Фильм закончился примерно в одиннадцать тридцать. Когда начался перерыв и вокруг ларька с закусками зажглись огни, то тут, то там начали включаться фары автомобилей – видимо, не нам одним надо было отправляться домой.

Так как я сидел на водительском сиденье, я предложил Слим:

– Хочешь, я поведу?

Предполагалось, что она будет за рулем весь вечер. Вообще, когда мы отправлялись в кино под открытым небом, она всегда вела машину сама. Но я подумал, что будет проще, если все останутся на своих местах.

Слим какое-то время молчала.

– Но ведь мы всем пообещали, что вести буду я.

– Да, точно. Ладно, тогда лучше тебе и вести.

– Наверное.

Высунувшись из окна, я повесил колонку на место, потом открыл дверцу – и только тогда понял свою оплошность.

Если я выйду, чтобы Слим могла сесть за руль, она сдвинется со своего места влево, а мне придется всю дорогу до дома сидеть рядом с Расти.

Мне же хотелось сидеть рядом со Слим.

– В чем дело? – спросила она.

Я не мог ей ответить. Мы были приятелями, товарищами, лучшими друзьями. Если бы она знала, как мне хочется оказаться рядом с ней, то догадалась бы, что я чувствовал на самом деле. А это могло ее напугать.

– Ни в чем, – ответил я. – Все в порядке.

– Точно? Если тебе и правда хочется вести…

– Не, все в порядке, – я выбрался из машины и захлопнул дверцу. Чувствуя себя последним идиотом, я обошел автомобиль. К тому времени, когда я оказался у пассажирской дверцы, Слим и Расти успели подвинуться.

Я сел рядом с Расти и захлопнул дверцу.

Не включая фары, Слим стала медленно съезжать с возвышения, с которого мы смотрели кино. Внизу она резко свернула, чтобы попасть на пересечение дорожек.

Она включила стояночные огни и несколько раз останавливалась, чтобы пропустить проходивших мимо людей. В конце дорожки она пропустила машину и выехала с площадки кинотеатра.

Слим никого не подрезала. Не сделала ничего неправильного или грубого. Мы с Расти тоже.

Вообще, я уверен, что все случившееся несколькими минутами позже никак не было связано ни с одной из машин из тех, что были на площадке кинотеатра в тот вечер. Все, кто выезжал перед нами, поворачивали в другую сторону на трассе Мэйсон. А следом за нами никого не было. По крайней мере, мы никого не заметили.

Какое-то время «понтиак» Слим был единственным автомобилем на дороге. Мы находились в десяти милях к северу от города, на полпути между Грендвиллем и Кларксбургом.

Справа был лес.

Слева – старое кладбище. Если у него и было название, мы его не знали. Там никого не хоронили примерно с 1920 года. Мы исследовали его несколько раз, но никогда – ночью. На кладбище была масса впечатляющих надгробий, статуй и всякого такого.

Проезжая мимо, мы, как всегда, поглядывали в ту сторону. Наверное, хотели убедиться, что никто не выкапывает тела. Или не выкапывается сам.

Ничего.

Но между обозначавших вход каменных столбов стояла машина с выключенными фарами.

– Ой-ой, – сказала Слим, слегка сбрасывая скорость. – Полицейская машина?

– Да вроде не похоже, – ответил Расти.

– Нет, не полицейская, – успокоил я. Благодаря тому что я был сыном шефа полиции Грендвилля, я точно знал, как выглядели все полицейские автомобили – не только в нашем, но и во всех близлежащих городах, в загородных отделениях и отделениях штата.

– Я думала, что это засада с радаром.

– Не.

– Клевое место для свидания, – пошутил Расти.

Мы со Слим рассмеялись.

– Вы так не думаете?

– Нет, – ответила Слим. – Во-первых, слишком близко к дороге, где все тебя видят. Про кладбище я вообще молчу. Меня уж точно не заманишь в такое место!

– Тебя вообще не заманишь… – пробормотал Расти, откинул голову и уставился в зеркало заднего вида.

– Что такое? – спросила Слим.

– Мне кажется, он приближается, – ответил он.

– Кто? – Слим тоже посмотрела в зеркало. – Я не… ой.

Я уже успел оглянуться через плечо и знал, что означало ее «ой». К нам определенно приближался какой-то автомобиль, вот только его фары были выключены. Казалось, будто к нам сзади подбирается сгусток тени.

– Это машина с кладбища? – спросила Слим.

– Кажется, да, – ответил Расти.

Слим застонала.

Мы с Расти посмотрели назад.

– Дерьмо, – пробормотал Расти.

Из-за скорости странного автомобиля я решил, что он вот-вот перестроится и пойдет на обгон. Но он остался позади нас. Когда он почти врезался в наш автомобиль, Слим прибавила газу. От резкого ускорения меня отбросило на сиденье.

Таинственный автомобиль уменьшился, отдаляясь, затем снова начал нагонять. Судя по всему, это был большой старый черный «кадиллак».

– Снова приближается, – предупредил я.

– Да что такое с этим ублюдком! – выкрикнула Слим.

– Лучше езжай, – посоветовал Расти.

– Я и так еду.

– Быстрее.

Наша машина прибавила скорости. «Кадиллак» прекратил приближаться. Но и не отдалялся. Он двигался с той же скоростью, что и мы, и оставался примерно в двадцати футах позади.

Луна освещала его крышу и лобовое стекло. Но я не мог разглядеть, кто находился внутри.

– Мне это не нравится, – сказала Слим.

Мы преодолели поворот на слишком большой скорости. Взвизгнули покрышки. Меня потянуло в сторону, и я ухватился за ручку двери, чтобы не упасть на Расти. Он же опрокинулся на Слим.

– Слезь с меня, – пробормотала она и пихнула его локтем.

Я оглянулся. «Кадиллак» по-прежнему висел у нас на хвосте.

– Я снижаю скорость, – предупредила Слим.

– Он приближается, – произнес я и приготовился к удару.

Но ничего не произошло. Снова оглянувшись, я увидел, что «кадиллак» был в каких-то двух футах от нас. Но расстояние теперь увеличивалось.

– Кажется, он не хочет в нас врезаться, – заметил я.

– А чего он хочет? – спросила Слим.

Я покачал головой.

– Может, просто пытается нас напугать? – предположил Расти.

– Если так, – отозвалась Слим, – то у него получилось. Теперь он может спокойно ехать домой.

– Может быть что угодно, – заметил я.

– Это точно автомобиль с кладбища? – уточнила Слим.