теперь есть только я.

Боже, это выше моего понимания! Сижу и тупо смотрю в компьютер, пока часы неумолимо отсчитывают минуту за минутой.

Может быть, если смотреть достаточно долго, ответ найдется сам собой?

Что мне делать?

В каком направлении двигаться? Я знаю, что-то нужно менять… Но что?

Прекрати.

Хватит негатива. Я смогу вытащить нас из этого. Я знаю, что смогу.

Реконфигурировать пару процессов, переместить пару счетов. Снова запустить рекламу.

Все будет хорошо… не может не быть.

Отказаться от компании – не вариант.

Я не сдамся без боя, и, черт побери, все будет нормально!

Я об этом позабочусь.

Распахивается дверь кабинета.

– Сюда, пожалуйста, – говорит кому-то Марли.

В проем протискивается мужчина с огромной охапкой красных роз.

– Доставка для Клэр Андерсон, – объявляет он.

– Это я, – растерянно отвечаю.

Головокружительно пахнущие гигантские головки на длинных стеблях теснятся в необычайно красивой хрустальной вазе. Мужчина бережно ставит ее на мой стол.

– Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Я ставлю подпись в указанной графе.

– Спасибо, – улыбаюсь курьеру.

– Пожалуйста. Хотя должен вам кое в чем признаться. Это не я их покупал.

Мы с Марли смеемся. Шутка вовсе не смешная, но мы в таком восторге, что, кажется, насмешить нас могло бы что угодно.

Вежливо кивнув, курьер оставляет нас вдвоем, и я раскрываю открытку.

Я сегодня очень счастливый человек.

#потомучтотыменялюбишь.

Трис.

Целую-обнимаю.

Я расплываюсь в блаженной улыбке, и Марли нетерпеливо выхватывает из моей руки открытку.

Читает текст и в растерянности поднимает на меня глаза:

– Что это значит?

Я закусываю губы.

– «Потому что ты меня любишь»?! – повторяет вслух она.

Я пожимаю плечами.

Марли в шоке:

– Ты его любишь?!

Я криво усмехаюсь в ответ.

– Ты сказала ему, что любишь его?! – ахает она.

Я снова придвигаю кресло к компьютеру.

– Да, Марли. Я это сказала; я люблю Тристана Майлза.

Подруга обессиленно опускается на край моего стола и молча смотрит на меня, не в состоянии ничего сказать.

– Ну… ни хрена ж себе девки пляшут, – выдыхает наконец она. – Вот уж не ожидала.

– Да и я тоже.

– И… что дальше? – Марли продолжает поедать меня глазами, пытаясь осмыслить новость. – В смысле, я знаю, что вы целую неделю трахались во время обеда…

Я прыскаю со смеху:

– Ну, в твоей трактовке это звучит так романтично!

– Ты же понимаешь, о чем я, – усмехается она. – Но что случилось потом? А самое главное, какого хрена ты мне ничего не рассказала?!

– Просто решила подождать, посмотреть, что будет дальше, и не хотела сглазить.

– Сглазить?

– Ну, порой случается, что расскажешь кому-нибудь о своих планах, а потом все оборачивается не так, как ты рассчитывала.

– И что, есть чему оборачиваться? – она с веселым изумлением смотрит на меня.

– Ой, Марли! – восклицаю я, глядя на прекрасные розы. – Тристан – он такой… веселый, и милый, и понимающий, и… Представляешь, он спит на диване в моем доме из уважения к моим детям!

Марли корчит скептическую гримаску:

– Тристан Майлз? Серьезно?

– Угу.

– Тот самый Тристан Майлз, который высокомерный, роскошный плейбой? – уточняет она, словно не веря мне.

Я с улыбкой киваю:

– Ага, именно он.

Она смотрит на меня во все глаза:

– Ничего не понимаю! Я-то считала его сексуальным бабником с выдающимися трахательными способностями!

Я заливаюсь смехом:

– Он и то, и другое, и много что еще!

Снова перечитываю открытку:

Я сегодня очень счастливый человек.

#потомучтотыменялюбишь.

Трис.

Целую-обнимаю.

– «Потому что ты меня любишь», – прижимаю открытку к груди.

Действительно люблю.

Марли, улыбаясь, наблюдает за мной и наконец выдает:

– Мне нравится видеть тебя такой.

– Какой такой – мечтательной и со звездочками в глазах, как у школьницы?

– Счастливой.

Я тихо улыбаюсь:

– Спасибо. Я действительно счастлива.

Осторожно убираю открытку обратно в конверт. Буду хранить ее в тайнике вместе с другой открыткой – от тех роз, которые он подарил мне в прошлый раз.

Все, что исходит от Тристана, особенно ценно для меня.

– В субботу мне предстоит знакомство с его семьей на официальном ужине, – говорю я.

– Ни фига себе! – округляет глаза Марли и тут же спрашивает: – В чем пойдешь?

– Понятия не имею, – признаюсь я. – Это мой главный кошмар.

– Что у тебя есть подходящего в гардеробе?

– Ничего. Я не покупала себе вечерних платьев уже много лет. И вообще не знаю, что нынче принято надевать на официальный званый ужин.

– Поедем за платьем, – решительно говорит Марли. – Не переживай: мы что-нибудь тебе найдем. Ты должна выглядеть восхитительно.

– Это я понимаю…

Нервы натягиваются струной, когда я представляю себе встречу с родителями и старшим братом Триса, Джеймисоном. Я знаю, что их мнение для него важно.

– Я хочу выглядеть сдержанно сексуальной, а не как старая овца, переодетая в юного ягненочка. Нужно что-то уместное для моего возраста, но не «мамские шмотки».

– Естественно, – задумчиво кивает Марли. – Пойду-ка погуглю.

– Стиль в интернете не нагуглить, Марли.

– Нет, зато там можно нагуглить стилиста, – она смешно двигает бровями.

– Я не могу позволить себе стилиста.

– Чего ты не можешь себе позволить, так это дерьмово выглядеть! Пойми, – уговаривает она меня, – этот выход – его заявление миру о том, что вы с ним вместе. Это важное событие, и все будут на тебя смотреть. Не волнуйся, мы определим стилисту жесткий бюджет, в рамках которого он будет работать.

Я смотрю на подругу, обдумывая ее совет.

– Ты считаешь? Разве это не слишком – обзаводиться стилистом?

– Клэр, там, куда ты пойдешь, не найдется ни одного человека, который не пользовался бы услугами стилиста, и, кроме того, это же Нью-Йорк. Здесь ничто не слишком! – Она решительно встает. – Так, я все поняла. Предоставь это мне.

Делаю последний поворот, вижу черный «Астон Мартин», припаркованный у моего дома, и невольно улыбаюсь.

Он приехал раньше меня.

Тристан Майлз у меня дома… с моими детьми.

Нет конца чудесам.

Легонько встряхиваю головой, сама себе не веря, и перебираю в памяти последнюю пару месяцев. Какой вихрь событий!

От ненависти – к терпимому отношению, от секса с ним – до любви к нему.

Заворачиваю на подъездную дорожку и ставлю машину бок о бок с «Астон Мартином»… И я действительно люблю Тристана.

Вне зависимости от того, что произойдет в будущем, я люблю Тристана. Теперь я могу с радостью это признать.

Вхожу в переднюю дверь и тут же слышу охи и ахи.

– Ой, мама! Ты только посмотри на это! – возбужденно вопит Гарри.

Заглядываю в гостиную и вижу, что все сгрудились вокруг обеденного стола, водрузив на него какую-то гигантскую коробку.

– Привет, – окликаю их.

– Мам, смотри, что нам подарил Тристан! – снова вопит Гарри.

Я уже целую вечность не видела его таким радостно-взволнованным.

– Что там? – спрашиваю, присматриваясь к коробке.

– Модель той самой ракеты! – выпаливает сын.

У меня отваливается челюсть:

– Что-что?

Гарри уже читает текст на оборотной стороне коробки.

– Чтоб мне провалиться, ты посмотри на это! – восклицает он, указывая на какую-то строчку.

Я моргаю, пытаясь уразуметь, что здесь происходит.

– Трис, но ведь эта модель неприлично дорогая!

Тристан поднимает голову, встречаясь со мной взглядом, и неторопливо, сексуально улыбается:

– Андерсон…

Я отвечаю улыбкой, внутренне трепеща… Мне знаком этот тон, и я знаю, что значит это обращение.

– Что ты наделал? – восклицаю я.

– Купил волшебнику подарок, – небрежно отвечает Тристан. – Он честно