– Ты сильно любишь этого молодого человека? – Женщина положила теплые ладони поверх рук Лили.

– Разве теперь это имеет значение? – безразлично ответила она.

Внутри что-то порвалось. Тонкая нить, на которой держалось пульсирующее сердце. И Лили впала в кому.

– А разве нет? Мне казалось, вчера ты только об этом и думала?

– Все меняется.

Слова матери постепенно находили лазейки в коконе Лилии.

– Знаешь, – Марина Андреевна откинулась на диван, – твой отец меня два года преследовал, хотя мой папа сразу сказал, что он мне не пара.

– Натан и отец – разные люди. Натан не откроет бизнес и не сколотит состояние. Он – обычный парень, который спасает глупых девушек и выращивает люпины на заднем дворе. Он работает крановщиком, а его сестра – официантка. Они живут в маленьком доме, и им не нужен особняк. Они – не мы.

Последние три слова расставили все по местам. В них крылось отчаяние и сожаление, что ничего нельзя изменить. И частицу «не» невозможно стереть.

– О, если бы я сдавалась, как ты, то никогда бы не родила тебя. – Марина Андреевна подмигнула.

Лили недоверчиво посмотрела на маму.

– А ты не знала? – Женщина засмеялась. – После Эдуарда врач запретил мне рожать еще раз. Но я до безумия хотела малышку с чудными карими глазками. – Она погладила Лили по щеке. – И даже твой отец не смог мне запретить. Так что он не столь всемогущ, как думает. В конце концов, именно ты строишь свою судьбу. А социальные различия… Середина двадцатого века. Не думаю, что для настоящей любви это имеет значение.

Лилия жадно впитывала все, что говорила мама. Запоминала каждый звук, интонацию, словно боялась упустить нечто важное. Нерешительно оглянулась на дверь. Посмотрела на Марину Андреевну:

– Мама, ты не возражаешь, если я погуляю в саду?

Сколько смысла крылось в невинном вопросе, знали лишь они вдвоем.

– Свежий воздух полезен после стресса, дорогая. Только не задерживайся допоздна. И помни, ты – настоящая леди.

Марина любовалась вышитой розой, когда в гостиную влетел Александр. От мужчины веяло жаром, и она знала, чем это грозит. На людях он верно носил маску спокойствия, зато дома часто выходил из себя.

– Екатерина сообщила, что Лили исчезла после разговора с тобой, – Александр навис над Мариной, скрестил на груди руки и нахмурил черные брови.

– Она пошла погулять в сад, а что?

Марина улыбнулась мужу. Его вечно злое, напряженное лицо неизменно находило отклик в ее сердце. Муж. Яростный, громкий, но верный и надежный.

– Ее нет в саду, – упрямо заявил Александр.

Марина вздохнула и поднялась с софы. Прижалась к мужчине и нежно поцеловала в сердитый подбородок.

– Позволь ей разобраться самой, – прошептала она. – Лилия – умная девочка. И взрослая не по годам. Она любит. Разреши им быть вместе. Разделяя их, ты только усиливаешь любовь между ними.

– Демократично, – съязвил Александр. – А потом нам в подоле принесут дитя. И больше можно не беспокоиться о нашей репутации.

– О, это будет ужасно! – Марина наигранно округлила рот. – Ты станешь мне изменять, ведь доброе имя – единственное, что сдерживало тебя.

– Тебе лишь бы шутки шутить! – Александр сердито поцеловал ее. – А я серьезно.

– Я тоже. Лили – леди. Она не перейдет черту.

– Леди. – Мужчина закатил глаза и отпустил Марину. – Ты тоже леди, но что-то я не помню, чтобы это нам помешало…

– Прекрати. – Марина прижала ладони к горящим щекам. – Хорошо, ты прав. Но сегодня отпусти ее. Один день. А потом снова можешь примерять на себя роль диктатора.

Александр негодующе хлопнул ладонью по столу:

– Я не диктатор!

Марина взяла его руку и поцеловала сжатые пальцы:

– Конечно, нет. Ты – мой муж. А я – твоя жена. Поэтому предлагаю устроить сегодня выходной.

Лавина спокойствия медленно сошла на Александра. Он выдохнул:

– В прошлый раз ты мне читала Диккенса.

– Значит, сегодня твоя очередь.

Лилия смотрела на ярко-синий коттедж, удивляясь, когда он успел так глубоко проникнуть в ее душу. Даже таинственное окно на мансарде, которое раскололо их отношения с Натаном, вызывало странное чувство ностальгии.

Разговор с мамой придал Лили небывалой уверенности в собственной правоте и усилил желание бороться. И всю дорогу до дома Натана она молилась, чтобы он не сдался. Вместе они справятся со всем. С проклятьем, с отцом, с обществом. Лили из последних сил убеждала себя, что их любовь выстоит перед любыми преградами.

Она осторожно подошла к дому и постучалась. Никто не отозвался, а дверь оказалась не заперта, и Лили вошла внутрь, заглушив неуверенность громким дыханием.

– Натан? Кристина?

Но дом был пуст, и возглас Лили вернулся к ней одиноким эхом. Она замерла посреди гостиной, не отводя взгляда от лестницы. Нераскрытая тайна манила Лили. Призрак, которого она вчера увидела в зеркале, звал. Тихая колыбельная зазвучала на мансарде. Лилия прикрыла глаза, невольно наслаждаясь нежным пением.

Один шаг, второй. Она схватилась рукой за перила и зачарованно посмотрела наверх. Постепенно невнятные звуки сложились в слова, и от их смысла озноб охватил тело.

Загипнотизированная, Лили поднималась по лестнице, и с каждым шагом невидимый образ белокурой девушки приобретал четкие очертания. Она протягивала руки и улыбалась, продолжая напевать песню, которая напоминала колыбельную для мертвых детей. Оставалось немного. Еще пару ступенек, и Лили узнает секрет Натана. Узнает, кто эта девушка. И что она хочет ей сказать?

Сквозь туман, окруживший голову, стрелой ворвался крик Кристины:

– Лили, нет!

Призрак девушки дернулся и помутнел. Лицо исказилось. И она прошептала еще раз последние слова:

– От горя придется похолодеть.

Нога соскользнула, и на мгновение Лили ощутила свободу. Она парила в невесомости. От блаженства закрыла глаза. Далеко-далеко закричал Натан.

Лилия кубарем скатилась по ступенькам вниз. Боль пронзила плечо, ногу. Затылок как будто разрезали и вновь зашили, но забыли вытащить лезвие. И теперь оно упорно пыталось отыскать путь наружу. Лили застонала и приоткрыла глаза. Все вертелось, словно она сидела на карусели, а тело будто потеряло вес.