Она лежала на дне, наклонившись под углом примерно втридцать градусов, влево, так что высокая овальная рубка касалась крутогоберега. Сварог уже рассмотрел два винта, руль глубины. И…

Он не сразу понял, что именно видит. В правом бортулодки – она оказалась не такой уж маленькой, уардов десяти в длину – темнелонечто вроде пролома, и в его глубине мягким гнилушечьим светом теплилисьтускло-зеленоватые огоньки, россыпью.

Очень быстро он догадался, что к чему. Все его способностибыли включены – и он видел источник радиоактивного излучения. Совсемслабенького, если можно так выразиться, гаснущего, дотлевающего. Сварогу, каклару, радиация не страшна вовсе. То, что он видел сейчас, не способно былопричинить ощутимый вред и любому обитателю Талара. Если только он не станет этиисточники глотать…

Он опустился к самой лодке, встал на дно. Пролом походилскорей на трещину во весь борт, распоровшую корпус примерно в середине. Труднобыло сказать, что же именно здесь произошло сто двадцать пять лет назад – то линесколько глубинных бомб легли совсем рядом, в одной точке, и корпус треснул,то ли лодка, резко увеличив скорость, врезалась в берег. Как бы там ни было,это не след от происшедшего внутри взрыва – в этом случае края пролома были быотогнуты наружу, а ничего подобного нет…

Не теряя времени, он пустил в ход Доран-ан-Тег, вырубилбольшой кусок корпуса, подхватил его и бросил на дно. Внутри виднелосьнезнакомое устройство, бочкообразное, тоже зиявшее проломом – и в проломе, каки вокруг, тускло светили зеленые огоньки…

Сопляки, подумал он горько. Лихие авантюристы, мать вашутак. Принялись охотиться на подводную лодку с ядерным реактором, понятия неимея о радиации. Ну конечно, откуда им было знать…

Вот теперь он совершенно точно знал, что все жуткиероссказни о безвременной кончине тех, кто пил воду из озера и ел пойманную внем рыбу, были не сказками, а чистейшей правдой. Без труда можнореконструировать происшедшее.

Люди Асверуса подорвали заложенные мины и поймали субмаринув ловушку. Принялись бросать в речку бочонки со взрывчаткой. С лодкой произошлакакая-то авария, реактор оказался поврежден. Нет, ядерного взрыва безусловно небыло, иначе от лодки не осталось бы и следа, а вместо нетронутого русла рекизияла бы недурственная воронка… Просто-напросто из разрушенного реакторапроизошел мощный выброс ядерного топлива. Какие-то изотопы, надо полагать.Излучение было столь мощным, что погибли все – и экипаж лодки, и охотники нанее. В течение каких-нибудь нескольких часов. И озеро десятки лет оставалосьисточником смерти – таинственной, незримой, непонятной, как и следовалоожидать, превращенной молвой в проклятие демона.

Со временем все рассосалось естественным образом. Периодполураспада у этих изотопов был, надо полагать, что-то около ста лет. Сталабезопасной для жизни и здоровья вода, горные ручьи принесли в озеро новых рыб,уже не зараженных – вот и остался здоровехонек папаша отца Грука вкупе со всемсемейством, да и другие тоже…

Но кто-то же уцелел из отряда! Во-первых, Асверус – уж пронего можно сказать со всей уверенностью, что отсюда он выбрался и погиб уже вРавене. Во-вторых, мог выжить и кто-то еще… Стоп! Уцелеть мог только тот, ктонаходился далеко отсюда и не попал под излучение… но неужели Асверус некомандовал лично? Плохо верится… Еще одна загадка, как будто их мало…

Бросив последний взгляд на подлодку, он оттолкнулся от дна ибыстро поплыл вверх. Забрался в лодку, приказал грести к берегу. Когда онступил на твердую землю, его спутники столпились вокруг с таким видом, словноСварог сию минуту должен был одарить их неслыханными откровениями и охапкойразгаданных загадок, и это вызывало лишь раздражение. Он не нашел ничего длясебя полезного, он просто-напросто убедился своими глазами, что иные версииоказались правильными… Это не триумф, не победа, даже не шаг вперед.Подтвердились догадки, вот и все…

– По машинам, – распорядился он спокойно.

И первым направился к своему самолету, отчего остальнымволей-неволей пришлось поспешать за королем.

Разумеется, он не собирался бросать все найденное. В самомскором времени и подвалом, и лодкой должны были заняться его новые сотрудники,свежеиспеченные кадры девятого стола. Сварог поступил незатейливо: с помощьюЭлкона он подыскал восемь подростков обоего пола, ларов и ларисс, из тех, ктоуже сейчас не собирался провести жизнь в пустых светских увеселениях, ктовыглядел ищущим смысл жизни или, по крайней мере, какое-нибудь интересноезанятие. Старый режим не мог предложить ничего нового – зато Сварог мог. Не дляодного Элкона он выглядел романтическим героем – и это, цинично говоря,следовало использовать, в любом случае для отобранных им юных сотрудников исотрудниц это гораздо лучше, нежели прожигать жизнь в пошлом безделье.

Трудно сейчас сказать, что из них выйдет с бегом лет, нопока что они горели энтузиазмом, они были прямодушны и порывисты, как все вэтом возрасте, они были романтиками и идеалистами – а значит, никого из них несмог бы перевербовать умнейший циник вроде Гаудина. Следовало только как можнодольше держать их подальше от крови и грязи, помаленьку приучая к нехитрой, ноболезненной истине: в этом мире, увы, ни романтики, ни идеалисты не приживаютсяи уж точно не блистают победами… Элкон, судя по наблюдениям, уже вырастает помаленькуиз коротких штанишек, но с новичками нужно работать еще тщательнее…

Главным образом, притормаживая и одергивая. Они уже сейчасрвались совершить нечто эпохальное, и никак иначе, так что Сварог поневолетратил массу сил исключительно на то, чтобы объяснить: по-настоящему эпохальныесобытия достигаются упорной пахотой. Увы, ему в качестве возражений приводилиего же собственные подвиги, лихие эскапады, ничего общего не имевшие скропотливой рутиной. Так что впервые шаги на педагогической ниве давались ему свеличайшим трудом…

Ничего, перемелется. Главное, ребятки очень скоро высадятсяна берега озера, выметут под метелку подземные помещения, заберут наверхподлодку, изучат все, что только возможно… В чем-то да помогу.

…Очаровательная балерина Дания была не только искусной иблагонадежной, десять раз проверенной суровыми людьми, привыкшими подозреватьдаже собственную покойную бабушку, но и крайне дисциплинированной. Особым умомона не блистала – собственно, к чему он танцовщице из королевского гарема? –но и не удручала глупостью. Вот и сейчас она не задала ни единого вопроса, ниразу не состроила недовольную гримаску – тихо, как мышка, лежала рядом вроскошной королевской постели, ожидая, когда Сварог закончит свои занятия, вподобные минуты вроде бы неуместные.

Он полусидел, опираясь на высокую резную спинку и подложивподушку под бок. Склонясь к лампе, сосредоточенно листал толстый томик вкоричневом кожаном переплете – воспоминания широко известного в узком кругукнижников маркиза Барзака, близкого приятеля Асверуса. Это было отнюдь некакое-нибудь академическое издание, за сотню с лишним лет трудами ученыхсухарей старательно почищенное от «вульгарностей», не укладывавшихся вконцепции высокой поэзии и светлого морального облика ее творцов, снабженноевдвое большими по объему комментариями, сносками и развернутыми примечаниями.По приказу Сварога ему с трудом, но разыскали этот раритет, изданный маркизомза собственные средства незадолго до смерти. Ни один книжник к этой книге неподступал со своими концепциями и научным подходом – маркиз такового, немудрствуя, проткнул бы мечом…