Генерал Бюлов немедленно вошел в сношения с берлинским управлением и со всеми окружными начальниками Мархии[64] насчет сбора ландверов, образования ландштурма, уничтожения мостов и проч. Бригада Тюмена заняла тет-де-пон у Росс-лау; один батальон 4‐го Восточно-прусского полка и два эскадрона Нежинского конно-егерского полка были отряжены для наблюдения крепости Виттенберга. Бюлов готовился переправить все свои войска через Эльбу, но в ночь с 23 на 24 апреля (с 5 на 6 мая) получил от графа Витгенштейна предписание остаться на левой стороне этой реки, потому что предполагалось удерживаться с главными силами армии на Мульде, а Клейста направить обратно к Лейпцигу6. Это предписание было доставлено Бюлову из корпусной квартиры Клейста, который, будучи недоволен распоряжениями главнокомандующего, прибавил собственноручно к депеше: «Да не оставит нас помощь свыше, нас, о которых, по-видимому, не заботятся ни полководцы, ни солдаты». 24 апреля (6 мая), в 7 часов вечера, пришло от Клейста известие о переправе союзной армии на правую сторону Эльбы и о движении его самого к Мюльбергу. Вслед за тем получены были сведения: о решительных вылазках виттенбергского гарнизона, о прибытии войск Виктора и Себастиани на Нижнюю Заалу и о наступлении корпусов Нея и Лористона от Лейпцига к Торгау. Эти известия, вместе с определительным повелением короля от 26 апреля (8 мая), коим Бюлову, в качестве главного начальника войск в Мархии, была вверена защита сей страны, побудили его обратить исключительно внимание на преграждение пути неприятелю, угрожавшему прусской столице. Имея в виду обеспечить себя содействием Вальмодена, командовавшего союзными войсками на нижней Эльбе, Бюлов дал ему знать о наступлении французской армии; а генерала Тауэнцина, осаждавшего Штетин, просил употребить все зависящие от него средства к покорению сей важной крепости. Для надежнейшего прикрытия Берлина Бюлов предполагал занять оборонительную линию по болотистым речкам Нуте (Nuthe) и Нотте (Notte), из коих первая впадает в Гавель у Потсдама, а другая – в Шпрее у Кенигс-Вустергаузена7.

Во всей стране между Эльбой и Одером, подобно тому как и в Восточной Пруссии, формировались деятельно народные вооружения. Генерал от кавалерии Лесток занимался усердно сбором ландвера, приготовлениями к ландштурму и приведением в оборонительное состояние как Берлина, так и окрестностей сей столицы. Но два месяца, истекшие со времени оставления французами страны, были недостаточны для сбора, вооружения и обучения новонабранных полков. Регулярных войск было сформировано в Мархии 28 батальонов и 16 эскадронов, в числе 20 000 человек, а ландвера только 4 батальона, стоявших в Потсдаме, коих большая часть была вооружена плохими пиками, а прочие – ружьями, негодными для стрельбы. Солдаты не имели ни мундиров, ни обуви, ни ранцев, ни котлов для варки пищи. В одном из этих батальонов только один офицер был в состоянии заниматься обучением ратников фронтовой службе. Таким образом, ландвер еще не мог действовать в поле. Тем не менее, однако же, местные управления приступили усердно к образованию ландштурма. Страна была разделена на округа и подокруга ландштурма (Landsturm-bezirke und Unterbezirke), в которых формировались батальоны и роты, избирались офицеры и ротные командиры, устраивалась кавалерия, назначены были сборные пункты, условлены сигналы, определены пункты для складов оружия. Жителям были указаны пространства, которые им следовало оставлять в случае приближения неприятельских войск. Распоряжения о вызове ландштурма были возвещены печатными объявлениями на немецком и французском языках, а чтобы неприятель не поступал с пленными ополченцами как с мятежниками, прибавлена угроза, что за безопасность их будут отвечать пленные французы. Наблюдение за исполнением всех мер, принятых для защиты страны, было поручено королем присланному 26 апреля (8 мая) в Берлин полковнику Бойену. Еще за месяц перед тем предлагал он Бюлову воспользоваться помянутой оборонительной линией, от Потсдама, через Саармюнде, Требин и Миттенвальде, до Кенигс-Вустергаузена. Затем, обозрев эту местность, вместе с русским инженерным офицером Марковым, Бойен нашел ее соответствующей предположенной цели, и с содействием инженер-майора Мюллера и обер-директора строительной части Эйтельвейна составил проект усиления оборонительной линии искусственными наводнениями, шанцами и засеками. Лесистое и пересеченное пространство от Потсдама до Юнсдорфа назначалось для расположения ландштурма, а более открытая местность у Миттенвальде и Кенигс-Вустергаузена – для ландвера. Несколько тысяч работников и пионерные роты были посланы для приведения в исполнение помянутого проекта. Сверх того, положено приспособить к обороне ближайшие окрестности Берлина, устроив две укрепленные позиции, одну от селения Риксдорфа через Газенгейде до Крейцберга, а другую у самого города. Первоначальную идею укрепления Берлина подал служивший некогда в войсках драматический писатель Юлиус фон Фосс8.

Несмотря на деятельность и усердие всех и каждого, снаряжение ландвера шло довольно медленно. К 8 (20) мая успели обмундировать людей, но вся первая шеренга была вооружена пиками, а прочие – плохими ружьями. 2300 ружей найдено в Шпан-дау; 2000 изготовлено на потсдамском оружейном заводе; несколько тысяч доставлены к 13 (25) мая из Австрии через Силезию. Вся кавалерия, набранная в Мархии, имела в конце мая (н. ст.) только 400 сабель и еще менее пистолетов. Между тем, вслед за громом выстрелов, коими жители Пруссии торжествовали весть о победе, одержанной союзниками при Люцене, распространилась молва о понесенном ими поражении; эти зловещие слухи подтвердились мерами, принятыми для обороны страны. Пораженные внезапным ударом, обитатели Пруссии, и в особенности берлинцы, не упали духом, но решились обороняться до последней крайности. На всех главных улицах и площадях собирался ландштурм. Убеленные сединами граждане и чиновники, университетские профессоры, проповедники вооружались пиками и становились в ряды рот и батальонов, предводимых старыми отставными офицерами. Отправка из Берлина общественных капиталов и прочего казенного имущества возбудила, однако же, опасения некоторых жителей и заставила их уезжать из столицы. Генерал Лесток, желая успокоить публику, приказал 2 (14) мая объявить, что вывоз казны и других предметов из Берлина нисколько не должен поселять сомнение в действительности средств, принятых для обороны. «Но всего ужаснее и пагубнее для неприятеля должно быть мужество каждого из граждан Монархии, верного своему Государю, преданного своему отечеству, готового на защиту своего семейства, своего крова. Возложите надежду на ваше мужество; враги страшатся его. Всякое опасение неуместно… Пусть слабодушные, удаляющиеся противозаконно, украдкой, уходят когда угодно; их малодушие в настоящее время могло бы быть вредно. Пожалеем о них»9.

А, между тем неприятель уже перешел на правую сторону Эльбы: корпуса Нея, Лористона и Рейнье у Торгау; Виктора и Себастиани у Виттенберга. Так как главной целью Бюлова было прикрытие Берлина и Мархии, то он переправился 29 апреля (11 мая) через Эльбу у Росслау и уничтожил там мост. Неприятель, двигаясь по направлению к Лукау, угрожал прусскому корпусу обходом с левого фланга и отрезанием от столицы, что заставило Бюлова, для надежнейшего прикрытия ее, отойти постепенно к Требину, где он расположился 5 (17) мая, заняв главные пути, ведущие к Берлину, передовыми отрядами, поставленными у Трейенбрицена, Люкенвальде и Барута. Корпус его состоял, за исключением ландверов генерала Гиршфельдта, из 6 бригад (пяти прусских и одной русской), в числе 25 000 человек с 76 орудиями10.