Надо бы разобраться, что происходит. Но не могу. Боюсь, что начну переключаться на омаа и снова потеряю это необъяснимое чудо. Разглядываю омастан, впитывая глазами каждую деталь. Всё как я помню с детства, почти ничего не изменилось, разве только некоторое наслоение времени: глубже стёртый пол, больше трещин на тумбе. Наслоений омаа нет, после учеников жилища вычищаются.

И одеваться непривычно. И рассматривать себя в зеркало, продолжая подозревать, что сплю. Страшно смотрюсь, надо признать: эти протуберанцы эктоплазмы, этот изливающийся отовсюду огонь... И почему она не боится?

И рассматривать Ноэлию, выходящую из душа.

– Влажная ещё, – улыбается Лия, натягивая одежду. Мне-то всё равно, но для неё стараюсь выпустить немного омаа, подсушить.

Надо бы рассказать ей про Рэя, императора с Шарассой. Но она и без того изнервничалась. Откладываю на потом.

Выходим из омастана – надо же, Лия сама научилась управляться с дверями. Концентрирует ауру, плотная вспышка синего, наверняка неосознанная, и дверь открыта. Молодец.

Почти сразу натыкаемся на двоих мужчин. С трудом сдерживаюсь, чтобы не использовать зрение Стража, жадно впитываю то, чего так долго – слишком долго – не видели глаза. Коридоры, каменные своды, убегающая за угол лестница, яркий свет из редких оконных проёмов.

Смотрю подозрительно, кто это у нашей комнаты ошивается. Мужчины тоже останавливаются.

– Ты чего? – таким привычным голосом бурчит один, поспортивнее и помоложе.

– Лексий? – удивляюсь, не сдержавшись.

– Дарс, тебе в бою ничего не отбили? – ехидничает. Точно, он. Улыбаюсь. Смотрю на второго, чуть прибавляю омаа, всё же без этого совсем никак. Ага, Арат, так я и думал.

– Что там стряслось? - спрашиваю.

– Надеялся, это ты нам расскажешь, - хмыкает Лексий.

«Всё в порядке?» – врывается мысленный голос Ноэлии. Пожалуй, я сейчас и правда немного не в себе.

«Всё хорошо, Ли», – улыбаюсь. Даже как-то слишком, неправдоподобно хорошо!

«Тебе нужно отдохнуть», - переживает.

«Ли... я тебя вижу».

Останавливается, замирает, разворачивается ко мне. Вглядывается в глаза – знаю, чувствую, что они всё еще наполнены омаа!

– Дарсаль! – выдыхает, обнимает меня.

– Мы... не мешаем? - взмахивает рукой Лексий, полушутя, но знаю: если надо – уйдёт.

– Нет, - усмехаюсь. – Пошли разбираться.

Спускаемся во двор, омаа всё сильнее настаивает на том, что мне нужно его использовать. Что произошло нечто важное. Смотрю на Лию в последний раз. Вздохнув, выпускаю свою силу. Чего бы ни хотелось, у меня есть вещи важнее.

И сразу же всё вокруг наполняется шелестом «Вейлис! Самантия Вейлис!»

Не понимаю. Прикасаюсь вопросительно к наставнику.

«Вы привезли с собой хвост, Дарсаль».

– Дарсаль! – голос Пенелии.

Надо же, всё ещё вижу, пусть уже и словно сквозь пелену тумана. Взволнована. Глаза светло-карие, лицо миловидное. Даже цвет волос различим.

– Что случилось? – бросается к ней Лия.

– Там... Базир, - отвечает Пени таким тоном, что даже мне становится не по себе.

Нет, наставники не прибегают к негуманным методам. Им и не нужно. Первый ментальщик «поговорил» со мной именно здесь, в Астаре. Никогда не забуду, а уж неподготовленному не-Слепому выдержать совсем тяжело.

Настраиваюсь, ищу. Нахожу Базира в отдельной скале, в специально оборудованных пещерах, где содержат редких нарушителей, пытающихся проникнуть в Астар. Ну или провинившихся учеников. Я и сам там трижды побывал. После каждого из побегов.

– Идёмте, – беру Лию за руку. По дороге пытаюсь прислушаться, догадки одна мрачнее другой.

Во дворе уже никого, быстро пересекаем пространство. Странно, но по-прежнему вижу, стоит лишь напрячься, переключить зрение. В каждый момент жду оглушающей слепоты. Засматриваюсь на небо, облака, величественные скалы Астара. Руки горят желанием взять кисть... или хотя бы бумагу для картин омаа.

Входим в узкий, запрятанный в глубине за тренировочными площадками проход. Никто нас не останавливает, никто не охраняет пленника. Догадываюсь, что от него могло понадобиться, а уж эмоции Пени и вовсе бьют фонтаном. Похоже, привычная выдержка изменяет бывшему референту императрицы.

Проход в толще скалы, капли на стенах и потолке, влажный пол. Дверь почему-то не заперта, за ней каменный холл, освещаемый узкими природными отверстиями.

Базир на полу, сидит прислонившись к стене, запрокинув голову. Из носа сочится кровь. Вижу её яркую жизненную суть, и в то же время красную струйку. Всё никак не пойму, что со мной.

Ноэлия

Дарсаль сегодня сам не свой, словно даже рассеянный. Наверное, отходит от напряжения. Только эти странные взгляды... будто правда видит меня. И как же он этому радуется. Боюсь думать, чем это грозит и во что выльется. Лишь бы не лишился способностей.

Впрочем, неизвестно, что приоритетнее для него. Стараюсь просто радоваться вместе с ним, не задумываясь о последствиях.

Правда, столько тревоги вокруг, прямо разлита в пространстве – чистой радости не получается. Пенелия бросается к Базиру, замираю, смотрю во все глаза.

– Кто его так? - шепчу.

– Последствия допроса ментальщиков, – мрачно откликается Дарсаль.

Арат с Лексием тоже хмурятся: за что?!

– Не думал... что до этого дойдёт, – всё так же мрачно произносит Дарсаль. Сжимаю его руку, только себя не вини!

– Зачем? – бормочет Пени. – Чего они хотели? Вчера же уже допросили?

Мимо воли тянет улыбнуться. Кажется, она его уже простила.

– Всё... верно, – хрипло отзывается Базир. – Я хотел как лучше.

– Что ты сделал? - хмурится Пени, а я-то думала, они уже успели всё обсудить. Видимо, не всё.

– Та записка... что ты передала... Её перехватили.

– Графиня Вейлис? - вклинивается Дарсаль.

– Откуда ты знаешь?! – изумляется Базир.

– Сегодня всё утро её имя в воздухе витает, - пожимает плечами Дарсаль. – Что с ней?

– Мне пообещали... если приведу к императрице... императрица сможет забрать ребёнка.

– Не понимаю, – холодею, кто там на моего ребёнка охотится?! Твою бестию, да ведь знаю, кто!

– Заговор? - доходит и до Лексия, только Арат смотрит с любопытством. Ему наши местные интриги пока, видать, далеки.

Базир пожимает плечами.

– Я не стал бы участвовать в заговорах. Но и защищать императора... не стал бы.

Всё-таки Иллариандр зря отобрал у него Пенелию. Всё-таки нельзя так с людьми, даже если уверен в собственной власти. Не все из них гнутся и ломаются.