кто скрывает свои слабости, сложнее одолеть. Знаешь, – Сая тряхнула головой, отчего ее волосы рассыпались по плечам, – иногда мне кажется, что я ждала посвящения только чтобы получить новое имя! Мое ведь такое… уродливое.

Сантар вдруг понял, что слишком долго глядит на длинные локоны, струившиеся по спине Сайарадил.

– У тебя прекрасное имя, – выпалил он.

Сая фыркнула.

– Скажи, – спросил Сантар, чтобы скрыть внезапное смущение, – неужели у тебя не было другого выхода, кроме как сбежать от жрецов? Ты же не простолюдинка, которую можно запереть где-то против воли! Почему ты не обратилась за помощью к отцу? Осталась бы в Большом городе, среди родных и друзей, занималась бы магией…

Руки у Сайарадил сами сжались в кулаки.

– Сказать отцу, что я хочу отречься от посвящения и уйти из Храмовой школы? – тихо переспросила она. – Ты не знаешь моего отца! Он бы скорее дал учителям заточить меня в Вальд, чем навлек бы на семью такой позор! Друзья… Был всего один человек, которого я считала другом, но и того отобрали учителя! А магия, – Сайарадил опустила взгляд на ладони, – это больно. Неужели ты думаешь, что я ее люблю?

На покрытые шрамами ладони упала пара крупных слез.

– Сая, – начал было Сантар и замолчал, потому что не знал, о чем говорить.

Он протянул было руку, чтобы погладить ее по плечу, но замер в нерешительности. Сая быстро вытерла щеки ладонями и выпрямилась; Сантар поспешно отдернул занесенную руку.

– Мне никогда не нравилось мое имя, – сказала она, глядя на огонь. – Сайарадил. Такое длинное, холодное… Из-за него я всегда ощущала себя бесполой. Мальчик или девочка – неважно, просто человек, который когда-нибудь возглавит род Валлардов. Просто ученица жрецов, адепт, изучающий магию… Даже лицо, и то надо было прятать за маской, – Сая повернулась к Сантару. – Хочешь знать, почему я сбежала из Эндроса? Причины было две. Первая: мне просто хотелось. В глубине сердца я всегда мечтала об этом!

Сантар слушал ее, затаив дыхание. Маска, которая незримо продолжала скрывать если не обличие, но настоящие чувства Сайарадил, была наконец-то снята. Сдерживаемые много лет, эмоции стремились выплеснуться наружу, как вода из плотины, которые любят возводить на равнинах.

– А вторая причина? – спросил Сантар осторожно.

Видно было, что Сайарадил; возможно, побег из Большого города был не тем, о чем ей хотелось бы вспоминать?

– Не отвечай, – быстро махнул рукой Сантар. – Мне все равно, почему ты сбежала…

– На меня наложена рунная печать, – сказала вдруг Сая.

Сантар запнулся на полуслове. Рунная магия? Она разве не запрещена в Большом городе?

– Моя магия пробудилась слишком внезапно, – продолжала Сая тихо. – Она была так велика, что убивала меня. Тогда наставник, презрев риск отречения, провел ритуал из запретной магии древних северян. Я поправилась, но с тех пор могу использовать разве что десятую часть своей силы. Но даже от такой малости мое тело страдает. Вот почему я не смогла защитить себя – вот почему приехала на север, где сохранились крупицы древних знаний. Я нашла того, кто помнит рунную магию – Отшельника, но он не может помочь мне, потому что… – Сая запнулась и покосилась на Сантара. – Ты же не расскажешь старейшинам, правда? Им нельзя знать, что я бессильна!

Сантар подумал, что меньше всего на свете ее можно назвать таковой.

– Самая верная клятва, которую я знаю – на крови, – сказал он и потянулся к мечу.

– Погоди! – Сая схватила его за руку, не давая вытащить меч из ножен. – Что за клятва такая? Правду говорят, дикие здесь земли! Я поверю, если ты просто кивнешь в ответ. Обещаешь молчать?

Сантар кивнул. Сая набрала в грудь воздуха и выпалила:

– Печать нельзя снять, пока жив мой наставник!

Она рассказала ему все: об ритуале и убитом Айне Анарде; о том, что наставник, прежде рисковавший собой ради нее, вдруг стал другим человеком; о голосе, который привел ее на север. О том, что она не может вернуться, пока печать не снята, а снять печать невозможно. Сантар слушал, не перебивая. Но вот Сая замолчала, и над поляной повисла тишина, нарушаемая треском костра. Сантар подкинул веток в огонь, не в силах отделаться от странного чувства. Его никогда не предавали близкие, но они растили его в ненависти – чем не предательство? Из-за него так же пострадал друг… Как же так вышло, что с девчонкой-магом из Большого города у него больше общего, чем с теми, среди кого он рос?

Они продолжали сидеть, молча глядя на огонь. В этом молчании не было неловкости, когда все слова сказаны и хочется просто сидеть в тишине, но не в одиночестве.

– Ты видела тренировочные мечи у Чен-Ку? – нарушил наконец тишину Сантар. – Мы покупаем их у торговцев из Райгона. А еще лекарства, чай – и информацию. Старейшины знали, что в Большом городе появился потомок тех, кого вы зовете великими, но, говорят, в Райгоне тоже есть стихийные маги… Конечно, это всего лишь слухи, которые разносят торговцы. Границы империи закрыты, только горстка торгашей ходит тайными тропами. Никто не знает, что происходит там на самом деле.

– Ты бы хотел знать, что там? – спросила Сая, различив в ровном голосе беспокойство.

– Я вырос, слушая рассказы Чен-Ку о том, как прекрасны Грозовые горы, но видел их только издалека, – усмехнулся Сантар с горечью.

– А пустыню, родину твоих южных предков, ты видел?

– Там нечего смотреть. Селение моих предков-кмехов сравняли с землей маги – вот все, что я знаю. Отец никогда не расписывал мне прелести песчаных барханов, раскинувшихся под палящим солнцем, поэтому мне незачем их любить!

Сайарадил с сомнением покосилась на его насупленные брови.

– В детстве отец редко позволял нам с мамой видеться, чтобы мне не передалась ее мягкость, – сказала она. – Но когда мы встречались, мама всегда старалась улучить минутку, чтобы рассказать о своей родине. Она говорила о земле, зимой белой от снега, а летом – от соли; вспоминала о родном родной клан, о братьях и сестрах, которых у нее был десяток; о шумной родне, живущей одним домом; о ночевках среди холмов на выпасе скота, о рыбалке на рассвете с отцом и братьями, – Сая зажмурилась, и перед глазами у нее вдруг промелькнули видения незнакомых мест. – Когда мне исполнилось пять, родилась Эйлинур, и у мамы больше не было времени рассказывать мне истории. Но для меня Руг-Ванд навсегда остался сказочной сказкой из детства. Однажды я побываю там, чтобы увидеть своими глазами землю, которую так любит моя мать. Я думаю, если бы ты увидел пустыню, то полюбил бы ее