– К бою, – глухо приказал Павел, и наши воины бесшумно рассыпались вдоль берега, готовясь к отражению возможной атаки.

Григорий, осознав, что его план раскрыт, побледнел и упрямо сжал губы.

– Ад, говоришь? – Паша взял шпиона за отворот не до конца застегнутой телогрейки. – Молись, подполковник, чтобы твои друзья успели перестрелять всю мою команду раньше, чем мы сделаем сито из тебя!

Вражеский разведчик опустил потемневший взгляд к земле и скрипнул зубами.

– Как только начнется заварушка, отвинти ему башку, – приказал Старшина одному из офицеров, стоявших рядом с Григорием.

Тот в ответ понимающе кивнул. Шпион, уже не рассчитывая на снисхождение, снова сел на бревно и устало свесил голову. Мне стоило больших усилий отвести взгляд от нависающего над головой обрыва и задать Григорию так мучивший меня вопрос:

– Почему мы вернулись к реке?

– Мы в проекции точки проникновения, – нехотя пояснил шпион. – Пока не закроется переходный канал, куда бы мы ни шли, придем к центру «тамбура».

– То есть выбраться отсюда на обычную территорию невозможно? – уточнил я.

– Только если перейти на Землю, – ответил он. – Там другая ситуация. Там никто о точках проникновения даже не знает, а потому и не пытается их изолировать…

– Так это хитроумное заграждение сделано намеренно? – вмешиваясь в разговор, спросил Алексей. – Вами?

– Кем же еще? – Григорий пожал плечами. – Переход на другую планету – опасная игрушка, и мы стараемся избежать неприятностей. Зачем нам на Немезиде нужны вооруженные до зубов отряды диверсантов? А замкнув опасную зону в своеобразное кольцо, мы держим все под контролем. Ваше нынешнее положение – тому пример. Прочесать сотню квадратных километров трудно, но реально. К тому же мы знаем здесь каждый кустик, и все новые следы бросаются опытным солдатам в глаза, словно помечены светящейся краской. А солдаты у нас опытные, можете не сомневаться…

Я отвлекся и включил наручный приборчик слежения. Картинка с аппаратуры, оставленной нами на первом блокпосту, транслировалась вполне приличная. В метре перед спрятанным мной телеобъективом, на сером боку одного из бетонных блоков ограждения красовалась сделанная обломком кирпича свежая надпись: «Земляне – свиньи!» Чуть ниже была видна обидная приписка: «И бабы у них страшные!» Заметив, что Ира тоже смотрит через мое плечо на экран, я поспешно выключил прибор и смущенно хмыкнул. Слова Григория, таким образом, получили письменное подтверждение. Нас надули, как лягушек. Оставалась одна загадка – почему до сих пор не атаковали? Возможно, дело было в нашем пленнике?

– Если мы тебя отпустим, нам дадут уйти? – спросил я шпиона.

– Вряд ли, – признался Григорий. – Я всего лишь руководитель резидентуры. Таких, как я, подполковников у твоего двойника в штате знаешь сколько? Нет, не уйдете. Ни со мной, ни одни. Всех наших бойцов учили добротно. Ваши, кстати, инструкторы…

Пленник коротко рассмеялся.

– Спецназ ГРУ?! – вдруг понял я.

– Так точно, – ответил шпион. – Мы меняли пацанов еще в позапрошлое противостояние. Операция называлась «Дети зимы». Забирали ваших, подбрасывали своих и с помощью тщательно подготовленных агентов вели их по жизни. Случались, конечно, накладки. Ну, как с теми, что замерзли у Матрениной избы. Мы их вроде бы умыкнули, а они возьми да сбеги от конвоя. Спрятались, как зайцы в сугробе. Где их найдешь, когда вокруг ночь да пурга? Сами себя, в общем, детишки сгубили. Здесь мы бы их в интернат поместили, вырастили нормальными людьми. Как их двойников на Земле. Они же на ваших харчах неплохо подрастали. Потом выучивались на одни пятерки и при помощи отменной физической формы, хорошо развитых мозгов и протекции определенных лиц поступали в училища или попадали в элитные подразделения специальных войск. Служили тоже на «отлично», и их приглашали остаться на сверхсрочную… Так мы подготовили не меньше батальона таких ребят, что и в сказке не сказать. Ну, вы с ними еще встретитесь…

– Только ты этого уже не увидишь, – напомнил я развеселившемуся Григорию. – А что же ты таких ценных кадров нам под пули подставлял? Когда мы избушку штурмовали.

– У нас совсем другие законы, Эрик. – Он покачал головой. – Если ты проживешь чуть дольше, чем я надеюсь, то поймешь все сам…

– А сюда зачем вы нас заманивали? Отвлекали от направления главного удара?

– Удара? – Лазутчик удивленно поднял брови. – Какие могут быть удары, когда мы так успешно высасываем из вас нужные нам знания, навыки и технологии, а вы ни слухом ни духом?

– Григорий, тебя уже ничто не спасет, – стараясь говорить как можно более зловеще, сказал я. – Так зачем врать перед смертью? Чтобы заработать вместо легкой и быстрой кончины муки долгой агонии?

– Да хватит меня стращать! – Шпион зло сплюнул. – Пацан я тебе, что ли?! Говорю – никакого удара наносить мы не собираемся! У нас есть хорошо оборудованные и спрятанные базы. Реализуются несколько научных и обучающих программ, в которых участвует население. Есть экспериментальные клиники и лаборатории… Ваша планетка для нас прекрасный полигон. Ты стал бы захватывать район, где каждый месяц испытывают ядерные бомбы?

– Зачем же вы навели нас на точку проникновения и прочие свидетельства ваших неблаговидных экспериментов? – все еще стараясь получить подтверждение теории о том, что вся игра затеяна одной командой, спросил я.

– Тот, кто вас наводил, лежит в морге с переломом позвоночника, – ухмыляясь, ответил Григорий. – Мы только контролировали развитие ситуации. Поскольку наш шеф суеверен, он не позволял просто накрыть вас одним ударом… Скажи спасибо капризу природы. Не будь ты так похож на начальника седьмого разведуправления, лежал бы сейчас под холодным камнем.

Я не стал реагировать на его глупую попытку вывести меня из равновесия и задал последний вопрос:

– От кого вы прячете зону действия переходного канала?

– А кто сказал, что мы ее прячем? – Шпион снова ухмыльнулся. – Она открыта для всех. Вот только попасть в нее можно, а выйти – нет. Остается выбор: либо перебираться на Землю, либо ждать, когда закончатся вспышки на Солнце. Обычно такое ожидание длится месяцев шесть или восемь…

– Отлично. – Я потер руки. – Как ни старался, а пользу ты нам принес…

– В каком смысле? – настороженно спросил Григорий.

– В том самом, – терпеливо пояснил я.

Если шпион не врал, выходило, что мой двойник находится где-то рядом, а значит, мы имели призрачный шанс достать его первыми. Я незамедлительно поделился этой мыслью с Павлом, и он выразил полное согласие. Противник до сих пор молчал, а значит, объективных причин для отступления у нас не было. План получался в духе Красавчика, но ничего лучшего в голову не приходило.

– Веди. – Я ухватил Григория за воротник и поднял с бревна. – Это твой единственный шанс выжить.

– Куда? – сделав вид, что не понимает, о чем я говорю, спросил подполковник.