легче. Вроде бы даже не ждешь. Но на самом деле ты уже по утрам просыпаться не хочешь.

Был еще один эпизод, и случилось это сразу после моего последнего разговора со следователем. Ко мне на работу нагрянули «гости». В гримерке появились два человека, я их не знала, никогда раньше не видела. По одному их виду было ясно, что это непростые товарищи. Заявились они уже после последнего выхода на сцену, я как раз собиралась домой. Они предложили меня подвезти. Я отказалась. Но один из них показал свое удостоверение. Гости пожаловали из Комитета государственной безопасности.

– О как! – восхитился Стас. – И что же им было нужно?

– Я поняла, что лучше их слушаться, но сказала, что они могут проводить меня, если только я сама вызову такси. «Зачем вам тратить деньги, если у нас машина? – сказал один из них. – Мы в курсе, что у вас горе – пропал гражданский муж. Надо вам себя беречь. Поехали с нами, Алла Константиновна. Мы теряем время».

Мне пришлось согласиться. Душа была не на месте. В то время сплошь и рядом искали шпионов, и многие из моих знакомых очень интересовали КГБ. Особенно те, кто выезжал за границу. Но вот Виктор ни разу мне о них не говорил. Его они почему-то не трогали.

«Гости» довезли меня до дома. Всю дорогу ехали молча, но когда их «Волга» остановилась перед моим подъездом, они вдруг засобирались выйти вместе со мной. В квартиру тоже проследовали без приглашения. Один из них сразу пошел куда-то в глубь квартиры, а другой попросил присесть за стол на кухне. Он расспрашивал меня о Викторе, и я честно отвечала на все вопросы. Что Громов делал накануне исчезновения? С кем встречался? Как себя вел? Что меня насторожило в его поведении? О чем говорили? Кто ему звонил? Делился ли планами? Собирался ли куда-то недавно? Называл ли имена или даты?

Я ответила на все вопросы честно, потому что уже сто раз задала их себе сама. Кагэбэшники выслушали меня очень внимательно, но, повторюсь, в моих ответах не было ничего странного. Потом один кивнул другому, и тот достал из кармана плаща пачку денег.

«Что это такое?» – спросила я.

«Это помощь, Алла Константиновна, – объяснил тот, который стоял в дверях. – Можете считать, что мы вам заплатили за то, чтобы вы перестали посещать отделение милиции и отвлекать людей от работы. Других поисковых действий тоже производить не нужно. Очень вас просим оставить все так, как есть».

Вы знаете, именно в тот момент я поняла, что Громов был с ними как-то связан. Просто мне не говорил. И я спросила: «Это вы что-то с ним сделали?» Они снова многозначительно переглянулись. А потом один закатил глаза, мол, теряем время с тупой бабой.

«Я не возьму это», – отказалась я.

И тогда произошло то, от чего у меня до сих пор болит сердце, когда вспоминаю. Тот тип, который осматривал квартиру, подошел к столу, оперся о него руками и навис надо мной.

«Возьмете», – сказал он.

Этот приказной тон мне очень не понравился. Я решила выяснить все до конца. Почему я должна их слепо слушаться?

«Послушайте, – говорю, – пропал человек, которого отказывается искать милиция, а теперь приходите вы и предлагаете мне какие-то деньги!»

«Алла Константиновна, пожалуйста».

«Да что происходит?!»

«Мы очень рекомендуем вам не вмешиваться. Не пишите никуда, очень вас прошу. Ни в Министерство внутренних дел, ни на Петровку, ни куда-либо еще. Поверьте, там и без вас дел невпроворот».

«Вы предлагаете мне сделать вид, будто ничего не было?»

«Отнюдь, – ответил тот, который давал мне деньги. – Но, возможно, ваш муж был не тем, кем хотел казаться».

«Да что вы такое говорите! А я, наверное, до сих пор не поняла этого, да?»

«Просто вы всего не знаете, Алла Константиновна. Но чтобы вам помочь успокоиться, просто напомним, что некоторые из гостей столицы, посещая ресторан, в котором вы работаете, считают вас весьма привлекательной женщиной и оказывают вам знаки внимания. А близкие контакты между иностранцем и девушкой, поющей со сцены в ресторане, рассматриваются особо пристально. Откуда нам знать, что у вас на уме? А у вашего обожателя Зигфрида Зейля из Федеративной Республики Германии? Обеспеченный иностранец заходил в вашу гримерку не просто так, верно?»

Это походило на откровенный шантаж. У меня действительно был такой поклонник. Были и другие, но я их быстро отшивала. Пожилой немец часто появлялся в ресторане и каждый раз присылал мне роскошные букеты. Иногда заходил в гримерку лично, но никогда не задерживался. Подарит цветы, поцелует руку и удалится. Как-то оставил свою визитку, которую я тут же выбросила за ненадобностью. Его имя я из нее и узнала. Мы не общались никак иначе, только коротко и вежливо. Но мне вдруг дали понять, что этот контакт совсем не то, чем кажется. Меня пытались убедить в том, чего нет, понимаете?

– Прекрасно понимаем, – ответил Гуров. – Продолжайте, пожалуйста.

– Я вдруг почувствовала себя букашкой, с которой могут сделать все, что угодно. Эти люди обладали надо мной странной властью. Ужасное чувство.

«Да у меня с Зигфридом ничего нет!» – попыталась оправдаться я.

«Вы в этом уверены? Или нам стоит проверить все еще раз? Мы знаем, что вы этого не хотите. Лучше бы вам нас слушаться, Алла Константиновна», – настойчиво продолжил он.

– Вас взяли на мушку, – понял Гуров.

– Меня пытались подкупить. И у них получилось, – взглянула на него Алла Константиновна. – Я продалась. Предала Витю.

Тот мужчина, который дал мне деньги, встал со стула и подошел к своему коллеге.

«До свидания, Алла Константиновна. Вы нас поняли, это замечательно. Вы умная и красивая женщина. У вас чудесный голос. Мы надеемся, что вы и дальше будете радовать нас своим искусством. А деньги – это просто деньги. Можете считать, что это моральная компенсация от нашего ведомства. Уверяем вас, мы не имеем к его побегу никакого отношения».

– Они сказали «побегу»? – переспросил Гуров.

– Именно так и сказали.

Гуров задумчиво посмотрел в окно. Напротив, по ту сторону Кутузовского проспекта, возвышался монолит бывшей гостиницы «Украина». За каждым окном, за каждой портьерой скрывались свои тайны, многие из которых наверняка так и не удалось раскрыть.

– Как же ребята из КГБ повели себя дальше? – спросил он.

– Они сами вышли из квартиры, попросили их не провожать, – ответила Ланская. – А я так и осталась сидеть на кухне. Передо мной на столе лежали деньги. Я смогла к ним прикоснуться только на следующий день.

– Сколько там было? – спросил