Европейские лидеры: бездарный Вильгельм II, слабовольный Николай II и французское правительство, расколовшееся на про– и антивоенные фракции, – все они стали рабами националистических чувств. Населению этих стран промыли мозги, народ обложили налогами и пообещали ему быструю и славную победу. Даже британцев, чей премьер-министр Герберт Асквит, был живым воплощением осторожности, охватила милитаристская лихорадка. Антигерманские настроения были так сильны, что королевской семье пришлось поменять название династии с Саксен-Кобург-Готской на Виндзор. По этому поводу даже кайзер разродился шуткой, сказав, что название пьесы Шекспира следует изменить на «Сакс-Кобург-Готские насмешницы». Черчилль писал жене: «Все устремилось к катастрофе и коллапсу. Я заинтересован, воодушевлен и рад. Наверное, я ужасный человек».

Первые недели столкновений стали повторением броска Бисмарка, совершенного им в 1870 г. Германская армия быстро углубилась на территорию Франции и вскоре была уже на берегах Марны, в нескольких часах пути от Парижа. Французское правительство, прихватив кипы бумаг, бежало на юг, в Бордо. Совместная контратака французов и англичан остановила наступление, отбросив самоуверенных немцев примерно миль на пятьдесят. К сентябрю 1914 г. фронт установился вдоль северо-восточной границы Франции, протянувшись от Лотарингии к побережью. Тогда же немцам пришлось отвлечь войска на Восточный фронт и дать русским бой при Танненберге. В этой битве Россия потерпела сокрушительное поражение, но и большая германская армия застряла на Восточном фронте на три года – именно тот расклад, которого Шлиффен стремился избежать.

На этой войне армии, которые были обучены вести планомерные операции и добиваться быстрых результатов, буквально застряли в окопах. Они не могли совершать маневры по полям колючей проволоки и траншей, доверху заполненных жидкой грязью из-за разрушения дамб Фландрии. Пулеметы и артиллерия облегчали оборону, но превращали атаки в самоубийство. Любое продвижение давалось ценой чудовищных потерь. Окопная война двигалась в собственном ритме. Ее было трудно проиграть и почти невозможно выиграть.

Военные действия не ограничивались Европой. Полвека империализма подготовили плацдарм для глобального конфликта. Четверть миллиона солдат Британской империи по инициативе Уинстона Черчилля, первого лорда Адмиралтейства, были отправлены дать бой Турции – союзнице Германии. Однако высадка на полуостров Галлиполи весной 1915 г. закончилась поражением: турецкими войсками командовали немецкие офицеры. Австралийские и новозеландские подразделения понесли тяжелейшие потери. Бои шли в Месопотамии, в Палестине и в германских колониях в Восточной Африке и Ост-Индии.

Война на море не имела большого стратегического значения, так как обе стороны поначалу не особенно хотели рисковать дорогостоящими кораблями в крупномасштабных столкновениях. Однако в мае 1916 г. военный флот кайзера покинул порт, вышел в Северное море и атаковал основной флот Британии у полуострова Ютландия. Битва шла в густом тумане, она стала последним крупным морским сражением в Европе, где применялась линейная тактика боя. Хотя потери Британии были выше, немецкую армаду вынудили вернуться обратно в порт, и союзническая блокада продолжилась. Германия больше преуспела в войне субмарин. В 1915 г. немецкие подводные лодки нападали на конвои, доставляющие продовольствие и прочие грузы в Британию, и топили по сотне судов в месяц. Королевский военно-морской флот отказался сопровождать эти конвои, поскольку иначе пришлось бы ослабить блокаду немецких портов.

Война на Западном фронте достигла апогея летом 1916 г. – в кровопролитных битвах у Вердена и на Сомме. Британское, французское и немецкое правительства сменили своих главнокомандующих. В декабре британское правительство пало, и к власти пришел новый лидер либералов, энергичный Дэвид Ллойд-Джордж, занявший пост премьер-министра коалиционного правительства (1916–1922). Начало 1917 г. было, вероятно, самым мрачным в Европе со времен Тридцатилетней войны. Потери на фронтах казались немилосердными и бессмысленными. Но британская общественность не утратила воинственности. Настроение эпохи метко отразило ироничное название более позднего лондонского мюзикла «О, что за чудесная война!».

Когда стало понятно, что прорыва не добиться ни на Западном, ни на Восточном фронте, Россию, потерявшую к 1916 г. два миллиона жизней, охватило стремление к миру. Продовольственные бунты в столице Петрограде (город переименовали, чтобы избавиться от звучащего на немецкий лад названия Санкт-Петербург) переросли в мятежи и массовое дезертирство. Николай II не смог навести порядок и в марте 1917 г. отрекся от престола, передав исполнительную власть Временному правительству. Оно, вопреки давлению оппозиции – особенно революционно настроенных большевиков, продолжило воевать.

В этот момент Германия совершила ловкий ход, который сейсмическим толчком отзовется в будущем Европы. Немцы обеспечили безопасный проезд беглому вождю большевиков Владимиру Ленину, который на секретном поезде вернулся в Петроград из Швейцарии. Германия рассчитывала, что Ленин раздует пламя из искр революции и положит конец военным действиям на востоке. Уцелев в результате первого переворота, Временное правительство пало 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 г.; Ленин выдворил его из Зимнего дворца. Он обещал народу «мир, землю, хлеб и всю власть Советам».

Сначала настал мир. Ленин немедленно запросил мира у Германии, но условия, предложенные немецким военным командованием, были такими унизительными, что и сами немецкие дипломаты были шокированы. Россия должна была пожертвовать чуть ли не всей западной частью царской империи. Даже Ленин не мог на это пойти. Только в марте 1918 г. стороны подписали Брест-Литовский мирный договор. Германия забрала себе Эстонию, Литву и большую часть Польши. Украине предоставили независимость, как оказалось ненадолго. Россия потеряла Ригу и Киев, а также треть населения, половину промышленности и почти все угольные шахты.

Россия пострадала, но алчность кайзера оказалась губительной для него самого. Четырехмесячная задержка Брест-Литовских переговоров не давала ему перебросить войска с Восточного фронта на Западный. Эта задержка стоила ему поражения в войне.

Немецкая подводная лодка, атаковавшая корабли нейтральной страны, заставила, наконец, Америку вмешаться в ход войны. Общественное мнение уже было шокировано событиями 1915 г., когда немцы торпедировали лайнер «Лузитания», в результате чего погибло 128 американцев. Весной 1917 г. прежде сопротивлявшийся такому шагу президент Вудро Вильсон (1913–1921) объявил Германии войну, на что Ллойд-Джордж прозорливо заметил, что «Америка вмиг стала великой мировой державой». Теперь все зависело от того, как скоро американские войска смогут попасть на Западный фронт. Британский командующий генерал Хейг нацарапал в дневнике: «Господи, помоги нам победить раньше, чем прибудут американцы». Господь мольбе не внял.

Решительный перелом наступил, когда военные корабли взялись сопровождать транспортные конвои через Атлантику. Этот шаг резко изменил соотношение потерь на море в пользу союзников. К весне 1918 г. развитие событий ускорилось. Подписание Брест-Литовского договора позволило немецкому генералу Людендорфу в марте перебросить войска с Восточного фронта на Западный. Основной удар его трехмиллионной армии обрушился на британские позиции во Фландрии, сломив оборону. Дорога на Париж была открыта. Немецкие пушки обстреливали город с расстояния в 65 миль (около 100 км). Весной 1918 г. бывали дни, когда казалось, что Германия в конце концов одержит победу.