Мэйги наблюдал за выражением лица Дейва с насмешливой ухмылкой. Растерявшийся Дейв переводил взгляд с Мэйги на остальных, видел, как они перемигиваются, и все не мог понять, какого же ответа они от него ждут. Молчание нарушил Алек.

– Ну? – громко сказал он. – У вас что, языки отсохли? Или никто его вообще не собирается спрашивать? Выходит, теперь любой кореш такой знаменитости, как Линялый, может заваливаться в наш клуб, не спросясь у нас?

– Кажется, я уже советовал тебе не лезть на рожон, Алек, – совсем тихо ответил Мэйги. – И потом, так здесь дела не делаются… Сначала все наши решают, нужно ли задавать ему этот вопрос или нет.

Какой-то низенький человек, с застывшим в глазах выражением постоянного беспокойства, ответил ему:

– Не думаю, что это правило касается твоего приятеля, Линялый. Если бы он пришел сам или попал к нам как-нибудь по-другому, тогда да. Но сюда его привел ты. Думаю, ребята со мной согласятся, если я скажу, что он должен ответить на наш вопрос. Если желающих нет, я могу задать его сам. – Тут он ненадолго замолчал, выжидающе оглядывая присутствующих. Никто возражать не стал. – Ладно, тогда начнем… Дейв, ты слишком много здесь видел и слишком много слышал. Так что давай решай: как ты, уйдешь отсюда или останешься и примешь присягу нашей гильдии? Сразу тебе скажу, что если мы тебя примем, то это уже на всю жизнь – для предателей у нас одно наказание.

И он провел ладонью по горлу. Старик при этом с хлюпаньем втянул в себя воздух и радостно захихикал.

Дейв в смятении оглянулся. Лицо Мэйги не выражало ничего.

– И в чем же я должен поклясться?

Внезапно разговор оборвался. Раздался громкий стук в наружную дверь. Послышались приглушенные голоса, на входе кто-то заорал: «Открывай!»

Мэйги легко вскочил на ноги и скомандовал Дейву:

– Прячемся! Кажется, это за нами!

Он подскочил к массивной старомодной радиоле, которая стояла у стены, нагнулся, что-то нажал и откинул одну из панелей. Дейв увидел, что внутренность радиолы хитрым образом переделана так, чтобы там, скорчившись, мог поместиться человек. Мэйги впихнул его внутрь, панель встала на место, и Дейв остался один.

Его лицо оказалось плотно прижатым к частой проволочной декоративной решетке, которая прикрывала динамик. Он видел, как Молли быстро убрала со стола два лишних стакана, выплеснув содержимое одного прямо на стол, чтобы смыть влажные следы донышек. Еще Маккиннон заметил, что Мэйги юркнул под стол подтянулся на руках и скрылся, – вероятно, каким-то образом он прилепился к нижней поверхности столешницы.

Матушка Джонсон копалась ужасно долго, пока открывала двери. Нижнюю дверь она открыла с великим шумом, потом медленно карабкалась по ступенькам вверх, останавливаясь на каждом шагу, спотыкаясь и громко жалуясь. Дейву было хорошо слышно, как она открывала верхнюю дверь.

– Тоже мне, нашли время! Поднимаете с постелей честных людей! – ругалась она. – И без вас дел полно, еле сводишь концы с концами, работа из рук валится, а тут еще вы…

– Заткнись, старуха! – ответил ей мужской голос. – И веди нас вниз. Дело есть.

– Какое такое дело? – не унималась она.

– Может, незаконная торговля спиртным, а может, и что другое.

– Вы мне не это… у меня частный клуб! Вся выпивка принадлежит членам клуба! Я ее только подаю.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала. Давай с дороги, и побыстрей! Что-то очень хочется поболтать с членами этого твоего клуба.

Толкаясь, они ввалились в комнату во главе с Матушкой Джонсон, которая все продолжала жаловаться. Главным был полицейский сержант. Его сопровождал патрульный. За ними вошли еще двое в форме, но уже в солдатской. Судя по нашивкам на килте, один из них был капрал, другой – рядовой, если предположить, что знаки различия в Нью-Америке были те же, что и в армии Соединенных Штатов.

На причитания Матушки Джонсон сержант внимания не обращал. Он скомандовал:

– Всем встать к стене!

Присутствующие подчинились – хоть и неохотно, но быстро. Молли и Матушка Джонсон, глядя на них, придвинулись поближе друг к другу. Сержант приказал:

– Капрал, начинай.

Мальчишка-посудомойщик глядел на все круглыми от страха глазами. Из рук у него выпал стакан и, подпрыгнув на каменном полу, издал звук, похожий на звон колокольчика.

Низкорослый человек, тот, что допрашивал Дейва, поинтересовался:

– А в чем, собственно, дело?

Сержант ответил ему с беззлобной улыбкой:

– Призыв – вот в чем. Всех вас на некоторое время забирают в армию.

– Вербовщики! – ахнул кто-то у стены.

Капрал быстро шагнул вперед.

– В колонну по два! Становись! – скомандовал он.

Однако коротышка еще не сказал своего последнего слова.

– Что такое? – удивился он. – А как же мир, который мы заключили со Свободным государством всего три недели назад?

– Тебя это не касается, – сказал сержант, – меня тоже. Мы берем всех пригодных к службе, кто не занят в важных отраслях экономики. Двигай!

– Тогда меня брать нельзя.

– Это еще почему?

Низкорослый показал им обрубок руки. Сержант посмотрел, потом перевел взгляд на капрала. Тот неохотно кивнул головой и сказал:

– С тобой все ясно, только зайди утром в участок, зарегистрируйся.

Они уже подходили к двери, когда Алек вырвался из шеренги и с криком забился в угол.

– Не пойду! Не имеете права! – В руке он сжимал вибратор: всю правую половину его лица так скрутило от тика, что в углу рта обнажились зубы.

– Взять его, Стиве! – приказал капрал. Рядовой двинулся было к Алеку, но тут же остановился, когда увидел направленный на него вибратор. Ему вовсе не хотелось получить промеж ребер виброкинжал, а в том, что этот впавший в истерику идиот на такое способен, он нисколько не сомневался.

Капрал лениво, почти скучая, направил небольшую трубочку в точку прямо над головой Алека. Дейв услышал тихий щелчок, и что-то тоненько зазвенело. Алек с пару секунд стоял неподвижно, лицо его было страшно напряжено, как будто он из последних сил боролся с чем-то невидимым. Затем он медленно соскользнул на пол. Судорога исчезла, выражение лица смягчилось. Теперь он выглядел усталым и чем-то удивленным ребенком.

– Пусть двое возьмут его, – распорядился капрал. – И вперед!

Сержант выходил последним. У двери он задержался и спросил Матушку:

– Линялого давно не видала?

– Линялого? – Она удивилась. – Так он же в тюряге.

– Ах да… я и забыл… – И сержант ушел.

Мамаша Джонсон принесла Мэйги стакан, но тот пить отказался. Дейв был удивлен, он еще ни разу не видел Мэйги таким встревоженным, как сейчас.