Запечатав все ходы и выходы включая возможность проникновения с воздуха, Дея вернулась к полю и с неуемным сердцебиением наблюдала за высадкой магического десанта у границ ее леса. Небывалое скопление конного и пешего воинства поразило Хранительницу. Она вдруг поняла, что лукавила, когда говорила Владу, что не боится войны. Вот смерти она действительно не страшилась, потому что была счастлива так, как возможно никто в этом мире. Но не страшила ее только собственная смерть. Дея обмирала от одной мысль о том, что кто-то причинит боль Владу, Велиоке, Яну или ее лесу.

Словно притаившийся зверек она замерла в окружении деревьев застывших будто воины. Лес был готов ко всему — Озерным девам она объявила боевую готовность, животным наказала слушать каждый шорох, сама же следила за врагом пойманным в ловушку самонадеянности.

Поняв, что заперты со всех сторон, а в лес ходу нет, лонгвинцы стали пытаться пробить защиту, что Влад наскоро набросил на поле. Много времени на это им не потребовалось, но и армии Мрамгора, что ждала удара в любой момент, не нужно было тратить драгоценные минуты на сборы. Дея увидела как с края поля, за границей защиты открываются врата и оттуда выходят дружины Мрамгора во главе с Ведами, облаченными не в мантии, а в кожаные костюмы, похожие на тот, что когда-то Дея заказала и себе: узкие штаны, короткая куртка и высокие сапоги на плоской устойчивой подошве.

Деи вспомнились первые слова, которые Влад сказал ей при знакомстве, в тот день он назвал ее законодательницей мод. Знал ли он тогда, что все Веды столицы сошьют себе боевую амуницию по ее эскизам? Нет, он думал о прекрасных девушках, венках, любовных утехах. Хотя кто знает, о чем на самом деле думал тогда ее любимый, который по-прежнему оставался для всех, включая и ее загадкой?

Дея всматривалась в толпы людей наводняющих границу поля. Все крестьяне разбежались, побросав свой скарб, как только увидали нестройные ряды воинов. Мрамгортцы теснились, не имея возможности построить войска. Места для такой многочисленной армии было недостаточно и они уже заполонили собою и деревушку, и пролесок, а враг тем временем готовился.

Пока Веды пробивали защиту, растрачивая свои силы, люди строились в боевую позицию. Войско у Лонгвина было разномастное, оружие непонятной конструкции, но военная культура оказалась на высоте. Это Дея успела отметить, когда по команде военачальника, все отряды разбежались и быстро выстроились в простую, но опасную позицию. Пикитеры образовывали карэ, в центре которого располагались арбалетчики, походило такое построение на танк.

Дея почувствовала, как страх ледяной костлявой ручищей сжимает ей горло. А потом послышался звук оповещающий о готовности убивать — Лонгвин затрубил в сборные трубы, и их танк пошел на деревню сквозь пробитую защиту Влада. Багортцы же кинулись в наступление, пытаясь обойти карэ сбоку. Войска ринулись дуг на друга с такой силой, что земля чуть было не проломилась под ними.

Завязался бой. Земля рыдала на два голоса, небо озарялось всполохами красного и белого, воины рушились под копытами коней. Среди сражающихся Дея разглядела Мориту. Черный кожаный костюм, копна волос тронутых сединой забрана в тугой узел, быстрая и смертоносная она проносилась сквозь поле молнией, поражая врагов на своем пути красными всполохами и черным дымом. Дея поняла, что Морита использует запрещенное когда-то магическое воздействие — сгустки черной энергии, способные выжигать сознание тех, в кого она попадает.

Реальность происходящего обрушивалась на девушку, война разворачивалась пред ней во всех своих тошнотворных подробностях. Она сжимала руки в кулаки, ненавидя себя за то, что вынуждена отсиживаться, пока дорогие ее сердцу люди и Веды отдают за Мрамгор свои жизни.

Но тут ее внимание отвлек зов. Лес звал, он сообщал, что ее ждут войска, посланные Вайесом, что они просят прохода, и она поспешила открыть им печать.

С восточной стороны, не видимой с поля, у плотно сомкнутых ветвей стояла опола Боремира. Возглавлял ее Влад по-прежнему одетый в ту же одежду, в которой и выбежал из дому. Дея сняла печать, пропустила воинов и по просьбе Влада поставила новую. Провожая ополу к тому месту где шло сражение, Дея прислушивалась к разговору, что Влад вел с Боремиром. Они разрабатывали стратегию нападения, Влад давал указания, и в Деину голову закралась страшная мысль.

Уже стоя на границе с полем сражения, она спросила Влада дрожащим голосом.

— Этих людей поведешь ты?

— Их поведет Боремир.

— А Боремир за кем пойдет? За тобой?

— Да.

— Влад, — взмолилась она, — ты обещал мне.

— Я сдержу слово, я вернусь, только отыщу Ихаиля.

Влад склонился и поцеловал ее, прежде чем она сняла печать со стороны поля, позволяя ополе захватить лонгвинцев врасплох.

Исход сражения решился на третьем часу битвы. Когда большая часть армии Мрамгора была опрокинута, и Лонгвин уже готовился праздновать победу, в тыл его конницы ударил засадный отряд Влада.

Этот заранее продуманный им тактический ход, оказался убийственным для войска Лонгвина. Ошеломляющий удар ополы обратил противника в бегство и последующее сражение, скорее походило на преследование, нежели на ожесточенную бойню. Выдохшиеся Веды, которые оказались не подготовленными к столь бурному приему из последних сил пытались открыть врата, но Влад с матерью быстро ставили новые защиты, не позволяя им сбежать.

Одного из таких беглецов удалось поймать и Деи. Когда она увидела, как кто-то бежит с поля боя прямо на нее, то сняла печать, запуская одинокого воина на свою территорию. Тот, оказавшись загнанным в ловушку, не сразу понял что к чему, пытался напасть на Госпожу, но тут же был скручен по рукам и ногам, толстыми ветвями деревьев. Чтобы усемерить пленника Дея воспользовалась подарком Яна — пасть дракона надолго усыпила чужака.

Пока она возилась с горе-беглецом, поле битвы уже покинула большая часть Ведов, пропал из виду и Влад. Застигнутая врасплох буйством собственных эмоций, Дея металась вдоль границы леса, выискивая заветную фигуру в черном. Она уже понимала, что Влад скрылся, преследуя какого-нибудь из лонгвинских Ведов, возможно даже самого Ихаиля.

Часы ожидания и невозможность снять защиту с осаждаемого беглецами леса, вконец извели несчастную девушку, но Влад сдержал обещание, вернулся к ней ближе к ночи. Разгоряченный скачкой, весь вспененный, всклоченный с остервеневшими глазами, но живой. После боя, в котором он сражался с ожесточенным отчаянием, не смотря на обещание беречь себя, им овладела какая-то горячка, которая и погнала его за спасающимися Ведами. Он искал Ихаиля, но его заклятого врага среди бегущих не оказалось.

В этом сражении он будто бы преодолел все страхи, кроме одного — потерять ее. Он отчаянно просил ее не принимать участия в войне, умолял не снимать с леса печати и не отпускал ее от себя всю ночь — любил так, словно это был их последний миг жизни, словно завтра они уже не проснуться. Влад не мог надышаться ею, был не в состоянии остановить свою развинченною неистовость, пока горячка не отступила, и он не заснул каменным сном.