– Еще как хочу!

– Я решила, что это будет забавно!

– Забавно?

– Ага! Мы с тобой которое десятилетие препираемся, кому что принадлежит, чье дерево бросает тень на чью клумбу и кому какой куст подрезать. Ты становился все сварливее и сварливее, а я все злее и злее. Но знаешь, Арнольд, почему мы такие? Да из-за нашей первой встречи!

Арнольд открывает и закрывает рот.

– Не притворяйся, что забыл. Не поверю.

– Не забыл.

Арнольд тогда был женат на Регине, матери Джексона. Странная женщина: коренастая, с тугими кудряшками и стиснутыми кулаками. Я была замужем за Уэйдом.

– Не было ничего особенного в нашей первой встрече, – говорит Арнольд.

Опершись на края раковины, я подаюсь вперед. Арнольд виден в окне по плечи, как на портрете.

– Вот и я себе так говорю. Что нет смысла зацикливаться на прошлом. И уж тем более что-то обсуждать. Особенно когда ничего особенного не произошло.

– Именно так!

– Но ведь почти произошло, не так ли, Арнольд?

Сердце бьется слишком быстро.

Арнольд поправляет кепку – руки у него обветренные и мозолистые, – но очки так и остаются набекрень. Да что же он молчит?! Если окажется, что ничего и не было и я сама все додумала…

– Еще чуть-чуть – и случилось бы, – наконец соглашается он.

Я закрываю глаза и выдыхаю.

В тот день мы стояли на моей кухне. Он принес яблочный пирог от Регины и сливки в молочнике. Мы так долго болтали, что я устала держать тарелку. Он показался мне таким очаровательным, таким внимательным и интересным человеком.

Мы с Уэйдом только купили коттедж «Клируотер». Дом был почти без мебели и местами просто разваливался. Я решила убрать сливки в новенький холодильник, а когда закрыла его дверцу, Арнольд оказался прямо за ней и так близко ко мне. Так мы и стояли, глядя друг на друга. Сердце, как и теперь, билось слишком быстро. Уже тогда я почти не помнила, каким приятным может быть головокружение.

Но ничего не произошло. Хотя еще бы чуть-чуть…

И этого было достаточно, чтобы я решила держаться как можно дальше от Арнольда. Ведь я дала брачный обет. Пусть для Уэйда он был пустым звуком, но для меня кое-что да значил.

– Это стало привычкой, – говорит Арнольд, когда я открываю глаза. – Мы чертовски умело ненавидим друг друга все эти годы.

Я делаю глубокий вдох.

– Арнольд, не хочешь зайти?

Это не поцелуй украдкой двух почти незнакомых соседей. Это долгий и нежный поцелуй давних друзей, которые только сейчас нашли смелость друг другу открыться.

Это необыкновенное чувство – обнимать Арнольда за плечи, прижиматься щекой к теплой коже его шеи. Вдыхать запах скошенной травы и мыла, запах его волос и воротника. Это странно и прекрасно. Знакомо и ново.

А потом мы сидим на диване и смотрим на живую изгородь, точнее, на то, что от нее осталось. Арнольд улыбается. Он сразу ожил, будто воспрянув ото сна, приосанился и бодро барабанит пальцами по коленке.

– Только представь, что скажет Бетси и все остальные, – говорит он с лукавой ухмылкой озорного мальчугана.

– Никому ни слова. – Я наставляю на него палец. – Ни слова, Арнольд.

Он хватает меня за палец, и я ойкаю.

– Грозный тон на меня больше не действует. – Он целует мою руку. – Теперь я знаю, что за ним кроется.

– Не всегда! Иной раз я и правда на тебя сержусь. Как с кроликом, например.

– Господи, Эйлин! – смеется он. – Да не травил я проклятого кролика, сколько можно?!

– Тогда от чего он умер?

– Эйлин, это было семь лет назад. Думаю, уже слишком поздно для расследования!

– Терпеть не могу неразрешенные тайны.

– Ты правда думала, что это я сделал?

– Если честно, ничего другого мне и в голову не пришло.

Арнольд хмурится.

– Ты так плохо обо мне думаешь?

Я провожу пальцем по его руке, соединяя в линию следы возраста на его коже.

– Мне было проще считать тебя болотным троллем. – Я поднимаю глаза. – Ну а ты отлично справлялся с ролью.

– Что ж, из тебя вышла отличная старая гарпия!

Я наклоняюсь вперед и целую его. На его губах вкус черного чая. До сегодняшнего дня я даже не знала, что он пьет чай без молока и сахара.

– И ты уверена в этом? – пыхчу я.

Мы с Би бок о бок наворачиваем педали велотренажеров. За последние шесть недель я поняла, что ежедневные и интенсивные физические нагрузки – единственный способ не свихнуться на работе. Хотя прохладный зал после Йоркширских холмов – это как витамины вместо нормальной еды. Но пока хоть так.

– Достала уже со своим вопросом, – говорит Би. – Уверена, Лина, еще как уверена!

Улыбнувшись, я сбавляю скорость и вытираю лицо краем футболки. Тяжело дыша, мы идем в раздевалку.

– Как Джейми отнеслась к переезду?

– Она в восторге. Оказывается, в Йоркшире множество окаменелостей динозавров или что-то в этом роде. – Би закатывает глаза, но меня не проведешь.

– А с Майком ты ее познакомила?

– Нет, ты что. – Би хмурится. – Она и не в курсе, что есть какой-то Майк.

– Дочка не знает, ради кого ты переезжаешь на север?

Она шлепает меня полотенцем.

– Я, конечно, рада, что ты перестала убиваться по Итану, но прекращай меня бесить. Я, вообще-то, переезжаю ради тебя!

Мне и правда становится немного стыдно.

– Точно. Извини. – Но удержаться не могу и прибавляю: – Только по счастливому совпадению Майк тоже там живет. – Я быстро прячусь в душевой кабинке.

– Ты такая же заноза, как и твоя бабуля! – кричит Би.

– Спасибо!

Я встаю под горячий водопад.

Квартира завалена коробками, а на нашем диване устроилась лысеющая любительница кошек – смотрит какой-то криминальный сериал. Фитц роется в одной из коробок, похоже, в поисках открывашки.

Он замечает мой недоумевающий взгляд.

– Знакомься, это Летиция. Мы неплохо так сдружились.

Летиция смотрит на меня с вежливой улыбкой, хотя рассказ о расчлененной девушке ей явно интереснее.

– Здравствуйте, – говорю я, вспомнив о манерах, и снова перевожу взгляд на Фитца. – Зачем коробки? Я не знала, что ты нашел новую квартиру.

Я уже которую неделю переживаю из-за квартиры. Не похоже было, что Фитц ищет новых соседей или жилье подешевле. Марта теперь живет в своем доме, я скоро уеду, а платить аренду в одиночку он не сможет.