А дальше, через пару месяцев, как гром среди ясного неба – на каждом углу глашатаи и кричат то, от чего кровь стынет в жилах: место королевы занял метаморф, он призвал великое зло, и единственный способ защититься – глотнуть крови этого самого метаморфа. Всем приказано явиться на площадь и испить капли крови… своей королевы.

Она, горничная, пришла. Стояла и смотрела, молясь, чтобы небеса разверзлись, чтобы закончился этот ужас, но небо, как обычно, не услышало. Солнце равнодушно освещало жуткий ритуал, и ему, кажется, не было никакого дела, кто уходил с площади просто простившись с королевой, а кто – всадив очередную иглу и отведав крови.

Зато… расплата пришла потом. Через три дня после казни на пороге её, горничной, дома появился некромант. И был он до безобразия похож на пропавшего несколько лет назад принца. И он спрашивал о ней, о королеве. Девушка давилась слезами, рассказывая, а он слушал молча и как будто бы равнодушно. А в конце сказал лишь одно:

– Я верну её. Я знаю, кем заплатить.

Это была последняя запись, и я отложила дневник. Нет, я вовсе не так наивна, чтобы полагать, что некромант не смог бы расплатиться всеми без исключения жителями, но… почему-то хотелось верить, что уцелевшие дома не случайны. Может быть, и люди уцелели? Может быть, просто ушли?

И почему-то отчаянно хочется, чтобы у него получилось её вернуть. Кажется, я деградирую. Снова становлюсь сентиментальной, как в шестнадцать лет…

* * *

Кристиан Рравеш. Некромант.

– Прогуляюсь.

Город манил. Звал выйти на улицу, хотел куда-то отвести, что-то показать. Понятно, что ничего хорошего некроманта в проклятом городе манить не может, но всё равно интересно. Заглянуть бы во дворец… В отличие от проклятых домов дворец не разрушился, но весь затянут черничной пеленой. Рравеш не рекомендовал бы туда заходить никому, кроме некроманта. И вообще никому заходить туда ночью. Впрочем, до заката ещё есть время…

– Я с тобой! – В глазах у Янны слишком много жажды, чтобы её можно было оставить здесь. Кажется, магический фон начисто сносит ей крышу, она не может сопротивляться желанию убивать, хотя, вероятно, даже и не пытается, и только жёсткий поводок удерживает её от попыток наброситься на ту же Иррийну. Кристиан заметил, с каким выражением молодая некромантка поглядывает на тонкую белую шею королевы, безошибочно определив самого слабого в их отряде…

– Идём, – кивает он.

Ирби молчит, уткнувшись в дневник хозяйки дома, лишь насмешливо вздёргивает бровь. Да, он сегодня кавалер на расхват.

– Вернись до темноты, Рравеш, – хлопает его по плечу Эйрон.

Паладин кивает и, проигнорировав взгляд Иррийны, выходит за дверь. Янна идёт следом.

– Мне нужна жертва, – с ненавистью выдыхает она, стоит им оказаться на улице.

– Нет, – ровно отзывается паладин, накидывая ещё два уровня защиты на дом. – Не нужна.

Девчонка забегает вперёд, заставляет его остановиться.

– Пожалуйста! – в глазах начинают дрожать слёзы. Удивительно. Ирби и за себя даже не просила, а эта девица выпрашивает у него разрешение на убийство. Словно проникновенное “пожалуйста” может сделать чёрное белым, а недопустимое допустимым. Детям, конечно, говорят, что это волшебное слово, но в двадцать лет уже надо бы понимать, что не такое уж оно всемогущее.

Рравеш молча обошёл Янну и пошёл дальше.

– Я не могу больше, эта жажда сжирает меня изнутри! – выкрикнула она. – Лучше бы ты меня убил!

И осеклась, когда он обернулся. Поняла, что маг, держащий её на поводке, кажется, и в самом деле готов убить. Впрочем, Кристиан Рравеш решил дать ей ещё один шанс.

– Ты сама держишься за жажду, – обронил, отворачиваясь. – Я изолирую её, а ты сама снова лезешь к ней, потому что жадность не даёт тебе отказаться от силы.

– Жадность? Жадность?! Это не жадность, маг, это инстинкт самосохранения. Я не могу позволить себе быть беспомощной. Не могу!

– Тогда терпи, – равнодушно отзывается паладин и – надоело! – чуть сжимает поводок, лишая некромантку возможности говорить.

Жалко ли её? Нет. Не жалко. Все некроманты, которых он видел, а видел он их преимущественно пойманными, уповают на то, что просто не хотели быть беспомощными. Как будто это может оправдать убийства. Или как будто несправедливость, однажды совершённая по отношению к тебе, оправдывает любой творимый тобой беспредел…

Город привёл его к площади перед дворцом. Чернично-чёрная брусчатка, такой же помост, такая же дыба на помосте. Не имеет значения, из чего сделаны предметы, они все теперь чёрные, и, кажется, все превратились в страшные артефакты разрушения. Взять один такой камешек, подбросить его недругу, и тот сойдёт в могилу за неделю… а потом, может, ещё и вылезет из могилы.

Янна, опустившись на колени, гладит камни, и в глазах её столько черноты, что Рравеш уже почти не верит, что её можно спасти. Но всё-таки тратит свою силу на то, чтобы отсечь от непутёвой девицы черничные щупальца.

У помоста какая-то надпись – чёрное на чёрном, но каким-то чудом заметно, и он идёт к ней.

“Метаморф. Обвиняется в убийстве королевы и в том, что обманом занял её место. Обвиняется в пособничестве некроманту и покушении на короля. Подлежит медленной и мучительной казни через обескровливание. Всем, кто желает защититься от зла, и верен королю, явиться за своей каплей крови”.

Это не первый и далеко не самый страшный приговор, который паладин прочитал в своей жизни, но ему на редкость неуютно и даже немного жутко. Может быть, потому что “метаморф” теперь значит для него нечто особенное?

“Всем явиться за своей каплей крови”… Какая злая ирония – кровь метаморфа и в самом деле способна помочь в защите от колдовства и проклятий, но только отданная добровольно, и только если метаморф жив.

Рравеш чуть дёрнул за поводок, призывая Янну отлипнуть от помоста – кажется, девушка очень хотела с ним слиться в экстазе и остаться рядом навечно, и направился во дворец. В чёрный-чёрный дворец. В чёрную-чёрную библиотеку… Чёрный-чёрный маг-некромант.

Если очищать земли, – вдруг подумалось ему, – надо в первую очередь избавляться от площади и дворца. А избавиться от них будет непросто. Огонь не возьмёт… А что возьмёт – непонятно. Впрочем… в наличии земель нежити между Кирремией и империей есть даже определённые выгоды – муж прекрасной императрицы Кирреи, император Шайи-Терр обладает отнюдь не мирным характером и с удовольствием бы присоединил страну жены к своей.

Библиотека оказалась бедна. Часть полок пустовала, а часть была завалена свитками с приказами. Сначала Рравеш подумал, что кто-то наведался в библиотеку и вынес оттуда ценные книги, но нет. Никто не нарушал покой этого места уже очень давно. Кажется, с самого момента проклятия, и вряд ли дело в недостатке желающих… Может быть, просто ни один чёрный маг не додумался вляпаться ещё и в некромантию? И чёрных магов дворец просто не пропускал, а некроманты пускали слюни на площади, не в силах оттуда уйти и сами уже никуда не хотели… Так что библиотека была вычищена ещё до. И, надо полагать, по приказу короля. Вроде бы король, во время правления которого было наложено проклятие, магов не особо жаловал. Впрочем, не жаловать и не желать ничего о магах знать – совершенно разные вещи. Даже противоположные, но идиоты встречаются и среди королей…