ее кожи… Картинка приблизилась, и Сая ощутила суеверный страх: осунувшееся, мокрое от пота лицо девушки было так похоже на ее собственное!

– Женский удел – сносить родовую боль, – приговаривала склонившаяся над кроватью повитуха. – Сожми зубами щепку и терпи!

– Ох, не к добру, – прошептал кто-то сзади. – Дитя, рожденное в таких муках, обречено на страдание!

Услышав это, девушка захрипела и схватилась руками за огромный живот; ее глаза закатились, и старуха принялись бить бедняжку по щекам, чтобы та пришла в себя.

– Сенатор, у вас родилась дочь!

Видение сменилось. Сайарадил увидела знакомое место: ее комната, где карты Обозримых земель и морей закрывали стены, а на столе были разложены письменные принадлежности. Внутренний сад, беседка, увитая плющом и высокая ограда городского поместья… Это был мир детства Сайарадил, окружавший ее до десяти лет. Одни и те же стены, привычные вещи и заботы; движение времени можно было проследить только по книгам, которые с каждым годом становились толще. В то время отдушиной для Сайарадил были сказки нянечки, редкие встречи с мамой и скупая, но такая желанная улыбка отца…

Картинка вновь поменялась, и перед Саей предстал городской парк. Она попыталась отвести взгляд, но все равно против воли продолжала видеть: оценивающие взгляды аристократов, их сплетни – и насмешку в глазах Кирайны Торм. «Я не хочу тебя видеть» – хотела сказать ей Сайарадил, но не смогла разлепить губ. Оставалось лишь смотреть, как десятилетняя Сая, путаясь в длинном подоле, мчится прочь от хихикающих дам – в беседку у реки, где она впервые увидела жрецов.

Саркофаг. «Я не хочу это видеть!» – Сайарадил закричала, но крик ее был безмолвен. Она видела себя шесть лет назад, корчившуюся в судорогах на полу Святилища, и боль, испытанная тогда, вновь обожгла сначала пальцы, а затем и все тело.

Видения кружились безумным хороводом, выплывая из белого тумана; они словно старались показать ей как можно больше. «Я не хочу вас видеть!» – безмолвно крикнула Сая разъяренной толпе учеников, обступивших ее когда-то; «И это я видеть не хочу» – прошептала она, глядя на свое перекошенное от ярости детское лицо и струи воды, рассекавшие воздух со свистом, словно хлысты.

«Не хочу это видеть!» – учитель Нармаил что-то объясняет ей.

«Хватит» – наставник Арамил заставляет отрабатывать призыв до онемения рук.

«Не хочу…» – Айне обрабатывает рану у нее на ноге; рана подживает на глазах.

Резко, без перехода, перед Сайарадил предстало то, что она никогда не видела прежде: наставник Арамил на полу своей комнаты корчится от боли, схватившись рукой за голову… Что с ним? В комнату постучали; наставник, встряхнувшись, поднялся и открыл дверь. На пороге стояла она сама, раскрасневшаяся от быстрого бег по ступеням на верхний этаж; в тот день Сае объявили о переводе в адепты, а значит, ей пятнадцать… Но разве наставник болел в то время? Разве он вообще когда-либо болел?

Видение сменилось, но лишь немного. Она по-прежнему видела комнату наставника; на этот раз он лежал на кровати ничком, царапая покрывала ногтями, словно мучаясь от невыносимой боли. Видения шли один за другим: наставник вбегает в комнату, захлопывая дверь и падая на пол; вот он выпроваживает недоумевающих жрецов, потому что от их голос у него раскалывается голова; вот у него идет носом кровь… Бледное окровавленное лицо Арамила было полно упрямой решимости.

Сая не могла поверить увиденному. Как же так вышло, что все это время наставник страдал от какой-то болезни, никому ничего не говоря?

На краткий миг показалось незнакомое место; судя по серым стенам и отделке, это была Храмовая башня. Сайарадил увидела старика с желчным сухим лицом; лишь заметив черные одежды, она поняла, что это Верховный жрец, и попыталась отвести глаза, но все равно продолжала видеть. В ногах у Верховного сидела девушка; ее длинные темные волосы падали на лицо. Верховный перешагнул через ее ноги и распахнул ставни. Солнечные лучи упали девушке на лицо, и Сайарадил узнала в ней ту самую незнакомку, которая когда-то просила у нее прощения… Кажется, Сая наконец-то стала понимать за что.

Видение дрогнуло и словно сорвалось вниз; из темноты вновь выплыла комната наставника. Он сидел, привалившись спиной к двери и шевеля губами; Сая не слышала слова, но прочесть по губам было не так уж и сложно.

«Сайарадил» – шептал наставник.

Его глаза, такие знакомые, тепло-карие, вдруг оказались совсем рядом. Сая заглянула в них; взгляд Арамила увлажнился. «Я хотел использовать тебя, – услышала Сайарадил так отчетливо, будто наставник говорил вслух. – Хотел получить власть… Ты заслуживаешь лучшего наставника. Прости… Я боролся, но все равно проиграл».

Не будь проклятого оцепенения, Сайарадил бы зарыдала – но ее глаза так и остались сухими. Великое небо, как же так?

Взгляд Арамила погас; он потряс головой, поднялся и огляделся. На его лице появилось новое, незнакомое выражение: жесткость вкупе с высокомерием. Оправив одежды, наставник вышел из комнаты и направился путем, хорошо знакомым Сае. Она поняла, что сейчас будет, и попыталась зажмуриться, но все равно видела самое страшное: легким касанием пальцев наставник убил старого учителя; Айне упал от такого же прикосновения…

«Я не хочу это видеть!» – закричала Сая, извиваясь, но тело ее осталось неподвижным. «Ни вас, Сорсус Карлал! Ни Лима, которому не смогла помочь. Изгоев, плюющих мне в спину… И тебя, Отшельник!»

Но она продолжала видеть все то, что было частью ее жизни.

В какой-то миг из белого тумана проступило такое же белое лицо. Сая отшатнулась, зашедшись безмолвным криком…

– Сайарадил!

Голос был слаб и походил на гулкое эхо.

– Очнись, Сайарадил! …йарадил!

Сая пыталась изо всех сил, но перебороть охватившее ее тело оцепенение не могла.

– Немедленно возвращайся! Слышишь?

«Я не могу» – подумала Сая и внезапно почувствовала облегчение. У нее больше не было сил бороться за свою жизнь. Она проиграла. Поняв это, Сайарадил беззвучно расхохоталась…

Смех застрял у нее в горле, когда она увидела еще одно лицо, пришедшее напоследок. Это человек вытеснил собой остальные видения; он то куда-то вел ее, то чистил меч, то просто сидел, скептически улыбаясь. Сайарадил подалась было к нему, но он смотрел куда-то мимо, словно она вдруг стала пустым местом.

«Если я не вернусь, то никогда больше не увижу его» – вдруг с ужасом поняла Сая.

Она рванулась раз, другой, но оцепенение не отпускало. Проклятый туман продолжал показывать картинки из прошлого: тот же человек в окружении друзей; вот он дерется с Лимом, а вот – смеется с Райханой. Он был счастлив до нее и будет счастлив