— Вот, — сказала она. — Подложи себе под ноги, пока сандалиине просохнут.

Овчина была недавно высушенная и недубленая, и когда РобертДжордан стал на нее, она захрустела, как пергамент.

Очаг дымил, и Пилар крикнула Марии:

— Раздуй огонь, дрянная девчонка. Что тут, коптильня, чтоли?

— Сама раздуй, — сказала Мария. — Я ищу бутылку, которуюпринес Эль Сордо.

— Вон она, за мешками, — сказала Пилар. — Что ты с нимнянчишься, как с грудным младенцем?

— Вовсе нет, — сказала Мария. — Не как с младенцем, а как смужчиной, который озяб и промок. И который пришел к себе домой. Вот, нашла. —Она протянула бутылку Роберту Джордану. — Это то, что ты пил днем. Из такой бутылкиможно сделать хорошую лампу. Когда мы опять будем жить при электричестве, какаяиз нее лампа получится! — Она с восхищением посмотрела на плоскую бутылку. —Это как пьют, Роберто?

— Разве я не Ingles? — сказал ей Роберт Джордан.

— На людях я называю тебя Роберто, — тихо сказала она ипокраснела. — Как ты будешь пить, Роберто?

— Роберто, — хриплым голосом проговорил Пабло и мотнулголовой в сторону Роберта Джордана. — Как ты будешь пить, дон Роберто?

— А ты хочешь? — спросил Роберт Джордан.

Пабло покачал головой.

— Я напиваюсь вином, — с достоинством ответил он.

— Ну и ступай к своему Бахусу, — сказал по-испански РобертДжордан.

— Первый раз про такого слышу, — с трудом выговорил Пабло. —Здесь, в горах, такого нет.

— Налей Ансельмо, — сказал Роберт Джордан Марии. — Вот ктодействительно прозяб.

Он надевал сухие носки, ощущая во рту чистый и чутьобжигающий вкус виски с водой. Но это не то что абсент, это не обволакивает всевнутри, думал он. Лучше абсента ничего нет.

Кто бы мог представить себе, что здесь найдется виски, думалон. Но если уж на то пошло, так единственное место во всей Испании, где можнорассчитывать на виски, — это Ла-Гранха. Но каков Эль Сордо — мало того чторасстарался достать бутылку виски для гостя-динамитчика, он еще не забылзахватить ее с собой и оставил здесь. Это у них не простая любезность!Любезность — это выставить бутылку и церемонно выпить с гостем. Так и сделал быфранцуз и приберег бы оставшееся для другого случая. Но проявить неподдельноевнимание к гостю, в своей предупредительности не только достать то, что емуможет быть приятно, но принести и оставить, в то время как сам занят чем-тотаким, что дает все основания думать лишь о самом себе и о своем деле, — на этоспособны только испанцы. Лучшие из них. Не забывают захватить с собой виски —вот одна из тех особенностей, за которые ты любишь этот народ. Не надоромантизировать их, подумал он. Испанцы бывают разные, так же как и американцы.Но все-таки захватить с собой виски — это просто великолепно.

— Ну как, нравится? — спросил он Ансельмо.

Старик сидел у очага и улыбался, держа кружку своимибольшими руками. Он покачал головой.

— Нет? — спросил его Роберт Джордан.

— Девочка налила сюда воды, — сказал Ансельмо.

— Роберто так пьет, — сказала Мария. — Ты что, какой-нибудьособенный, что тебе надо по-другому?

— Нет, — ответил ей Ансельмо. — Я не особенный. Но я люблю,когда оно жжет.

— Дай это мне, — сказал Роберт Джордан девушке, — а емуналей так, чтобы жгло.

Он слил оставшееся у Ансельмо виски себе и вернул пустуюкружку девушке, а она осторожно налила в нее из бутылки.

— А-а. — Ансельмо взял кружку, запрокинул голову и залпомвыпил все. Потом посмотрел на Марию, которая стояла возле него с бутылкой, иподмигнул ей заслезившимися глазами. — Вот, — сказал он. — Вот это так. — Потомоблизнул губы. — Вот чем надо убивать червячка, который нас точит.

— Роберто, — сказала Мария и подошла к нему, все еще держабутылку. — Теперь можно тебе подавать?

— А готово?

— Готово, дело за тобой.

— Все уже поели?

— Все, кроме тебя, Ансельмо и Фернандо.

— Что ж, будем ужинать, — сказал он ей. — А ты?

— Потом, вместе с Пилар.

— Садись с нами.

— Нет. Это нехорошо.

— Садись и ешь. В моей стране муж не станет есть прежде жены.

— Это в твоей стране. А здесь лучше потом.

— Ешь с ним, — сказал Пабло, взглянув на нее. — Ешь с ним.Пей с ним. Спи с ним. Умирай с ним. Делай все, как делают в его стране.

— Ты пьян? — сказал Роберт Джордан, подойдя к столу.

Пабло, грязный, небритый, с блаженным видом уставился нанего.

— Да, — сказал Пабло. — А из какой ты страны, Ingles? Гдеэто женщины едят вместе с мужчинами?

— В Estados Unidos[51], штат Монтана.

— Это у вас мужчины ходят в юбках, как женщины?

— Нет. Это в Шотландии.

— Послушай, Ingles, — сказал Пабло. — Когда ты ходишь вюбке…

— Я не хожу в юбке, — сказал Роберт Джордан.

— Когда ты ходишь в юбке, — продолжал Пабло, — что у тебянадето под низом?

— Я не знаю, что шотландцы носят под юбкой, — сказал РобертДжордан. — Меня самого это всегда интересовало.

— При чем тут Escoceses?[52] — сказал Пабло. — Кому какоедело до Escoceses? Кому какое дело до людей, которые так чудно называются. Мнена них наплевать. Я спрашиваю про тебя, Ingles. Про тебя. Что ты носишь поднизом, когда ходишь в юбке.

— Я тебе уже два раза сказал, что у нас в юбках не ходят, —ответил ему Роберт Джордан. — Ни спьяну, ни для смеха.

— Нет, а под юбкой-то что? — твердил свое Пабло. — Ведь всезнают, что у вас ходят в юбках. Даже солдаты. Я видел на картинках и в циркеПрайса тоже видал. Что у тебя под юбкой, Ingles?

— Все, что нужно, — сказал Роберт Джордан.

Ансельмо рассмеялся, и остальные, прислушивавшиеся кразговору, тоже рассмеялись — все, кроме Фернандо. Ему было неприятно, чтотакой грубый разговор завели при женщинах.

— Ну что ж, так и должно быть, — сказал Пабло. — Но у коговсе, что нужно, на месте, тот, мне кажется, юбку не надевает.