Мое отражение было вполне себе эрудированным и преподавало не ради образа интеллигентного филантропа. Мы обсудили еще несколько примеров из истории – Лиса даже оживилась немного, перестала бояться смотреть на меня. В ней даже появилось какое-то любопытство. Через полчаса я объявил, что все могут быть свободны. Адепты удивились. Похоже, раньше я таких подарков не делал.

– Последняя пара, вы, наверняка, хотите домой. – Все поднялись. – Соколова, задержитесь.

Лиса была удивлена, и мне показалось, что ей хочется сбежать. Ну что за привычка! Золушка, дракон ее раздери! Золушку, естественно.

– Вы определились с темой научной работы?

– Я да, точнее, нет, в общем, пока сомневаюсь…

– Я спешу, давайте обсудим по дороге.

Мне действительно терять время нельзя. Мой максимум – час в подвластном мире.

Лиса что-то рассказывала, а я, не вникая особо, смотрел на ее губы, искусанные, припухлые. Хотелось дотронуться до нее. Я даже спрятал руки в карманы, сжимая ладони в кулаки. Тяга становилась болезненней, если невозможно ее удовлетворить. Лиса рядом, а я не смел прижать ее к себе, овладеть самой желанной женщиной. Взять ее в охапку и исчезнуть отсюда, но вместо этого сказал:

– Я подвезу тебя, – остановился возле машины и открыл для Лисы дверь

– Не нужно, правда…

Она даже отступила, словно боялась оставаться со мной в замкнутом пространстве. А я, наоборот, жаждал этого смертельно.

– Садись, Лиза, садись.

Я взял ее за локоть, очень целомудренно даже, но тело словно молния прошила. Сила заклубилась внутри, выплескиваясь наружу. Тучи набежали, а в небе громыхнуло, ветер поднялся, а Лиса прерывисто втянула воздух и задрожала, но на пассажирское сиденье все же забралась.

Мы ехали молча. О чем думала она – я не знал; сам же договаривался с собой: имею ли я право забрать Лису себе? Вернуть память и сделать своей снова. Как отражение умершей норны, здесь она, скорее всего, погибнет довольно быстро, а там – кто знает. Да, я нарушу правила и законы Верховного мира. Баланс пошатнется. Но это плата за ошибку Светлейшей. Они мне все должны теперь. Я рассуждал незрело и импульсивно, но было плевать! А вот Лиса важна. Как она отнесется ко мне, когда вспомнит все? Любила ли она, или лгала, как и в остальном? Истинная пара! Какой неистовый бред! Этого просто не может быть. Темные и светлые не могут быть вместе, просто не могут! Ни одна пара не доказала обратного!

Я повернулся к ней. Лиса поспешно отвела глаза – наблюдала за моим внутренним монологом. Любопытный котенок. Я все решил. Я возьму ее с собой вопреки всему, даже ее собственному желанию. Лиса слабо улыбнулась – у меня сердце гулко ударилось о ребра. Кто мне нужен: рабыня или возлюбленная? Будет ли невольница улыбаться мне искренне? Будет ли согревать не только телом, но и духом? Будет ли любить меня?

– Лиса, – начал я, прежде чем она закричала:

– Осторожней!

Я ударил по тормозам, сжигая резину. Дестра, какого черта человечишка прет на красный! Полиция, дежурившая на дороге, тут же бросилась к нему. Мы собирались тронуться, когда услышали выстрел.

– А! – закричала Лиса. – Что это?!

– Сиди здесь и не высовывайся, – предупредил я и вышел из машины.

– Извините за него, пожалуйста, – обратился ко мне круглый, как арбуз, офицер. – Вы не пострадали?

– Я нет, а вот он, – кивнул на мужчину с простреленной ногой.

– Извините, пожалуйста, – сказал раненный, пытаясь подняться. – Сам виноват.

Патрульный кивнул мне и, взяв того за локоть, повел к машине – в больницу отвезти. Я решительно ничего не понимал! Какого, мать его ящера, здесь творится!

– Что произошло? – напугано бросилась ко мне Лиса.

– Я же сказал, сиди в машине, – затем посмотрел на небо, потом на часы. – Какой сейчас месяц?

– Что?

– Месяц какой сейчас?

– Ноябрь, – непонимающе прошептала она.

– Поехали.

– Но как же…

– Поехали, быстро!

Мы отъехали на безопасное расстояние. Я припарковался и повернулся к ней.

– Тебя ничего не удивляет, Лиса? – не вижу смысла больше таится.

– Как ты меня назвал? – шепотом спросила она, затем и вовсе широко распахнула синие глаза. Я позволил силе пролиться в этот мир, а тень за моей спиной закрыть солнце, а ведь мы даже из машины не вышли. – Деон?!

– Ты помнишь? – Я даже не удивился. Это ведь полная сюрпризов Лиса!

– Я думала, что сошла с ума. Я думала… Выслушай меня, пожалуйста, – она порывисто схватила меня за руку и прижала к своей щеке.

– Не время сейчас. Посмотри, что происходит: глубокая осень, вечер, а солнце в зените. Людям простреливают ноги за малейшее нарушение законов…

Лиса ахнула, понимая, что в этом есть ее вина.

– Но как же… Я ведь ничего не сделала!

– Она грядет и день несет… – напомнил я слова пророчества и рассмеялся. – Это ты, Лиса! Ты принесла с собой день. Ты обрела силу и губишь этот мир!

– Я?! Но почему?!

– Потому что ты не отражение, ты – норна! Ты Светлая! И ты слишком долго была в подвластном мире. – Я взмахом руки призвал вихрь. – Нужна убрать тебя отсюда, пока еще можно все исправить.

Я притянул ее в объятия и позволил порталу засосать нас, перенося в Хантли.

– Андвари! – громко позвал я, пробуждая сонный замок. У нас ночь глубокая.

– Господин, – тот появился быстро и обстановку оценил сразу.

– Позаботься о Лисе. – Я повернулся к ней. – Жди здесь.

– А ты? – Она снова бросилась ко мне. Неужели боялась потерять?

– Темным нужно на Землю. Позже все решим. Жди.

Деона не было долго. Остаток ночи и целый день я провела в нервном ожидании – он так и не вернулся. Тогда я все же забылась тревожным сном, но краткие часы отдыха не принесли сил: ни физических, ни моральных. Что же так долго-то! С ним ведь все нормально? Деон – Темнейший, с ним априори не может случиться ничего плохого. А Хорошего? Я теперь вообще потеряла ориентиры: хорошее может быть хуже плохого и наоборот.

– Андвари, – обратилась я к управляющему, все же решив выйти из своей спальни, – пусть наготове будет легкий ужин, вино и фрукты. – Когда Деон вернется, то, наверняка, будет жутко голоден. Ему нужно будет быстро восстановить энергию.

– Как прикажите, госпожа.

– Если кто-то из Министерства или высших прибудет с новостями сразу зовите меня.

Управляющий поклонился, а я принялась мерить шагами галерею. В моей комнате все также висели наряды, сшитые для супруги Темнейшего, но я так и не переоделась, оставаясь в джинсах и джемпере. Темные смотрели на меня с недоверием и осторожностью, но, думаю, дело не в одежде. Я – светлая, мой силуэт отдавал сиянием – они привыкли ненавидеть таких как я. Но, как ни странно, гневом темные не пылали, и ненависти я не чувствовала. Андвари так вообще даже бровью не повел. Железная выдержка. Я грустно улыбнулась: при должном примере Темнейшего и Светлейшей вражду между сторонами можно было бы прекратить. Взаимная неприязнь светлых и темных построена на памяти и не подпитана ничем, кроме привычки ненавидеть. Но главы «государств» не желали идти на перемирие, не давали и шанса друг другу. Печально.