– Ты помнишь, кто встретил тебя?

Эльф открыл глаза, сфокусировал взгляд.

– Осведомители Великого Управителя, кто ещё это мог быть? Кто ещё мог знать о нашем прибытии?

Хэфер покачал головой. Поверить в такое означало бы зайти в мыслях совсем далеко… Нет, дядя не мог. Кто угодно, но не он.

– Великий Управитель не поступил бы с тобой так никогда, – твёрдо сказал рэмеи. – Это противоречит всему, вокруг чего он строил свою жизнь. И никто из нас не сделал бы с тобой ничего без справедливого суда… Таков Закон.

– Я уже не знаю… Не видел лиц… Но прежде… они отвели меня в темноту и тишину… и там…

Эрдан выпростал левую руку из-под покрывала, посмотрел на неё так, словно видел впервые и до сих пор отказывался верить, что она принадлежит именно ему.

Хэфер с усилием сглотнул, некстати вспомнив, как прекрасно звучала эльфийская арфа под пальцами принца – тогда, для гостей. Музыка обрамляла легенды тонким узором истинного волшебства, распахивая границы привычного, зримого.

– Я слышал, что ты сказал, Хэфер, – тихо проговорил эльф. – Дождаться хорошего целителя, который поможет вернуть целостность. Поможет?..

Царевич стиснул зубы, стараясь не смотреть на тонкое забинтованное запястье, на котором отсутствовала кисть. Глядя в глаза, наполнившиеся безумной надеждой, которую способны испытывать, наверное, только очень юные существа, он глухо ответил:

– Нет. Не в этом, – и, сам не зная зачем, добавил: – Прости.

Эрдан обречённо вздохнул, снова обхватил себя здоровой рукой, как будто мог спрятаться от всего мира.

Наступившая тишина тяготила.

Ануират вернулся на закате, когда уже начали удлиняться и сгущаться тени. Услышав условный сигнал, Хэфер встрепенулся, вынырнув из чуткой дрёмы, поспешно затянул ремни нагрудника и надел шлем. «Они увидят то, что ожидают увидеть. Но лишний раз на глаза всё же не попадайся», – говорил отец, когда они обсуждали детали плана.

Поднявшись, Хэфер бросил взгляд на эльфа – тот вроде спал – и отступил в тень ив. Через некоторое время показался псоглавый, и с ним шла пожилая женщина в тёмных одеждах. Её ладони были скрыты перчатками, а на плече висела большая сума. Жрица что-то ворчала себе под нос, ступая по болотистой почве, но Ануират не слушал – только поддерживал иногда, когда она оступалась.

– Нет, чтобы самим притащить его – заставляешь меня брести незнамо куда, – отчётливо донеслось до Хэфера. – Будь ты хоть трижды освящён благословением Ануи – я не обещаю тебе чудес. Если что, зашью красиво – будет почти как живой. А на ноги поднять не обещаю. Вот и товарищу своему так же скажи. А то не выпустите из этого болота…

Царевич скрестил руки на груди, напоминая себе, что должен молчать. Весь разговор предстояло вести воину. Женщина хмуро зыркнула на него и села рядом с эльфом, уложила суму, стянула перчатки.

– И впрямь остроухий, гляди ж ты, – удивилась она и откинула покрывало – хотя Ануират, скорее всего, предупреждал.

Под приглушённые причитания, где это они умудрились найти бедолагу, что сделали с ним, зачем потащили в болото помирать, и что милосерднее если не отнести к ней в мастерскую, то просто быстренько утопить здесь же, бальзамировщица осматривала раны. Похлопав эльфа по щекам, она приподняла его веки и недовольно прищёлкнула языком.

– Ну чего встали, избранные? – ворчливо спросила она. – Костёр хоть разожгите. Новое пойло делать будем. А лучше всё-таки в мастерскую… изуверы. И темно уже вон как! Ты б ещё в глухую ночь за мной пришёл, солдатик. Подсветить придётся ярче.

Ануират явно сдерживался, чтобы не ответить, что он обо всём этом думает. Хэферу было безразлично – лишь бы дело сделала. Молча он пошёл разжигать костёр – с недавних пор это ему удавалось особенно хорошо. Главное было следить, чтоб не полыхнуло слишком жарко.

– Славно. А ты не стой храмовой колонной – помоги переворачивать. Не те уже мои годы, бойцов на своём горбу таскать да ворочать.

Бабка хоть и оказалась сварливой, а дело своё знала – явно не просто так свой хлеб в деревне ела и не только мёртвых готовила к последнему пути, но и живым помогала удержаться на Восточном Берегу подольше. Мысленно Хэфер возблагодарил Богов. Пока всё складывалось более чем удачно…

В следующий миг Эрдан вдруг взвыл не своим голосом.

– Тьфу ж ты, племя безрогое! Чё орёшь? Я тебя даже не режу – гной, видишь, давлю.

– Ты обещал! – хрипло закричал эльф на родном наречии. – Ты обещал мне!

– Чё он там скулит, эй? – бальзамировщица всплеснула руками. – Да куда ты ползёшь-то от меня, стой! Али жить не хочешь?

Хэфер мгновенно оказался рядом с Эрданом, удержал его за плечи, прижимая к земле.

– Тихо, тихо… Всё хорошо, – говорил он по-эльфийски. – Я обещал. Ты вернёшься домой.

– Ты обещал… целителя… – эльф закашлялся, попытался вырваться. – Но ты тоже… привёл меня к вашим колдунам смерти! – в его глазах страх смешивался с гневом, осознанием несправедливости. – Они сохранили часть меня для Вечности… Так это называется у вас, да? Я видел свою руку в ларце, полном белого песка!

– Натрона, – инстинктивно поправил Хэфер, отказываясь думать, кому могла потребоваться забальзамированная рука королевского сына и для каких целей.

– Бальзамировщики отсекли мне руку!

Царевич надеялся, что жрица не поняла ни слова. В этих краях эльфы вряд ли появлялись. Вполголоса он успокаивал Эрдана, раз за разом повторяя своё обещание, что защитит его, поможет вернуться домой, уговаривая позволить заняться ранами. Но только самые последние слова помогли:

– Моя супруга – бальзамировщица, – очень тихо, так, чтобы слышал только Эрдан, проговорил Хэфер. – И жив я лишь благодаря ей.

Эльф замер – видимо, от изумления – потом всё-таки согласился, позволил жрице приблизиться. При этом он крепко стиснул руку царевича, словно тот мог удержать его в сознании. Хэфер не отходил, пока женщина делала необходимое, говорил что-то успокаивающее о том, как скоро завершится их путь и как рады будут встретиться с Эрданом Владыка и Великий Управитель, ведь его жизнь была бесценна.

Но всё это время его мысли вращались вокруг участия жрецов Ануи в заговоре. Эта часть истории подтверждала то, что стояло за одним из имён, выданных Каэбом.

И Таа был не просто бальзамировщиком. Он был возможным преемником Первого из бальзамировщиков всей Таур-Дуат.

Глава 37

В ходе торжеств Хатепер привлёк Анирет и Ренэфа не только к ритуалам, но и к государственным делам. Праздники праздниками, а жизнь в Империи не останавливалась даже в Разлив. Оба племянника не разочаровали его – где не хватало опыта, они восполняли это чутьём, острым умом и старанием. Так странно и