точно так же, как твой отец… Ведь горы ты любишь не из-за Чен-Ку, а из-за рассказов матери?

Сантар вздрогнул от неожиданности. Лесное лихо, ну почему эта девчонка всякий раз пытается расковырять самую больную рану?

– Расскажи мне о ней, – безжалостно продолжала Сайарадил. – Какой она была? Маленькой и хрупкой, как все назарки? Она делала прически с такими забавными заколками, похожими на длинные иглы? За что она любила Райгон?

– Мама много рассказывала об империи, – слова давались Сантару с трудом, словно язык его враз онемел. – Иногда мне кажется, что она предвидела свою смерть и пыталась рассказать мне все, что знала сама. Она никогда не говорила – люби Райгон, а просто рассказывала о стране, раскинувшейся в горах. Ее рассказы были как яркие картины. Я и сейчас могу представить места, которые она описывала! Иногда мне начинает казаться, что если эти воспоминания исчезнут, с ними уйдет и память о маме, словно ее никогда и не было… Она была невысокой, изящной и очень красивой. Заколок у нее и правда было много, но чаще она просто связывала волосы лентой, – Сантар покосился на ленту в волосах Сайарадил. – Мне известны только такие мелочи. Где она жила до Убежища, кем были ее родные – это знает только Чен-Ку. Я думаю, раньше он служил семье моей матери, настолько почтительным было его отношение к ней! Отца это раздражало, – Сантар усмехнулся воспоминаниям. – Иногда он передразнивал Чен-Ку, раскланиваясь перед матерью…

– Продолжай! – Сайарадил улыбнулась, подтягивая ноги к груди и плотнее закутываясь в плащ.

Сантар вдохнул, собираясь с духом, и решительно выпалил:

– Расскажу тебе то, чего никто не знает!

– О том, что на тебя не действует магия? – уточнила Сая.

Брови Сантара поползли вверх.

– Хоть кто-то не знает об этом? – проворчал он с досадой.

– Чен-Ку знает… И, судя по всему, Отшельник тоже, – добавила Сая со вздохом. – Ты никогда не задумывался, почему так?

– Все просто, – хмыкнул Сантар. – Кто-то – например, ты, Сайарадил – рождается магом, а другие, вроде меня, настолько не любят магию, что полностью его отторгают!

Улыбка Сайарадил погрустнела.

– Как бы мне хотелось, чтобы в мире все было так просто! – сказала она осторожно, даже нежно. – Но так не бывает, Сантар. Не в этом мире. Если на человека не действует магия, то он сам в некотором роде…

– Маг? – закончил Сантар, скептически скрестив руки на груди. – Это тоже невозможно, Сайарадил. Не в этом мире!

Сая склонила голову вбок, глядя на него из-под прикрытых глаз.

– Не зови меня так, – попросила она. – Просто Сая… Обещаешь?

Сантар кивнул в ответ.

Костер горел, уютно потрескивая сухим хворостом. Сантар пожалел, что не взял одеяла; Сая напомнила, что тогда ему пришлось бы тащить еще и их. Сантар проворчал, что по ночам холодно – как-никак, осень, и предложил ей свой плащ. Сайарадил благородно отказалась и, завернувшись в собственный плащ, легла спать ближе к костру, подложив под голову сложенные руки.

Сантар улегся с другой стороны костра, но сразу уснуть не получилось: то ли отблески пламени впервые в жизни мешали ему, то ли было что другое… Сайарадил спала рядом; ее лицо закрывали непослушные волосы. Какое-то время Сантар следил за игрой бликов на светлых прядях, после чего встал, чтобы потихоньку укрыть Саю своим плащом, ведь сам он был привычен и к северной погоде, и ко сну на голой земле. Осторожно подоткнув плащ, Сантар не удержался и убрал с лица Сайарадил упавшие пряди. Костер осветил ее светлую, точно фарфоровую, кожу, высокие скулы и белые приоткрытые глаза…

Сантар рывком приподнял Саю. Ее глаза смотрели на него пустыми белками, бледная кожа была холодна, как лед, а тело задеревенело. Сантар вдруг вспомнил тех несчастных, которых изгои находили замерзшими в зимнем лесу. Казалось, Сая находится посреди снежной бури, а не в осеннем лесу, где даже листва с деревьев еще не облетела. Сантар плотнее завернул ее в плащ, потом во второй и подтащил ближе к костру, пытаясь согреть, но быстро осознав всю глупость этой идеи: он не мог помочь Сайарадил, потому что не знал даже, что с ней творится.

Вход в пещеры был рядом, но ночью, да еще без света запросто можно свернуть не туда. Пока он будет плутать во тьме, Сая может… Нет, нужно придумать что-то еще, и быстро!

Где вверху встрепенулась листва, и на предплечье Сантара опустился Нур. Он посмотрел на Сайарадил, потом обернулся к Сантару; в его черных глазах-бусинах отражалось ожидание приказа. Сантар встрепенулся и порывисто закатал рукава: на запястьях у него, как и у всякого изгоя, были намотаны обережные браслеты. Лихорадочно перебрав шнурки с нанизанными на них амулетами, Сантар сорвал тот, который подарил ему Чен-Ку, и примотал к когтистой лапе сокола.

– Давай, птица, лети домой, – наказал он строго. – Домой, к Чен-Ку! Приведи помощь!

Нур, подкинутый к небо, расправился крылья и закружил над поляной. Сантар махнул в сторону Убежища:

– Туда! Там твой родной птичник!

Сделав еще кружок, Нур, словно издеваясь, полетел в противоположном направлении, прямо на север.

– Лихо тебя раздери! Проклятая птица! – выругался Сантар и склонился над Сайарадил.

Ее дыхание было ровным, но еле слышным.

– Помощь не придет, – сказал сам себе Сантар и, решившись, поднял Сайарадил на руки – лучше попытаться пройти пещеры, чем бездействовать!

Прежде легкая, Сая вдруг стала в два раза тяжелее. Ее голова безвольно откинулась назад, словно что-то тянуло ее к земле. Не медля больше ни мгновения, Сантар шагнул от костра к темному лесу, но инстинкт человека, выросшего в лесу, заставил его замереть. По телу, от макушки до пяток, пробежали мурашки. Стараясь не делать резких движений, Сантар обернулся.

На краю поляны под деревьями стоял зверь, освещенный отблесками горящего костра.

Глава 19

Вокруг Сайарадил вращались клубы белого тумана, словно ее затащило в водоворот. Мимо проносились картинки; то яркие, то смазанные, они накладывались друг на друга и путались, мешая вникнуть в смысл. Сайарадил попыталась шевельнуться, но не смогла; ей оставалось только смотреть на видения, проносившиеся перед глазами.

Родовые стяги Валлардов, развешенные по стенам… Фамильное поместье Вэй? Сая покинула это место, едва родившись. Откуда же тогда пришло видение: тесная комната, где все пространство занимала кровать; на кровати – совсем еще юная девушка, которую окружили люди. Сайарадил не слышала запахов, но была уверена, что воздух вокруг был насквозь пропитан терпким ароматом благовоний. Девушка, лежавшая на кровати, сливалась с белыми простынями – светлая кожа и светлые волосы, разметавшиеся по подушкам, белая сорочка, подчеркивавшая белизну