– Оба хороши, – вздохнула старуха, – что Генка, что агрегат!Раньше такой противный парень был, хулиган и безобразник, а теперь к бабкекажный месяц бегает с подарками. То торт припрет, то конфет, надысь ей халаткупил, затем телик…

Она помолчала и бесхитростно добавила:

– А мои меня бросили. Ро…стила, их ро…стила, и усе, живу наодну пенсию, с хлеба на квас, вон оно как случается. Зять мине не любит, аневестка за дуру держит, смерти моей дожидается. А ты к Клавке по какомувопросу?

– Из собеса я.

– Ну ступай, ступай, только смотри, назовешь ненароком бабойКлавой, она тебя взашей вытолкает. Клавдией Васильевной величай, да не ори, какна меня. Она слышит здорово, чисто кошка.

Поблагодарив бабульку за предупреждение, я дошла до двери идвинулась вперед по темному коридору. Жильцы самозабвенно экономили наэлектричестве. На длиннющий коридор приходилось всего три лампочки мощностью вдвадцать пять ватт. Одна висела у входа, вторая качалась на длинном шнуре возлекухни, третья оказалась в самом конце, рядом с нужной мне дверью.

Оттуда доносилось всхлипывание:

– Милый, прости, дорогой, не уходи, не покидай меня.

Я заколебалась. Эх, забыла спросить у словоохотливойбабульки, с кем живет Клавдия Васильевна? Похоже, в комнате полно людей. Но тутбархатный мужской голос гневно произнес:

– Прекрати, Мария Терезия!

– Алехандро! Не бросай меня!

Я ухмыльнулась, все ясно – Клавдия Васильевна убиваетсвободное время за просмотром очередного сериала. Я постучала в ободраннуюфиленку.

– Открыто, – раздалось из комнаты, – прятать нечего.

Я шагнула внутрь. На кресле с вязанием в руках сиделасухопарая абсолютно седая старуха.

– Вы ко мне? – поинтересовалась она, откладывая недовязанныйносок.

Очевидно, у престарелой дамы со зрением полный порядок, еслиона способна ковырять тонюсенькими спицами крохотные петельки.

– Клавдия Васильевна?

– Она самая, – вежливо, но весьма холодно ответила хозяйка,– слушаю!

– Телефонная компания «Билайн» беспокоит, я старший операторпо расчетам.

– Да? А ко мне зачем?

– На ваш адрес поступают квитанции на оплату телефона722-57-67. Вы задержали оплату, ваш аппарат отключен. Вот, явилась выяснить,намереваетесь ли рассчитываться?

Клавдия Васильевна окинула меня мрачным взглядом иравнодушно обронила:

– Оглянитесь вокруг, наш барак не телефонизирован, висел столет тому назад автомат у входной двери, так жильцы сломали. Местное обществопьет безостановочно. Ошибка вышла.

– Телефон мобильный, переносной.

Клавдия Васильевна встала. Я удивилась, старуха была ростомвыше метра семидесяти. К старости люди, как правило, «усыхают», делаютсяменьше. Если она сейчас такая, то в юности небось играла в баскетбол.

– О чем вы говорите, – спокойно заметила Клавдия Васильевна,– я живу на считанные гроши, копейки на смерть откладываю. Сотовые телефоны недля бедных людей, напутала ваша компания.

– Но в карточке указан ваш адрес!

– Случаются ошибки.

– Раньше-то счета оплачивались!

– Это не ко мне.

– Вроде у вас внук есть, может, это его телефончик?

– Внук есть, – равнодушно пояснила хозяйка, – только мы сним не общаемся. Сейчас молодежь не очень рвется за стариками ухаживать. Сынмоей покойной дочери тут не появляется. За сим до свидания.

– Но во дворе сказали, что он сюда часто заглядывает!

Клавдия Васильевна уставилась на меня ярко-голубыми,совершенно не выцветшими от возраста глазами.

– Во дворе-е… – протянула она, – …вот и беседуйте с ними,может, еще чего новенького узнаете. Уходите.

– Но…

– Уходите.

– Вы…

– Убирайтесь.

– Счет…

Клавдия Васильевна подошла к окну, распахнула его икрикнула:

– Михаил, поди сюда.

Спустя мгновение в комнату вошел парень в грязных,испачканных машинным маслом джинсах. Вытирая руки куском ветоши, он спросил:

– Что случилось, Клавдея Васильна?

– Вот, – ткнула в меня пальцем старуха, – пришла с улицы,никак в толк не возьму, чего хочет. Про какие-то квитанции бормочет. Мои счетавсе оплачены вовремя, что газ, что свет, что коммунальные. Говорю: уходите, неслушает.

Юноша сунул тряпку в карман грязной рубашки и хмуропоинтересовался:

– За каким лядом к старому человеку приматываетеся? Веленовам было прочь идти, так ступайте, пока не наподдавал.

Пришлось уйти из барака, чувствуя спиной недоброжелательныйвзгляд двух пар глаз.

На улице неожиданно резко похолодало, потом пошел дождь.Крупные капли били меня по плечам и спине, затем ледяная вода полилась зашиворот. Да уж, давно замечено, великолепная теплая майская погода мигомсменяется отвратительным ненастьем. Тысячи людей мечтают провести выходные надаче, вскапывая грядки и радуясь первой травке, но тут – бац! – небо затягиваютсвинцовые тучи и валит ливень, а иногда и снег.

Дрожа от холода, я побежала к метро. Зонтик, естественно,остался дома, и никакой куртки с собой нет. С утра-то градусник показывалдвадцать пять тепла, а над столицей простиралось голубое небо.

По улице потоком неслись машины, но ни одна не собираласьостанавливаться, чтобы подвезти меня. Впрочем, если бы я сидела за рулем, тотоже бы не захотела подобрать тетку, похожую на бомжиху, стоящую между двумямусорными кучами. Делать нечего, пришлось идти в сторону метро пешком. Ноги внасквозь заледеневших туфлях превратились в бесчувственные поленья, спинаонемела. Сначала меня колотила крупная дрожь, потом пришло отупение: и так ужепромокла до нитки, так чего дергаться?

На платформе я оказалась около шести вечера, грязная,похожая на шахтера, только что поднявшегося из забоя после двенадцатичасовойсмены. В вагоне стояла плотная толпа, но вокруг меня мигом образовалось пустоепространство, а одна дама довольно громко сказала своему спутнику: