милое, что я не могу удержаться и протягиваю руку, чтобы коснуться ее лица. Она прижимается щекой к моей ладони и задумчиво прикусывает губу. — Но, может быть, в следующий раз мы могли бы, например, притащить сюда футон?

В следующий раз. Это пробуждает во мне что-то настолько оптимистичное, на этот раз без болезненного предчувствия надежды. Просто уверенность.

Мне нравится эта идея. Может, мы даже сможем построить небольшой навес на открытом воздухе, чтобы сделать это место сухим, но при этом доступным для волка без противопоставленных больших пальцев.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким полноценным. С души свалился груз, с которым я жил так долго, что забыл о его существовании.

Я предвижу, что в будущем буду с некоторой регулярностью просыпаться голым в лесу. В нашем будущем, напоминаю я себе, и не могу удержаться от ухмылки, не обращенной к чему-то конкретному.

Через ещё полчаса или около того, наслаждаясь сонным утренними объятиями, нарушив пару законов о непристойном поведении на публике, мы решаем, что пора двигаться, прежде чем умрем от переохлаждения. След из одежды, которую мы находим разбросанной по лесу, помогают, но все равно немного прохладно.

Мы даже находим обе ее туфли.

— Тебе действительно не нужно было рвать мое платье, — говорит Элиза, хмурясь из-за того, что ее юбка больше не прикрывает все полностью. Упс.

Она морщит нос, поднимая платье и стряхивая с него немного грязи, ткань трепещет там, где я ее порвал.

Немного сосновых иголок и другого мусора прилипли к ней после сна на земле, слегка впившись в кожу — отличный предлог продолжать прикасаться к ней. Я не мог остановиться. Это утро похоже на сон. Я не хочу, чтобы он заканчивался.

— Может быть, мы могли бы просто жить здесь, в лесу, — предлагаю я, поддразнивая, но, честно говоря, я готов поддержать эту идею, если она согласна. Это точно лучше, чем идти и рассказывать семье, что случилось.

— Я так голодна, что даже не могу слушать шутки.

— Знаешь, твой дом не так уж далеко.

Мы могли бы пойти туда, и я мог бы приготовить ей завтрак, и в нашем мире остались бы только мы вдвоем.

— Мой коттедж примерно в семи милях от дома Хейзов. Мы не зашли так далеко в лес, и я не собираюсь идти семь миль пешком до завтрака.

— Семь миль, если ехать по дороге, — указываю я, но не настаиваю дальше. — Да, нам, вероятно, придется вернуться на место преступления. Хотя бы для того, чтобы принять душ и сменить одежду. Остальные, вероятно, тоже хотят знать, что у нас все в порядке.

— И извиниться перед Логаном за то, что испортили его свадьбу.

— Да, даже если он и начал все это.

Она морщится, стряхивая еще несколько сосновых иголок со своих ног.

— Мы можем опустить ту часть, где мы трахались в лесу?

— Если мы собираемся сказать им, что ты моя пара, что ты знаешь о нас… Я думаю, это подразумевается. Или просто неизбежно.

Некоторые истины странные и неудобные. Это просто еще один пластырь, который мы должны сорвать.

Теперь, когда я оглядываюсь на всё с большей ясностью, это совсем не тот способ, каким я представлял, что приведу Элизу домой к своей семье. Представлю её, как свою пару. Уверенно осознавая, что именно она для меня.

Может, мне нужно было именно это почувствовать в своём сердце, чтобы найти решимость сказать им раньше. Или, может, мне нужно было обрести уверенность в том, что она — моя пара, чтобы понять, что она была ею всё это время. Не знаю. Нет способа точно узнать, что вселенная решает, что кто-то — твой человек. Но я знаю одно: я хочу, чтобы она была именно такой для меня. И для меня этого достаточно, чтобы не сомневаться.

На этот раз все будет по-другому, потому что моя мама пытается измениться.

— Мы собираемся включить тот факт, что мы уже были женаты раньше?

Я не могу сдержать гримасу, которую вызывает этот вопрос. Элиза корчит похожую гримасу, наблюдая за мной. Я пожимаю плечами и уклоняюсь:

— Может быть, нет? Возможно, в этом нет особой необходимости.

Она закатывает глаза и игриво пожимает плечами.

— То есть, мы не извлекаем никакого урока из этого?

— Да ну, ни за что. Мне не нужны эти притчи или что-то в этом роде.

— О, хорошо. Тогда, может быть, мы даже не будем утруждать себя объяснениями. Мы просто заедем принять душ и переодеться, — она фыркает. Боже, мне нравится, как она это делает. Это мгновенно заставляет меня улыбнуться.

— И… после того, как мы примем душ, и все такое. Чем ты хочешь заняться?

— Тогда я приглашу тебя в коттедж. Ты можешь помочь мне распаковать кое-что из вещей, которые я начала собирать.

Я даже не пытаюсь сдерживать широкую улыбку. Это то, чего стоит ждать с нетерпением. Неважно, как все пройдет с моей семьей, это то, чего я хотел, и оно того стоит.

Она держит меня за руку, пока мы идем обратно к дому, в другой руке у меня ее туфли.

— Я должен вернуться в Бостон, полить цветы и все такое, — я вздыхаю, уже страшась этого.

— У тебя есть цветы?

— У моего соседа есть цветы. Я не знаю, когда они стали моей обязанностью.

Я проглатываю шутку о том, что готов просто бросить их и остаться здесь навсегда. Я хочу быть внимательным к тому, как мы движемся вперёд, обдуманно подходить к тому, как мы оба занимаем пространство, и создавать место друг для друга в наших жизнях. Хотя мне бы хотелось прыгнуть в неизведанное с ней, я не хочу разрушить то, что она построила для себя.

— Так что я думаю, мы можем подойти к этому постепенно. Я сниму квартиру здесь, так что ты сможешь приглашать меня в гости или выгонять, когда захочешь. Вероятно, потребуется несколько недель, чтобы привести все в порядок.

— Мне нравится этот план.

— Круто. Очень круто.

— Мы делаем это, думая немного больше, чем в первый раз, верно?

— Мм. Незначительно. Но я снова и снова с нетерпением жду этого.

Она сжимает мою руку немного крепче, когда в поле зрения появляется дом и деревья расступаются, выпуская нас из леса.

На территории дома Хейзов словно бродят призраки вчерашней катастрофы, это тяжелая и настойчивая атмосфера витает в воздухе, как запах чего-то горелого.

Все, что мы приготовили к свадьбе, лежит в руинах. Некоторые стулья для гостей и столы перевернуты,