– Хорошо, – прошелестела она, – на ночь я вернусь в замок, но день проведу здесь. Ян останется и если что, защитит меня-то врагов, которые посмеют напасть здесь. Что касается дома – его я отыщу сама.

– Как скажете, – проговорил Вайес учтиво и поклонился ей, чем уж совсем поразил Яна.

Нет, он знал, что Хранители особо почитаются всеми, но такого поклонения не ожидал. Может все дело в том, что Дею избрал сам лес? Ведь он ждал потомка Ладгальд, а это значит, что его подруга принадлежит к одному из самых древних и благородных родов. У Яна перехватило дух от таких мыслей. А в довершение к его потрясениям еще и Горий вышел вперед, продолжая шокировать его.

– Госпожа, – прогнусавил он, кланяясь до тех пор, пока его старческая спина не хрустнула.

Дею такой жест тоже немного смутил, ответив ему сдержанным кивком, она перевела взгляд на Вайеса.

– Я пришлю плотников и каменщиков, чтобы они в кротчайшие сроки привели ваш дом в порядок, – предложил он, помогая Горию разогнуться.

– Я по гроб жизни буду обязана вам, – отозвалась Дея, даря Вайесу благодарную улыбку.

– Ну что вы, моя дорогая, – отмахнулся тот, – это Багорт в неоплатном долгу у вашего рода.

– Вы уверены, что я одна из Ладгальд?

– Абсолютно, – заверил ее Верховный Хранитель.

Вайес и лекарь еще раз поклонились Деи и скрылись в чаще, оставив, наконец, их одних. Хотя в Синем лесу они никогда не могли быть по-настоящему одни, теперь Ян это особенно явственно ощущал.

– Ты немного потрясен? – спросила Дея.

– Немного!? Да я вообще в шоке!

– Я, честно говоря, тоже, – призналась она.

Дея рассказала Яну, что с ней приключилось, когда она впервые здесь оказалась, не забыв опустить причину визита. Зная свою подругу, Ян догадался, что у нее был сопровождающий, и упорство, с которым она старалась не упоминать о нем, начинало бесить Яна, потому что наводило на неприятные мысли. Догадаться о том, кто привел сюда его Дею, было не трудно, но очень мучительно. И как только он это сделал, ему показалось, что сердце обдали кипятком. Он сжался от невыносимой боли, но не подал и виду, а молча последовал за Деей и серебристой ланью, что вела свою Госпожу к ее новому дому.

Он оказался заброшенным каменным строением надежно спрятанным от посторонних глаз вьюнком. Окна зияли пустотой, стены и статуи из камня обильно поросли мхом, а деревянные ступень почти сгнили. Рискуя провалиться, Дея поднялась по ним и толкнула дверь. Та со скрипом отворилась, и ребята оказались в просторной прихожей, служившей, по-видимому, и гостиной. Первое что они увидели – это огромный зев камина, покрытого толстым слоем пыли. Посередине стоял стол, вокруг него размещались кресла и диванчики с резными подлокотниками, обвитыми паутиной. А пол устилал ковер из высохшей листвы, занесенной через разбитые окна.

Как и во всех долго пустующих домах здесь было жутко неуютно. Ян побывал в свое время в заброшенных зданиях Петербурга, и все они были лишены того тепла, которое свойственно даже самой захолустной хибарке, где теплиться хоть какая-то жизнь. Если дом многие годы не обитаем, из него улетучивается дух, сам воздух в нем кажется мертвым, опустошенным, холодным. Так было и с этим жилищем.

Ян содрогнулся при мысли о том, что именно Деи предстоит вдохнуть в него жизнь. Именно она должна воскресить весь этот одичавший, поросший бурьянами лес, восполнить пересыхающие водоемы, защитить вымирающих животных и придать этому месту былое великолепие. Он не знал, как именно Хранители делают это, но видел сейчас в хрупкой фигуре своей подруги ту силу, что заставит звенеть капели и мерцать звезды над Синим лесом с новой силой.

Неожиданно для себя он испугался. Испугался того, что потеряет ее, что окажется недостоин, незначителен и даже жалок. Дею ждет лес, а это значит, что она покинет замок, как только ее дом приведут в порядок, и тогда… Они не будут больше отдыхать в башне у камина, где Дея спала на его коленях. Перестанут сидеть в библиотеке и трапезной замка. Не смогут таскать с кухни ветчину, и встречать закат на смотровой площадке. Не будет ничего того, что последние месяцы делало его счастливым, потому что она рождена для большего, ведь род ее величественен и стар, в отличие от его собственного (о своих родителях он по-прежнему ничего не знал).

Ян следил за тем, как Деин взгляд блуждает по карнизам и осыпавшемуся потолку, по мебели и мутным зеркалам, и вдруг представил, как она превращается в облако белого пара, в эфемерную субстанцию, растворяющуюся на его глазах и навеки покидающую этот мир и его самого. Глупость конечно, она по-прежнему была Деей, может уже и не его Деей, но все еще той тонкой и изящной, улыбчивой и нежной девушкой, что заставляла его сердце замирать.

Весь день они провели в лесу. Обошли полянки и ложбинки, пруды и ручейки, холмы и впадины, скалки и утесы. Не один увиденный ею чахлый кустик или пересохший ручек, не остался без внимания, и все же они не прошли и половины ее владений.

Самым поразительным из всего увиденного в этот день, за исключением самой инициации, оказался исполинских размеров платан. Дерево росло на маленькой уютной полянке, усеянной цветами. Эта поляна была словно сценой, на которую вывели великана, а ее миниатюрность подчеркивала мощь Отца леса. Платан звали именно так. Яна сначала поразило, что у дерева есть имя, а потом он понял, что это не простое дерево – это первый страж леса. Он помнил, как вокруг озера стал воздвигаться этот защитный барьер, ставший впоследствии Синим лесом – самым крупным и обильным лесом вблизи Мрамгора. А появился он потому, что какой-то не в меру алчный браконьер, пытался опустошить дно Лад озера, которое как все знали, было усыпано жемчугом. Русалки его тогда изрядно потрепали, но и он в долгу не остался – ранил гарпуном одну их них, и та скончалась через три дня. С тех пор и стал расти Синий лес, призванный защищать озеро от посторонних жадных глаз.

Ян стоял на миниатюрной сцене из цветов, вглядываясь в разросшиеся во все стороны ветви платана, они укрывали, словно зонтом всю полянку и сплетались с деревьями за ней. В этом сращивании Ян усмотрел некий смысл не вполне им осознаваемый, но невероятно глубокий.

Дея прижималась к Отцу леса щекой, а Ян любовался ею, радуясь, что в это невероятный день рядом с ней был именно он а не его соперник.