Вот и «додж», на том же самом месте, а рядом – парочка солдат, стоят, негромко переговариваются о чем-то. У каждого в руке по фонарю, а пистолеты болтаются в поясных кобурах, словно огромные бесполезные брелоки. Один курит электронную сигарету, второй ему что-то рассказывает, слов не разобрать. Они как будто не очень-то и жаждут найти меня и Харта – наверное, всему виной шесть новоиспеченных покойников. Никто не хочет умирать, тем более – юный рядовой, только-только присоединившийся к армии Тейлора.

Судя по всему, парочка расслаблена, насколько это вообще реально в подобных условиях. Возможно, они думают, что, если сами меня искать не будут, им ничего и не грозит. Поразительная беспечность…

Я закусил губу.

На моих руках и без того уже слишком много крови вот таких вот молодых ребят, которым не свезло оказаться между мною и моей целью, и потому мне хотелось, вопреки здравому смыслу, не убивать их, а просто вырубить. Держи они пистолеты наготове, это, пожалуй, можно было бы назвать полным идиотизмом, но парни явно не помышляли пускать оружие в ход…

К черту сомнения. Если ты напортачишь, умрете не только вы с Хартом, но и твоя сестра. Так что действуй, как полагается, а не как хочется. Взвесив все за и против, я решил, что мне в любом случае придется прежде отправить парочку в отключку и только потом застрелить – следы крови посреди переулка могли выдать нас раньше, чем мы выбрались бы из города.

Я на всякий случай выждал время – не подойдет ли еще кто-то? – и только после этого на цыпочках устремился к болтающим солдатам.

– А я думаю, этот тип… ну, который ребят покосил, уже далеко отсюда, – услышал я голос того, что с сигаретой: в паузах между словами он тихо причмокивал.

– На кой черт он вообще полез в тюрьму? – пробормотал второй.

– Как это – «на кой черт»? Он оттуда какую-то шишку важную вытащил… вроде как. А иначе б зачем еще?

– Да кто там такой важный был? Сплошь такие ж, как мы, небось. Полковники да генералы – они на передовую не особо рвутся, сам ведь знаешь!

– Ну ты пример привел, тоже мне! – фыркнул курильщик. – Полковники, генералы!.. Вон, говорят, майор какой-то сержантом сказался, а потом его грохнули прямо в камере – чем тебе не важная шишка?

Второй присвистнул, и я решил больше не медлить: ухватив пистолет за ствол, обрушил рукоять на его затылок. Увидев, как товарищ падает без чувств, курильщик выронил сигарету, оглянулся испуганно через плечо и тут же получил от меня кулаком в морду. Ударил я как надо – костяшкой указательного пальца прямо в висок, – и он тоже рухнул на землю рядом со сраженным напарником.

Не теряя времени, я опустился на корточки и обшарил карманы солдат. Ключ с брелоком «доджа» нашелся в кармане у курильщика. Стянув с бедолаги китель и подобрав его кепку, я споро напялил все это на себя, после чего оттащил солдат к мусорному баку и закинул их внутрь. Глушитель на ствол пистолета я накручивал нарочито медленно, будто надеялся, что передумаю их добивать. Но стоило представить, как хмурые мужики с пистолетами врываются в квартиру Джулии и хладнокровно нашпиговывают ее пулями, и гуманности во мне заметно поубавилось. Два едва слышных хлопка, и мой послужной список пополнился еще двумя жертвами.

Итого за сегодня восемь.

Чертовски кровавый день…

Глушитель отправился обратно в карман, пистолет нырнул в кобуру. Захлопнув крышку мусорного бака, я бросился к открытому люку и нырнул внутрь.

– Наверх, живо! – рявкнул я, взглядом отыскав моего спутника.

Сидевший на корточках беглый капитан без лишних слов (удивительное рядом!) взвился на ноги и метнулся к лестнице.

Пока он карабкался вверх, я вернулся к «доджу», открыл дверь и забрался внутрь. Мотор завелся с первого раза и, к моему неудовольствию, взревел куда громче, чем я надеялся, но шум остался без внимания – видимо, на наше счастье, иных солдат поблизости не было.

– Действуем по первоначальному плану, – сказал я, когда Харт забрался в машину и захлопнул дверь. – Едем не спеша, если кто спросит, ищем сбежавшего из тюрьмы арестанта и его сообщника. Но говорить буду я, а ты вообще лучше не высовывайся, иначе тебя узнать могут. Понял меня?

– Да понял, понял… – проворчал Харт.

«Хотелось бы верить!..»

«Додж» выполз на центральную улицу и нагло поплыл вдоль однотипных домов, у которых ошивались патрульные и, реже, припозднившиеся гражданские. Последние нас волновали мало, а вот первые нет-нет и косились в нашу сторону – кто равнодушно, просто обращая внимание на движущийся автомобиль, а кто недоуменно и даже подозрительно. Благо пока никому не приходило в голову нас остановить, однако случиться это могло в любую минуту, и потому я был предельно собран. Капитан же, казалось, напротив, излучал беззаботность: постукивая по коленке ладонью, он с интересом оглядывался по сторонам, как будто мы не сбежать из вражеского лагеря пытались, а всего лишь принимали участие в некоей увлекательной экскурсии. Меня такой подход злил, хотя умом я понимал, что такое поведение усыпляет бдительность случайных соглядатаев куда больше, чем моя хмурая мина.

По идее, мы должны были выбраться из города без особых проблем: на нас обоих – форма Легиона, те двое, что могли сообщить об угоне и похищении обмундирования, мертвы, а в городе, судя по количеству патрулей, чуть ли не чрезвычайное положение, и на то, чтобы приглядываться к собратьям, времени просто-напросто нет. Другое дело, что за ворота нас могут не пустить без подтверждения офицера, руководящего операцией, – то есть Гэбстона. Но на этот счет у меня была пара идей, пусть и довольно рисковых; в любом случае, прежде всего следовало хотя бы добраться до западной границы Эль-Вафры.

Когда на горизонте наконец показались ворота, Харт все же занервничал. Скосив глаза в его сторону, я не без удовольствия наблюдал за тем, как он облизывает пересохшие губы и ерзает на сиденье, будто оно моментально стало чертовски горячим или, напротив, ледяным. Мне снова вспомнилась русская зима и допотопные советские трамваи, на раскаленных креслах которых можно было яичницу жарить.

– Угомонись, – фыркнул я.

Капитан, вздрогнув, повернулся ко мне.

– Ты решил через главные ворота?

– Ну да.

– Я думал, у тебя где-то в этом районе потайной лаз.

– Хотелось бы такой иметь. Но увы, все мои тайные ходы – это канализация.

– А как же ты вообще в город попал?

– Как, как… Беженцем притворился, вот как.

Когда до заветных створок оставалось не больше семи метров, я поднес к губам рацию и, откашлявшись, произнес:

– Эй, там, на воротах, прием! Открывайте!

И, переключившись на прием, стал ждать ответа.

Секунд пять в эфире царила могильная тишина. Примерно в трех метрах от металлических створок я вынужденно затормозил, однако мотор глушить не стал. Кроме того, я оставил себе несколько метров запаса, чтобы иметь пространство для маневра – вдруг придется улепетывать обратно в город или же, чем черт не шутит, таранить ворота (как в боевиках, ага)?