быть и лучше, — говорю я, — если бы знала: где я, и что со мной произошло.

— Ты находишься в доме «Кожагонов». В кровати Севастьяна. По личному распоряжению Бориса тебя поселили в его комнату. Уж не знаю, за какие такие заслуги, но мне бы очень хотелось это узнать.

— Я…

— И мне очень хочется узнать, куда ты пропадала? Мы же договаривались, что утром я тебя встречу, и познакомлю…

— Эдгарс, — сказал мужской голос. — Как видишь, судьба свела нас, но познакомиться так и не представила возможность.

Подушка очень мягкая, и я без труда поворачиваю голову на голос и вижу в ногах кровати внушительный мужской силуэт. Я сразу догадался, кто там стоит, но прищурился и разглядел Бориса воочию.

Сложив руки на груди, Борис говорит:

— Значит, тебя зовут Инга.

Я кивнул.

— А меня, как ты уже догадалась, Борис.

Я оторвал руку от кровати. Сжал ладонь кулак, а большой палец оттопырил, показав, что я рад знакомству.

Лёжа в уютной кровати, валяясь по центру огромной комнаты, чьи стены отделаны дорогим деревом, а середина потолка украшена люстрой, собранной из рогов животных, я спросил:

— Что произошло со мной?

— Ты надышалась едким дымом, — ответил Борис. — Он несёт смерть не закалённому организму.

— Не закалённому?

— Помнишь запах в бараках? Так мы закаливаем наш организм. Болезненный процесс, но спустя тридцать ночей твой организм адаптируется, выработав иммунитет к смертельному газу.

— Вы спасли меня. Почему?

Борис кинул взгляд на Эдгарса, ищущего ответа в его глазах.

— А почему мы должны были бросить тебя? — спросил Борис, переведя взгляд на меня. — Такой талант терять нельзя!

— Я свободна?

— Эдгарс, — уважительно обратился Борис к старичку, — я попрошу тебя оставить нас наедине.

Морщинистое лицо старика заметно исказилось гримасой непонимания. Но он быстро для себя решил, что спорить тут не о чем. Не обронив ни слова, он встал со стула и двинул в конец комнаты. Только уже там, открыв дверь, он обернулся и сказал, глядя в спину Борису:

— Мне нужны люди, иначе мы не справимся.

— Я дам тебе людей.

Кивнув на прощание, Эдгарс вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Тем временем, Борис обошёл кровать и уселся на стул, согретый стариком. Наклонившись ко мне, кудрявый улыбнулся. Он заглянул в мои мутные глаза и со всей искренностью произнёс:

— Ты свободна.

Я выдохнул дважды: первый раз про себя, второй — в живую, выгнав весь воздух из лёгких.

— Но куда ты пойдёшь? У тебя есть карта? Ты хотя бы знаешь, откуда приходят «кровокожи»?

— Можешь не переживать за меня. Я уже не маленькая девочка, дорогу найду.

— Я восхищаюсь твоей упёртостью! — Борис хлопнул в ладоши, а потом резко обрушил их на свои колени, выбив громкий хлопок. — Только мне очень жаль, что она упечёт тебя в могилу! Дура безмозглая!

После этих слов он резко вскочил со стула, словно ему в жопу впился кол, и, наклонившись ко мне, неожиданно схватил меня за шею и начал душить. Я сразу же начал задыхаться. Глотку сдавило с такой силой, что у меня чуть глаза не вылезли наружу.

— Я бы мог прикончить тебя в любой момент, — говорит он, — но не стал. Сжалился!

Продолжая меня душить, он говорит:

— У тебя есть дар!

Я хватаюсь за его могучие ладони. Хочу их оторвать от себя, но в них столько сил, что если их и получится вырвать, то только с куском моей шеи. Когда мой язык вываливается наружу, а из глубины горла урывками вырывается кряхтение, он выпускает меня. Плюхается обратно на стул. Достаёт свёрток и блестящую коробочку. Закуривает. Окурок, оставленный про запас в прошлый раз, издаёт приятное шипение. Комната быстро наполняется ароматом терпкого табака.

— Я не держу тебя, — говорит Борис, закидывая ногу на ногу. — Можешь идти куда угодно. Дорога одна. Но знай, по этой дороге ты далеко не уйдёшь. И там тебя никто не будет душить. Потом сама вернёшься к нам, только либо опухшей, заплывшей гнойными волдырями, либо «Труперсом», а там поверь, мы церемониться не станет, снесём тебе башку, а кожу пустим на новое оружия. Только представь себе, как твои отрезанные сиськи будут служить материалом для изготовления наконечников для стрел. Представила? Ну и как, понравилось?

Всё это время я тяжело дышал, смотря кудрявому в глаза. Его широкая грудь надувалась сквозь боль, а когда он выпускал дым, было слышно покашливание, которое он пытался скрыть, накрывая ладонью губы.

— Помоги нам, — говорит он. — С твоей помощью мы сможем одолеть эту напасть. Очистить леса! Спасти деревню! Спасти людей. Понимаешь?

— А сами вы почему не можете? Для чего я вам? Я всего лишь девчонка.

— Их логово не так то просто найти. Собаки не справляются. А если и берут след, то сходят с ума, стоит им только углубиться в лес. Нам надо понять, что с ними происходит. Что они чувствуют! Почему начинают вдруг скулить и ссаться под себя! Что? Что их так сводит с ума?

— Если я помогу вам, вы поможете мне выйти на след «Кровокожих»?

— Тебе честно ответить?

После того, как я кивнул головой, он сказал:

— Это самоубийство. Даже если ты выследишь их, что ты будешь дальше делать? Сразишься с ними?

— Я… Я пока не знаю.

— Она не знает! — с сарказмом кинул кудрявый. — А что ты знаешь? Что вам в вашей замшелой деревушке рассказывали про них?

— Ничего…

— Вот именно! Ничего вы о них не знаете, но уже готовы лезть в драку! Сама понимаешь, что это дурость? Полнейшая дурость!

В его словах была истина, но когда ты ослеплён гневом, особо не задумываешься о последствиях. Ты просто ебашишь, желая, чтобы поскорее душевная боль унялась. Отпустила тебя, вернув в руки обычную жизнь. Без боли, без мучений. Я просто хочу вернуть себе свою спокойную жизнь! И всё…

Смотря на меня, кудрявый вдруг задирает бровку и говорит:

— Но я не могу не отметить одну вещь.

Он закидывает руку за спину. Что-то там нащупывает. А когда возвращает руку на место, у него в ладони зажат мой рюкзак. Запустив руку внутрь рюкзака, он вытаскивает маску.

— И как эта вещь оказалась у тебя?

— Она мне её