– Он ушел вместе с нашей девочкой. Смешно, но в изменившемся мире Кай остался единственным человеком, который и вправду мог выжить. Он никогда-то не осквернял себя прикосновением к демону.

И все на меня поглядели.

А я что?

Сижу, хвост глажу.

– Но… но… как же… – Светозарный перелистывал страницы и хмурился все больше. – Здесь же… здесь ничего нет!

– Именно, – подтвердил Командор.

– Но ведь… ведь в истинной книге Тьмы собраны все знания! Все известные и когда-либо созданные ритуалы!

– Это уже после люди придумали, – Командор чуть поморщился. – На деле в этой книге только мысли о том, что представляет собою тьма. Сколь опасна она. И для души. И для разума. И для тела.

– Не понимаю…

– Чего тут понимать? Кай хотел упредить, но там, за краем мира, люди сами придумали себе сказку. И в неё поверили.

– Значит… Книги Тьмы не существует?

– Существует. Вон она. Лежит. Почитай на досуге. Весьма занимательно. И практика показывает, что старый лис во многом был прав. Тогда… тогда, когда случилась беда, все демоны обрели свободу. Все. А их в мире были сотни и тысячи, если вовсе не сотни тысяч. Малые, которых заключали в артефакты, питая силой их. И большие, подчиненные воле магов… они вдруг вырвались.

И мир погрузился в хаос.

Теперь верю. Великая империя не рухнула бы, потеряв один город, пусть даже большой и прекрасный.

– И пусть первозданная тьма не дошла до них, – Командор махнул рукой. – Но и без неё хватило.

Да уж, думаю.

– Тогда-то почти все маги и погибли. Демоны… вряд ли упустили шанс поквитаться. Ну а те, которые остались… людям ведь тоже пришлось многое пережить.

И они не преисполнились благодарностью к тем, из-за кого случилась катастрофа.

– Знания были утрачены. А когда теряются знания, то приходят легенды. Вот и появилась очередная, о книге, в которой сокрыты все-то знания ушедшей Империи.

Теттенике сидела на кровати, глядя в стену. Стоило закрыть глаза, и перед ними вставало то… то, что она хотела бы забыть.

А оно не забывалось.

Камень.

Колючие стебли.

Мертвецы.

Стена огня и демоница с чьим-то сердцем на подносе. Как… как возможно подобное? И другое тоже… та лошадь.

Матушка.

Она осторожно коснулась собственного лица, которое онемело. Надо что-то делать! Надо… надо рассказать… нет, она уже рассказала, но ей, кажется, не поверили.

Никто никогда ей не верил.

Теттенике мазнула ладонью по щеке и почти решилась, знать бы еще, на что именно. Но тут с тихим скрипом приотворилась дверь.

– Те… как тебя там, – прозвучал раздраженный голос Ариции Ладхемской.

– Теттенике, – отозвалась Теттенике, почувствовав укол обиды. Ей чужие имена тоже сложными представлялись, но ведь запомнила же!

Выучила.

– Извини, – ладхемская принцесса почувствовала что-то такое. – Я… войду. Точнее мы. Разговор есть.

Они?

Они.

Ариция Ладхемская в своем нелепом наряде, на который ушло много ткани и драгоценных камней, но все же с виду он был, пусть и красив, но на диво неудобен. Теттенике так казалось. За нею – старшая принцесса, которая казалась бледною до жути. Она опиралась на руку сестры и слегка покачивалась, кажется.

Но проснулась.

И это хорошо. Наверное.

Мудрослава Виросская держалась прямо, хотя тоже выглядела несколько потерянной.

Последней вошла островитянка. Огляделась и уселась прямо на пол. Она скрестила ноги, а Теттенике подумала, что эта женщина очень сильная.

И смелая.

Не каждая решится носить мужское платье.

– Доброй ночи вам, – тихо прошептала Теттенике, кляня себя за слабость. Вот ладно бы брат пришёл. Перед ним и плакать не стыдно. А они? Они теперь все увидят, сколь Теттенике ничтожна.

И волосы растрепались.

Лицо, верно, опухло, покраснело, как оно от слез бывает.

– Доброй ли, – хмыкнула Ариция. – Да успокойся ты… или еще надеешься замуж выйти?

Теттенике вздохнула.

Замуж ей не хотелось категорически.

– Выжить бы, – очень осторожно сказала она.

– Вот и я о том, – Летиция Ладхемская коснулась виска. Короткие рыжие волосы её завивались спиральками, и бледная кожа выглядела почти прозрачною. – Извините. Голова все еще болит.

– Лежать бы тебе, – проворчала её сестра.

– Ну да… лежать… належишься тут. Все смотрят на меня, как… не знаю…

– На некромантку, – прогудела островитянка.

– Именно, – Летиция издала нервный смешок. – Мне теперь домой возвращаться нельзя. Мигом в монастыре запрут. А я в монастырь не хочу.

– Будто я хочу.

– Тебя с чего?

– На всякий случай. Сама слышала, как наша… – Ариция скривилась. – Матушкина подруга втирала послу, что нас срочно надо увозить и там, на границе, заковать в железо, чтобы не сбежали. И в монастырь. Что мы прокляты… и ведь эту чушь остальные повторять станут.

– На чужой роток не накинешь платок, – подала голос Мудрослава Виросская. – Что? Так у нас говорят. И ведь правду. Не заткнешь. А главное, не важно, что там на самом деле. Придумают. Переврут и…

Она махнула рукой.

– У матушки с отцом не останется другого выхода. А то и вовсе… это хороший повод. Давно уже ходят разговоры, что в прежние времена государством управлял совет достойных. Так что… возвращаться нельзя.

И все кивнули.

– Меня тоже дома не ждут, – сказала Брунгильда как-то тихо и несчастно, отчего появилось желание обнять её, утешить. – Даже наоборот теперь… Никас ведь… все одно племянник. Родная кровь. А что сволочь, так это со всеми случается… вернусь и чего? Спросят, где он?

– А где он?

– Этот… который неживой уволок. Может, посадил куда, а может, и вовсе сожрал.

– Это вряд ли, – Ариция Ладхемская осторожно погладила островитянку по руке. – Он с виду человек приличный и не станет жрать всякое там… или ты его любишь?

– Кого?! – удивилась Брунгильда.

– Не знаю… Ксандра?

– Окстись!

– Тогда этого… хотя, конечно, извини, вкус у тебя странный.