Толстая белая капля предэякулята, поблескивающая в лунном свете, капает мне на ногу, и я всхлипываю, когда понимаю, что мы действительно собираемся заняться этим в лесу, прямо сейчас.

— О, эм, вообще-то, может быть, мне стоит снять это, прежде чем делать что-то еще, — пищу я и смотрю на Шона, понимая, что придется немало поваляться в грязи. Он обнюхивает мою шею, его когти скользят вверх по моим ногам, задевая колготки и цепляясь за подол платья.

Я начинаю возиться с раздражающей крошечной застежкой-молнией. Как только я расстегиваю ее, он понимает, что я делаю, и одним движением когтя разрезает оставшуюся юбку.

Ладно, мне придется наорать на него по этому поводу позже, прямо сейчас я слишком возбуждена, чтобы всерьез беспокоиться о рабочей одежде. Я стаскиваю остатки платья и позволяю своим ногам раздвинуться, почти хныча, когда он опускает голову между ними.

Он проводит языком по клитору, мое тело настроено даже на его дыхание, скользящее по коже. Я вскрикиваю, моя голова откидывается назад от прикосновения. Затем его волчья морда прижимается к моей киске, горячий, мягкий язык ласкает клитор, погружаясь глубоко во влагалище.

Он жадно лижет, без предварительных нежных поцелуев. Каждое движение его обжигающего языка по моим складочкам издает самые непристойные влажные звуки. Я борюсь с желанием прижать бедрами его рот для большего.

Клитор слишком быстро перевозбуждается от его нетерпеливого внимания, и мне приходится оттолкнуть его. Как только я поднимаю его морду вверх, он лижет мои сиськи, находя какой-то другой способ доставить мне удовольствие.

— Ш-Шон, — дрожа выдыхаю я. Мне нужна близость его тела, прижатого к моему, чтобы просто чувствовать себя полностью в его объятиях. — Ты так сильно нужен мне.

Он издает звук, голодный и собственнический, но сдерживается.

— Элиза, я хочу тебя, всю тебя. В этом я не изменился, — говорит он, как будто это предупреждение, но от этих слов мои щеки только краснеют, а тело наполняется новым теплом.

Даже лежа голой на земле в лесу. Я отвожу взгляд в сторону и внезапно не знаю, что делать со своими руками. Все наши старые проблемы не кажутся такими уж большими. Может быть, мы сможем избавиться от десятилетнего чувства, что меня было недостаточно, просто небольшим количеством собственничества.

Вместо того, чтобы просто позволить смущению взять верх, я наслаждаюсь тем, насколько счастливыми делают меня его слова, и выдыхаю:

— Тогда возьми меня, я твоя.

— Ты не понимаешь. Я хочу тебя эгоистично, жадно, я хочу отметить тебя, как свою, — рычит он, проводя зубами по мягкой, уязвимой плоти моей груди. Закругленный край одного из клыков задевает затвердевший сосок, дразня меня.

— Думаю, я это понимаю. Я готова, Шон.

— Ты понимаешь, что будешь моей парой? — рычит он и сжимает зубы достаточно сильно, чтобы прикусить не разрывая кожу, демонстрируя, что он имеет в виду, когда говорит «моя пара». Пометить меня. Укусом.

И мои бедра действительно подергиваются при этой мысли, и я стараюсь не застонать вслух в ответ.

Сказать «да», похоже, не значит донести смысл, поэтому я просто переворачиваюсь на живот, опираясь на руки и колени.

Лицом вниз, задницей вверх.

В ответ низкий рокот в его груди становится ниже, почти рычанием. Легкий ветерок касается влажности моей обнаженной киски, заставляя меня дрожать в предвкушении.

Я издаю шипение, когда головка его члена прижимается к моему входу, ощущая заметную разницу между гораздо более горячим кончиком члена и моими половыми губами. Он проталкивает головку сквозь мои складки, прижимаясь бедрами ко мне, и я вытягиваю руки перед собой, готовясь к тому, что он, надеюсь, вот-вот сломает мне спину.

Наконец, он входит в меня, почти сразу растягивая влагалище до предела. Я стону от удовольствия, и он делает несколько медленных, пробных толчков, смачивая свой член во мне.

— Пометь меня, сделай своей парой, — задыхаюсь я, умоляя почти бессвязно. Я не боюсь, что это причинит боль.

Я хочу сделать это. Я жажду каждого ощущения, вместе со всем остальным, что я чувствую.

Он подхватывает меня своими когтистыми руками под колени и отрывает от земли, поднимая вверх. Смена положения раздвигает мои ноги шире, прижимая спиной к его груди. Я никогда не чувствовала себя настолько беспомощной, если это вообще возможно. Он просто такой сильный. Я понятия не имела, как сильно он сдерживал себя со мной. Это захватывающе — чувствовать его так полно. Я знаю, что в этот момент я никогда не смогу пожалеть о нем.

— Ах! — я задыхаюсь, почти вою от удовольствия, чувствую себя развратно и порнографично, и мне нужно больше.

Его руки обвиваются под моими ногами, пухлые бедра сжимаются вокруг его твердых бицепсов, и он резко покачивает бедрами, заставляя меня подпрыгивать в воздухе. Я совершенно открыта, но это очень хорошая точка обзора, чтобы любоваться его руками, какими напряженными и объемными они стали от того, что он держит меня. Каждый раз, когда он входит в меня, я на мгновение представляю, как яростно колышутся мои сиськи, когда столкновение его тела с моим перемещает мир, вызывает головокружение и выбивает весь воздух из моего тела.

Каждый толчок кажется менее осторожным, чем предыдущий, каждый — более безумным. Как только я начинаю сомневаться, смогу ли выдержать это совершенно другой уровень выносливости, я замечаю, как у него перехватывает дыхание.

Оно вырывается горловым стоном, который Шон всегда издает за мгновение до того, как кончить. Я чувствую, как начинает набухать его узел. Это замедляет его движения, затрудняя толчки каждый раз, когда его растущий узел соприкасается с моим влагалищем, продвигаясь немного дальше, каждый раз прерывая полный размах движения, оставляя его незавершенным.

Я чувствую, как он становится горячее внутри меня, добавляя гладкости каждому движению.

Он падает спиной на покрытый листьями лесную подстилку, его руки смыкаются вокруг меня. Мир дико раскачивается, сила тяжести полностью прижимает меня к его узлу, по сути, насаживая.

Его волчий член и узел на всю длину погружаются глубоко в меня, и у меня почти перехватывает дыхание. Я даже не чувствую приземления, только толчок где-то у шейки матки.

Движение его бедер быстро останавливается, когда член оказывается запертым внутри меня, остается всего дюйм или около того для трения. Мое тело прижато к Шону, все, что я могу делать, это тяжело дышать и хныкать, когда он проводит когтистой рукой по моим складочкам, находя подушечкой пальца чувствительный клитор.

Мой таз все еще онемел от столкновения с его узлом, который едва поместился внутри, когда он в последний раз