Сэм не сказал ей больше ни слова — он просто ушел и втечение нескольких часов гулял. Дойдя до реки, он постепенно стал сворачивать кюгу, пока не оказался на 53-й улице. Он знал, чего ему хочется, и спросил себя,не для того ли он разрушил свою семейную жизнь, чтобы получить это. Но думатьоб этом сейчас было уже поздно. Он сделал то, что должен был сделать — илихотел. Сейчас было не время склеивать разбитое — Сэму было только очень жаль,что он причинил боль Алекс. Но ведь и она сделала ему больно, пусть даже и непо своей вине. Как ни странно, Сэму казалось, что она его предала.

Сэм зашел в телефонную будку на 2-й авеню, хотя знал, чтозвонить бессмысленно. Ведь она же уехала на праздник в Вашингтон. Но Сэмухотелось услышать ее голос — хотя бы на автоответчике — и сказать, что он любитее.

Но она подняла трубку на втором гудке, заставив Сэмапотерять дар речи от изумления.

— Дафна?

— Да, — ответила она сонным и чувственным голосом.Было уже далеко за полночь, и он ее явно разбудил. — Кто это?

— Это я. Что ты делаешь дома? Я был уверен, что ты вВашингтоне на Дне благодарения.

Дафна рассмеялась, и Сэм легко представил себе, как она ленивопотягивается. Стоя в телефонной будке, он уже успел замерзнуть.

— Я уже приехала. Мы там устроили потрясающий ленч, гдея в прямом смысле слова объелась, а потом ходили на каток. Сегодня вечером яприлетела домой. Все мои приятели завтра разъезжаются. Мы и не планировалипровести вместе уик-энд. А ты где находишься?

Сэм не звонил ей с того дня, когда Алекс начали делатьхимиотерапию, а Дафна только несколько раз разговаривала с ним на работе. Вконце концов, он был женатым человеком, и Дафна вела себя очень осторожно. Онабыла слишком" умна, чтобы вести себя иначе, и уважала его обстоятельства.

Он ответил на ее вопрос озорным хихиканьем:

— Я уже всю задницу себе отморозил. Я в телефоннойбудке на углу 53-й улицы и 2-й авеню. Я очень долго гулял и вот решил позвонитьтебе.

— Что ты там делаешь, скажи на милость? Приходи, янапою тебя чаем. Честное слово, я тебя не покусаю.

— Ловлю тебя на слове, — сказал Сэм, а потом оченьнесчастным и разбитым голосом добавил:

— Я очень по тебе соскучился.

— Я тоже по тебе соскучилась, — тихо и болеесексуальным тоном, чем когда-либо, ответила Дафна. — Как твой Деньблагодарения?

— Довольно мерзко, даже говорить не хочется. Ей былоплохо. И всем нам было тяжело, Аннабел прежде всего… Знаешь, мы долгоразговаривали сегодня вечером… Я тебе расскажу.

Слушая его, Дафна поняла, что что-то изменилось. ВнезапноСэм стал вести себя более свободно и явно более открыто. Его голос был усталыми печальным, но при этом в нем появилась какая-то оптимистическая нотка.

— Поднимайся, пока совсем не замерз.

— Хорошо.

Ее дом был всего в квартале от телефона, и весь путь до еедверей Сэм пробежал бегом. Внезапно он понял, что это единственное место, гдеему действительно хочется быть. Так было с самого первого момента, когда он ееувидел. Дафна была воплощением юности, здоровья, красоты и совершенства.

Сэм нажал на кнопку домофона, и она впустила его. Он взбежалвверх по лестнице, как подросток, но то, что он увидел, когда Дафна открыла емудверь, заставило его застыть на месте. Ее роскошные черные волосы былирассыпаны по плечам, закрывая одну грудь. На ней была тонкая ночная рубашка изхлопчатобумажного кружевного шитья, через которую было прекрасно видно еевеликолепное тело. Не говоря ни слова, Сэм рванулся к ней, еле успев прикрытьза собой дверь.

В квартире было уютно и тепло. Не теряя времени, Сэм снял сДафны рубашку и откинул ее волосы за спину. И тогда его восхищенному взоруоткрылись изящные груди, тонкая талия, длинные, безупречной формы ноги ивосхитительное место их соединения.

— О Господи, — только и мог выговорить он.

В спальне горел только ночник, и Сэм уложил ее на пуховуюпостель, которую она привезла с собой из Англии. Такая красота ему и неснилась; ее чувственность превосходила все его ожидания, а в опытности онамогла соперничать с самой искушенной гетерой. Доводя его до вершин экстаза иискусно возвращая обратно, Дафна заставила его взорваться внутри нее не менеепяти раз, пока за окном не забрезжил рассвет. Это была самая чудесная ночь вего жизни. Сэм зажег огонь в камине и занимался с ней любовью на ковре передним. Потом он снова перенес ее на кровать, а потом — в ванную. Они любили другдруга до утра, а потом еще и еще раз, а когда в полдень они проснулись, Сэм немог поверить, что он все еще хочет свою великолепную подругу и способен войти внее. Но мягкие, шелковые губы Дафны проделали путь от живота к бедрам Сэма,пока не нашли то, что искали, и он, застонав от удовольствия, вошел в ее рот сяростным трепетом.

— О Господи… Дафна… Ты смерти моей хочешь, —бормотал он счастливым голосом, — но зато какая это смерть…

Потом он крепко обнял ее, не веря своему счастью. Они ждалиэтого момента почти два месяца, но Сэм не хотел приходить к ней, пока непочувствует себя свободным от Алекс.

Сейчас он освободился, и в мире не было другой женщины,которую он желал так, как Дафну.

— Я люблю тебя, — прошептал он, прежде чем сновапровалиться в сон в ее объятиях. Дафна лежала к нему спиной, крепко прижав кего бедрам свои очаровательные круглые ягодицы, но на этот раз он был пресыщен.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она с улыбкой.

Он стоил того, чтобы его подождать. Она всегда это знала.

Обхватив ладонями ее прелестные грудки, Сэм подумал о том,как ему повезло, а потом мирно уснул, стараясь не вспоминать об Алекс.

Из одной только вежливости Сэм позвонил Алекс вечером впятницу и сказал, что не придет домой до понедельника. Он не объяснил, гденаходится, а Алекс не стала задавать никаких вопросов. Пообещав периодическизвонить, он поговорил с Аннабел и сказал, что скучает. Сэм спрашивал себя,догадывается ли Алекс о том, где и с кем он, но не позволял себе об этомдумать. Потом они с Дафной отправились в «Блумингдейл» и накупили кучу одежды:полдюжины рубашек, джинсы, вельветовые брюки, пиджак, носки, нижнее белье исвитер. Кроме того, он купил бритву и все прочие туалетные принадлежности.Возвращаться домой и видеть все то, что там происходило, ему не хотелось. Онхотел только одного — быть наедине с Дафной.

Этим вечером он сам приготовил им обед. Дафна говорила, чтоякобы помогает, но на самом деле фланировала по кухне в чем мать родила. Витоге Сэм чуть не сжег все, что приготовил. Большая часть обеда так и осталасьв микроволновой печи, а влюбленные отправились в спальню. В полночь она сделалаему омлет. Но в основном они занимались тем, что узнавали друг друга все большеи больше. Они говорили всю ночь, ели сделанный Сэмом попкорн и смотрели старыефильмы, прерываясь в самых патетических местах на то, чтобы заняться любовью.