Со стороны коридора что-то звякнуло. Гуров напрягся. Алла Константиновна даже ухом не повела.

– Слушаю вас очень внимательно, – напомнила она.

– Заявление есть, но в работу его почему-то не взяли, – продолжил Гуров. – На самом заявлении присутствует пометка «не в браке». Позвольте, я напомню?

Он вынул из внутреннего кармана пиджака вчетверо сложенную ксерокопию, развернул ее и протянул Алле Константиновне. Секунд десять она всматривалась в изображение, но все-таки не выдержала:

– Минуту. Очки. Я без них уже ничего не могу… Прошу прощения.

Она вдруг стала хлопать ладонями по дивану вокруг себя. Между тем ее очки лежали у Гурова на виду – на трельяже, стоявшем в углу, о чем он ей и сказал. Она попросила принести их, Гуров послушно исполнил ее просьбу. С ними Алла Константиновна чувствовала себя намного увереннее.

– Да, это мой почерк, – она провела пальцем по бумаге. – Ксерокопия?

– Оригинал остался на Петровке, – объяснил Гуров.

– Понимаете, тридцать семь лет назад пропал дорогой мне человек.

– Виктор Громов?

– Витя.

Ланская сняла с носа очки.

– Кем он вам приходился?

– В том-то все и дело, что никем. Так получается, что я тоже была ему никто. Во всяком случае, так рассудил следователь, до которого мне удалось добраться. Вот эти слова – «не в браке» – написаны его рукой. Вы, наверное, сами видите, что почерк здесь не мой.

– Да, не ваш, – согласился Гуров.

– Если бы наши отношения были официально зарегистрированы, то у меня бы без проблем приняли заявление.

– Они обязаны были принять заявление в любом случае, – посуровел Гуров. – Даже если вы не имеете родственных связей с пропавшим.

Алла Константиновна подняла взгляд на Гурова и совершенно неожиданно улыбнулась.

– Но меня убедили в обратном, – мягко произнесла она.

– Следователь вам это сказал?

– Да, он. Я просила, умоляла даже. Но он в мою сторону не смотрел. Сказал, как отрезал: «Если вы с ним не женаты, то не стоит бежать вслед за тем, кто вас оставил». Он подкрепил свои слова фактами, но я, увы, совсем не подкована в таких вопросах. Называл какие-то статьи кодексов, там названия сложные, а еще я была на нервах. Пропал человек, а он отказывается принимать заявление. Я угрожала ему, представьте! – Она схватила Гурова за запястье. – Хотела писать в прокуратуру, пойти к его начальству.

– И что же, пожаловались?

Алла Константиновна медленно провела ладонями по своим коленям.

– Нет. Добилась, что он принял заявление. Положил его на край стола и высокомерно заявил, что мне нужно было думать головой, а не марать свою страну. Мол, таких девиц легкого поведения он немало перевидал. Мол, ведем себя аморально, а потом нас бросают. Много выслушала от него. Правда, плакать не стала. Дома наревелась. Мне не привыкать.

В дверях появился Стас со стаканом воды в руке. Замер на секунду, взглянул на стакан, а потом протянул его Алле Константиновне.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Как вас зовут?

– Станислав, – ответил Крячко.

– Вы очень добры, Станислав.

Крячко принялся медленно мерить шагами комнату. Прошелся туда и обратно, наконец выбрал удобную позицию – снова облокотился о стену.

– Вы, Станислав, будто бы места себе не находите, – обратилась к нему Ланская.

Она растаяла. Сейчас это была уже не та настороженная старуха, впустившая их в свой дом. Поделившись своей нескончаемой болью, она, казалось, осталась совсем без сил. Наверное, то, о чем она рассказывала, все эти годы оставалось только с ней, мучая и отравляя ее жизнь.

– Да нет, со мной все в порядке, – успокоил ее Стас.

– Может быть, чай? – спохватилась Ланская.

– Благодарим сердечно, но не стоит себя утруждать, – взял ситуацию в свои руки Гуров.

– Людям, которые давно живут на свете, необходимо душевное общение, – философски заметила Ланская. – Но если вы не хотите чаю, давайте продолжим. Я благодарна вам за то, что вы вспомнили Виктора, но не понимаю, с чем это связано. Впрочем… Если бы вы начали его поиски спустя столько времени, то я была бы счастлива… Так что же вас заставило прийти ко мне?

Гуров мог бы выложить ей правду о найденном в стене трупе, который по описанию походит на ее пропавшего возлюбленного, и он, признаться, нередко использовал такой способ шоковой терапии, но только если имел дело с людьми, потерявшими человеческий облик. Насильники, убийцы и им подобные, бывало, терялись, узнав о том, что полиция обнаружила последствия преступлений, совершенных их руками. Но с Ланской Гуров никогда бы себя так не повел. Во-первых, женщина. Во-вторых, в солидном возрасте. В-третьих, личность трупа до сих пор не установлена. В-четвертых, причастность Аллы Константиновны к пропаже Громова ничем не подтверждалась. Нет, тут надо идти другим путем.

– Расскажите о Викторе Громове, – попросил Гуров. – Наверняка вас в далеком восемьдесят четвертом об этом следователь не спросил.

– Рассказать о Викторе я могу, – согласно кивнула Алла Константиновна. – Но я, наверное, начну с более ранних событий. Понимаете, для меня это важно – чтобы вы знали, что наши отношения были чистыми.

– Конечно. Как вам удобно, – ответил Гуров.

Ланская отдала ему стакан, поднялась с дивана и вышла из комнаты. Стас посмотрел ей вслед.

– Я будто на машине времени в прошлое уехал, – тут же зашептал Стас. – У нее на кухне полно посуды, которой сейчас уже не пользуются. И, главное, все в отличном состоянии. Один графин, из которого я воду наливал, бешеных денег, наверное, стоит.

– Охотно верю, – согласился Гуров. – Только ты не отвлекайся на такую ерунду.

– Ты не понял, – многозначительно заметил Стас. – Эта женщина, похоже, не хочет ничего менять в своей жизни. Ей нравится жить в прошлом.

– Не буду спорить.

Крячко был прав, Гуров пару минут назад подумал о том же: Ланская по какой-то причине не вписалась в современные реалии. Многим возрастным людям хочется следовать в ногу со временем, но финансы не позволяют им сделать в квартире модный ремонт или разориться на сплит-систему. Но Алла Константиновна не выглядела стесненной в средствах. Скорее всего, ей действительно нравилось окружать себя предметами быта давно минувших дней.

Алла Константиновна вернулась через минуту. В руках она держала большую резную шкатулку из красного дерева. Остановившись на пороге, женщина откинула крышку и всмотрелась в то, что находилось внутри, будто бы проверяя, все ли на месте.

До этого Гурову не удавалось рассмотреть ее подробнее. Ланской было под семьдесят, но на свой возраст она не тянула. На вид ей можно было дать лет пятьдесят пять или шестьдесят, не больше. Алла Константиновна была одета в платье до колен, облегавшее ее аккуратную фигуру. Темно-зеленое с черными вкраплениями, оно смотрелось