– Да.

– Неужели не догадываешься, тезка?

– Догадываюсь, но хочу убедиться...

– Это он, Саня. Именно он, твой, твой... – Старецзасипел и, закатив глаза, из которых вмиг ушла боль, обмяк в руках Алекса.

Лариса сидела за своим туалетным столиком (Алекс втиснул егомежду кроватью и шкафом-купе, решив, что именно тут ему место) и рассматривалаальбом с фотографиями, который нашла на полке шкафа. Альбом был очень старым:бархат, которым была обтянута обложка, поистерся на сгибах, а картонныестраницы расслоились. Фотографии оказались под стать альбому: пожелтевшие,потускневшие, но все равно Лариса легко узнавала запечатленных на них людей.Вот Михаил Степанович, молодой, бравый, в форме. Вот он с сыном Сергеем.Мальчишка выгорел до белесости, загорел до черноты, и по физиономии видно, чтохулиган. А вот Александр на подростковых фотографиях выглядит эдаким«ботаником». Пухлый, серьезный, очень располагающий к себе мальчик. Наверное,был любимчиком столовских работниц и техничек. Лариса пролистала альбом доконца и собралась уже его захлопнуть, как заметила, что из-под отошедшейобложки выглядывает уголок фотографии. Она вытащила ее, перевернула и сталарассматривать.

На снимке были запечатлены двое мужчин в военной форме и смедалями на груди, и обоих Лариса узнала. Тот, что сидел справа, был МихаилДубцов, молодой и бравый. Не менее молодым и бравым, но гораздо более красивыми статным был Егор Данченко. Лариса просто-таки залюбовалась им! Малышу, какона предполагала, шла любая одежда, но в военной форме он был просто неотразим.Примитивность и грубость гимнастерки подчеркивала его породистость... Лараничего не знала о происхождении Егора, но выглядел он очень аристократично. Илитаким казался на фоне коренастого, широколицего, по-крестьянски сбитогоМихаила? Быть может... Лара перевернула снимок и посмотрела на надпись на обороте...

«28 мая 1945 г.» – было написано там.

«Только недавно вернулись с войны, – подумалаЛариса. – А где это они? – И самой же себе ответила: –У Графини! Вот столик, за которым я сейчас сижу...»

Посмотрев на знакомый предмет мебели на фото еще раз, Ларисазацепилась взглядом за одну деталь. Из замочной скважины ящичка торчал ключ.Видимо, тогда он запирался, но когда Лара увидела его впервые, ни о какомзапоре речи не было. Ключ потерялся и...

Стоп! Лариса вскочила и выбежала из комнаты. Влетев в спальнюАлекса, она бросилась к его борсетке. Лара помнила, что именно туда он положилвещи, которые были найдены ею в карманах куртки Егора Данченко. Расстегнувзамочек, она забралась внутрь и отыскала ключ. Зажав его в ладони, Ларавернулась в комнату и подлетела к туалетному столику. Сунула ключ в замочнуюскважину. С замиранием сердца повернула...

Раздался щелчок. Передняя панель ящичка откинулась, и Ларисаувидела потайное отделение, в котором лежали какие-то бумаги.

Лара вытащила находку на свет. Как она и ожидала, в ее рукахоказались листы, покрытые рядами немецких слов. Усевшись на диван, она стала струдом разбирать написанное. Чтобы перевести весь текст, знаний языка ей нехватило. А вот фамилию агента Ларисе разобрать было нетрудно, ибо она былаей хорошо знакома...

Лариса слышала, как Наташа, оставленная на ночь длядежурства у постели больного, прошествовала в кухню, поэтому тихонько зашла вспальню Дубцова.

– Михаил Степанович, – шепотом позвала онастарика. – Вы спите?

Тот открыл глаза и посмотрел на нее долгим, задумчивымвзглядом. Казалось, он услышал ее, но не понял сути вопроса, так был занятсвоими мыслями. Наконец взгляд его прояснился, и Михаил Степанович спросил:

– Что ты хотела, детка?

– Как вы?

– Плохо, – он не стал кривить душой. – Умираю...

– Ну, зачем же так, Михаил Степанович? – обеспокоиласьЛариса. – Если недомогание какое, давайте я Наташу позову... Надо?

– Бо-о-же... – выдохнул он. – Силы уходят... Какбы не сдохнуть раньше времени... Мне ведь нельзя... Никак нельзя... – Онпринялся шарить руками по одеялу, будто ища что-то. – У менянезавершенные дела... – Дубцов покашлял и вроде бы стал бодреевыглядеть. – Сначала отыщу кое-что, а потом и помирать можно...

– Вы это ищете? – спросила Лара и выставила перед собойстопку листов, найденных в потайном ящике туалетного столика.

– Что это?

– Ваша именная папка. Архивное дело на агента Абвера подпсевдонимом Медведь...

– Нашлось, значит? – после затяжной паузы подал голосДубцов.

– Только что обнаружила... В ящике столика... Тогосамого, что я у Графини купила... Там, оказывается, потайное отделение есть...

– Выходит, поэтому она его продала... И именно тебе,кто... Как там она говорила? Сможет оценить его прелесть? – Он глубоко, сприсвистом вздохнул и, указав нетвердым пальцем на стопку листов, удерживаемуюЛарой на весу, спросил: – Что будешь делать с этим?

Лариса ничего не ответила. Тогда Михаил Степанович сам подалголос:

– Ничего бы не было, если б не Эллина... Все бы забылось,понимаешь? Да, когда-то меня завербовали, еще до войны, я мальчишкой был, натаможне работал... Глупый, наивный, шпионской романтикой бредил и мечтал оприключениях... На этот крючок меня и поймали... А когда до меня дошло,что я наделал, было поздно, я стал агентом Абвера... – Михаил Степановичтяжело вздохнул. – Знала бы ты, как я раскаивался, как ругал себя... Ноничего не мог изменить. Только оправдывать себя тем, что своимпредательством особого вреда родине не нанес. За все время моего сотрудничествас немецкой разведкой я всего раз пять встретился со связным и передал сведения,которые не имели никакой ценности... Но немцы такие педанты, досье на меняоставалось в их архивах, и это висело надо мной дамокловым мечом... –Дубцов беспокойно поерзал. Лариса, думая, что ему неудобно лежать, сделала шагк кровати, желая помочь старику принять другое положение, но он жестом велел ейсесть на стул и продолжил рассказ: – Это был мой грех, мой позор, моятайна. Не думал я, что это вылезет. Но вот в 1971 году... Я был в командировке,тут не соврал, а когда вернулся и столкнулся в коридоре с Эллиной (она былатогда очень зла на меня, и у нее на то была причина), она мне сказала:«Я все о тебе знаю! И могу уничтожить тебя в любой момент! Живитеперь в страхе!» Я сначала не придал значения ее словам, но когдауслышал, как Андромедыч ищет хозяина какого-то портфеля, поднапрягся... Непредполагал я, что он принадлежал Егору, но... Предчувствие! В общем,когда я завладел портфелем и открыл его, стало ясно, что волновался не зря.В нем, кроме газеты, сигарет и прочей ерунды, оказались документы ЕгораДанченко (я их позже уничтожил)...

– И что вы сделали потом? – задала наводящийвопрос Лара, видя, что Дубцову трудно собраться с мыслями.