Ханна знает, что «наполовину взрослым» на работе приходится туго. «Если вести себя согласно стереотипам о поколении миллениума, это замедлит рост. Если в детстве ребенка держали за ручку, он часто считает, что на работе ему все должны. Если его не заставляли ничего делать по дому и помогали при любой сложности, на рабочем месте он может впервые столкнуться с реальностью».

Когда я спросила Ханну о домашних обязанностях, которые ей надо было делать в детстве, она выдала список: «Каждый день заправлять постель, убирать игрушки, книги и чистое белье, помогать мыть посуду и готовить ужин, помогать со стиркой, полоть и поливать растения и помогать в саду, ездить по поручениям мамы (с тех пор как я получила права), мыть окна, весной делать генеральную уборку, подметать в кладовой, протирать плинтусы и мыть машины».

Ханна продолжает: «Всегда есть возможность быть на высоте и хорошо проявить себя в глазах менеджеров и коллег, но я видела людей, которые идут другим путем». Некоторые ее друзья «пошли другим путем» и всего за полтора года после колледжа сменили три работы. «Они уходили, как только им что-то не нравилось, и не понимали, что их первая работа — это входной уровень, и ее цель в том, чтобы учиться. Она заставляет вас подняться, иначе придется и дальше полагаться на поддержку родителей, которые платят по счетам, пока вы скачете с места на место.

У меня есть коллега моего возраста с невероятно раздутым самомнением, — продолжает Ханна. — Она не очень старается, много сваливает на других и считает, что выше своей текущей роли. Когда пришел цикл повышений, ее не повысили, и она была просто в шоке. Недели две после этого она в мрачном настроении уходила с работы в два-три часа дня. В глазах менеджера ее авторитет упал, потому что она дулась, как маленький ребенок, вместо того чтобы как следует взяться за дело. Ее родители потакают такому поведению. Они ей говорят: “Если ты не получишь что хочешь, можно просто уйти”. Она так и не научилась с головой погружаться в работу. Ее родители всегда ей рассказывали, какая она отличная, чудесная, замечательная. Из-за этого она совершенно потеряла способность трезво сравнивать себя с окружающими».

Пока коллеги Ханны обижаются неизвестно на кого в офисе, сама она берет на себя все больше ответственности. Ее часто приглашают присутствовать на собеседованиях. Компания пытается отобрать людей, которые знают что хотят и готовы для этого тяжело работать. Они хотят еще одну Ханну.

«Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?», «Какую ты собираешься выбрать специализацию?» Взрослые постоянно задают такие вопросы детям и абитуриентам и, в зависимости от ответа, сияют от счастья, в недоумении поднимают брови или хмурятся. Мы уверены, что знаем, к чему стоит стремиться, даже если ребенок незнакомый.

Однажды воспитательница в детском саду отвела меня в сторону и похвалила дочкины рисунки. Признаюсь, я подумала: «Да, да, да, но в колледж это поступить не поможет». Эвери было всего четыре года, но я уже четко знала, что ей «следует делать». Тогда я еще не понимала, что, отмахнувшись от художественных талантов дочери, могу ей навредить. Однако работа деканом по делам первокурсников довольно скоро помогла мне осознать свою ошибку. Я очень часто слышала, как студенты жаловались, что «все» ожидали, что они станут учиться и чего-то добиваться. У многих появлялись слезы, когда я спрашивала: «Да, но чем вы хотите заниматься?» Я придумала фразы-мантры, которые вставляла в официальные и неофициальные беседы со студентами. Одной из них было: «Верните себе внутренний голос и прислушайтесь к нему». Это значит: «Тебе решать, кем ты собираешься стать и что будешь делать. Поищи в себе подсказки, что для тебя действительно важно. Разреши себе быть тем, кем хочешь, и делать то, что тебе по душе».

Дома я тоже начала вести себя совершенно по-другому — перестала ожидать, что Эвери с Сойером станут кем-то конкретным (врачом, юристом, учителем, предпринимателем и так далее). Я стала видеть в них не маленькие деревца бонсай, которые нужно аккуратно подрезать, а дикие, незнакомые цветы, которые распустятся и покажут уникальную, восхитительную красоту, если дать им подпитку и условия. Прежде всего я стала надеяться, что мои дети и студенты найдут то, что профессор педагогики и директор Стэнфордского центра по делам подростков Билл Деймон назвал смыслом.

Исследования Деймона показывают, что чувство смысла важно для достижения счастья и удовлетворенности жизнью. Согласно его определению смысл — это то, что «больше всего заботит» человека и становится окончательным ответом на вопросы «Зачем я это делаю?» и «Почему это для меня важно?». Деймон отличает смысл от сиюминутных желаний, например получить пятерку на контрольной, найти пару на танцах, купить новый гаджет, вступить в команду, попасть в конкретный колледж. Краткосрочное желание может иметь, а может и не иметь значения в долгосрочной перспективе. «Смысл же, — говорит Деймон, — это цель в себе».

В 2003 году Деймон и его коллеги провели Youth Purpose Project, четырехлетнее всеамериканское исследование смысла жизни у людей в возрасте от 20 до 26 лет. Лишь 20 процентов участников видели что-то осмысленное в том, чему хотели посвятить свою жизнь. Еще 25 процентов «дрейфовали», не зная и не желая знать, чем они на самом деле хотят заниматься. Остальные были где-то посередине. Двадцать процентов обретших смысл — это, с точки зрения Деймона, слишком мало. Свою последнюю книгу The Path to Purpose: How Young People Find Their Calling in Life — сборник работ о развитии человека — он написал потому, что в сегодняшнем обществе слишком много молодых людей страдают от ощущения пустоты.

Эта пустота возникает не из отсутствия интереса к обретению смысла. Исследование, проведенное в 2012 году некоммерческой организацией Net Impact, помогающей людям в ходе карьеры делать мир лучше, показало, что 72 процента студентов считают очень важным или существенным элементом счастья, чтобы работа оказывала положительное влияние на общество или окружающую среду. А Адам (Смайли) Посвольский, опубликовавший в 2014 году ставшее бестселлером руководство по карьере The Quarter-Life Breakthrough, которое показало тысячам молодых людей, как идти к смыслу жизни, пишет, что и он, и многие другие представители поколения миллениума хотят найти осмысленную работу. С точки зрения Посвольского, такая работа «имеет личное значение, отражает индивидуальность и интересы человека, позволяет делиться своими талантами, чтобы помогать другим, а также обеспечивает прочное финансовое положение, чтобы вести желаемый стиль жизни». Осмысленная работа противоположна заурядной, которая позволяет платить по счетам, проводить время, совпадает с ценностями человека и даже может сделать его финансово успешным, но «не позволяет внести уникальный вклад в мир».