Элли еще бьет дрожь, когда я переворачиваю ее на живот и беру сзади. Мои яйца шлепаются о ее бедра, и от того, как в этой позе становится тесно в ее киске, у меня чуть не выступают слезы счастья. Комнату наполняют ее эротичные звуки, вскрики «Дин!», «боже мой!» и «да», превращаясь в странное подобие песни. Ее стоны – это мелодия, наши двигающиеся тела – сексуальный бит, а биение наших сердец – микс из всего этого. Мое сознание затуманивается. Все мои ощущения вызваны лишь Элли: ее звуками, ее ароматом, ее прикосновениями. Ею.

И мне плевать, видят ли мою голую задницу в телескоп. Пусть смотрят, как мне нравится быть внутри этой девчонки.

* * *

Весь день мы проводим в постели. И не только в постели. Мы занимаемся сексом в моем просторном душе, под струями четырех леек и многочисленных форсунок.

Я довожу ее до оргазма языком на кухне, где она распласталась на мраморной столешнице.

Она делает мне минет в игровой.

Мы пробуем позу «шестьдесят девять» в сауне.

Я уже говорил, что это лучший день в моей жизни?

К девяти часам мои силы исчерпаны. Я как выжатый лимон. В моем теле не осталось ни капли спермы. Элли Хейз осушила меня.

– Ты сексуальная маньячка, – ворчу я, когда чувствую ее руку на своем бедре.

Мы только что доели наш ужин: бургеры и картошку фри, доставленный нам в номер, а потом – прямиком в кровать и лежим на моих огромных простынях, восстанавливая силы после напряженного секс-марафона. У меня такого давно не было. Вернее, никогда.

– Ничего не могу с собой поделать, – отвечает Элли и садится.

У меня перехватывает дыхание от того, как она прекрасна: раскрасневшиеся щеки, взлохмаченные волосы, затуманенный взгляд.

– Жизнь Дина меня безумно заводит.

Звонит мой телефон, и я издаю стон облегчения.

– О, слава богу! Кто бы там ни был, надеюсь, он спасет меня от тебя и сломанного члена.

Моим спасителем оказывается Бо, я поднимаю трубку и отвечаю на звонок, как обычно отвечаю только ему.

– Максвелл, как жизнь?

– Отлично, – жизнерадостно отвечает Бо. – Как насчет продолжить в том же духе на танцполе?

– Хм, ты предлагаешь мне пойти с тобой на танцы? – Помолчав, я спрашиваю: – Разве ты сейчас не должен быть в Висконсине, у своей бабушки?

– Бабуля забила на нас – укатила в какой-то круиз для пенсионеров вместо того, чтобы провести праздники со своей семьей. Ну вот как она могла так поступить с нами? Старая карга. – Бо фыркает от смеха, давая понять, что последняя фраза была шуткой. Ну а если нет, то сочувствую его бабушке. – Мы с Джоанной и родителями в городе. Давай встретимся.

– А откуда ты знаешь, что я тоже в городе? – с подозрением спрашиваю я.

У меня бостонский номер мобильного, к тому же я никому не говорил, что собираюсь на Манхэттен, так что с чего он подумал, будто я здесь?

– У меня есть приложение поиска друзей. Показывает, где находятся все твои друзья.

Круто, ничего не скажешь. Один из моих лучших приятелей следит за мной.

– Мы собираемся в клуб в Сохо. Ты с нами?

– Повиси секунду.

Я закрываю трубку рукой и смотрю на Элли.

– Как насчет того, чтобы немного развеяться? Бо и его сестра сейчас в городе и собираются пойти в ночной клуб.

Она в нерешительности хмурит лоб.

– Бо – это тот самый квотербек Брайара?

Я точно знаю, о чем она сейчас думает, и спешу развеять ее опасения.

– Он ничего не скажет, если увидит нас вместе. Честно. Максвелл знает, когда нужно держать рот на замке.

После нескольких секунд раздумий Элли наконец с легкой улыбкой кивает.

– Сто лет не была в клубе.

Я убираю руку от телефона.

– Мы с вами.

– Мы?

– Я буду не один.

– Хорошо. Встречаемся там через час?

– Договорились.

Повесив трубку, я вижу несчастное лицо Элли.

– Что случилось?

– Я не взяла никакой подходящей для клуба одежды. – Она кусает нижнюю губу. – Мы сможем заехать ко мне в Бруклин, чтобы я переоделась, или с этим возникнет много хлопот?

– Не нужно никуда заезжать, – поднимая ее с кровати, говорю я. – Ты можешь взять что-нибудь из шмоток моей сестры. У вас с Саммер должен быть одинаковый размер.

– Ты уверен, что она не будет против? – с тревогой спрашивает Элли, когда я веду ее по коридору в комнату сестры. – Некоторые девушки очень ревностно относятся к своим вещам.

– Поверь мне, ей все равно.

Когда мы заходим в гардеробную Саммер, на лице Элли появляется выражение шока, потому что это огромная комната, по размеру почти не уступающая площади особняка Хейзов.

– И это ее шкаф? – восклицает Элли.

Сделав шаг вперед, она взвизгивает.

– О боже! У нее целая стена заставлена обувью! Теперь мне хочется побить твою сестру.

Я усмехаюсь.

– Лучше не надо. Саммер живет по дворовым правилам. Она выцарапает тебе глаза и вырвет волосы.

Элли рассматривает очередной стеллаж, переполненный одеждой.

– Если я посмотрю на бирки, то увижу слова типа «Прада», «Корс» и «Лагерфельд»?

– Ага.

– Тогда, пожалуйста, покажи мне, где твоя сестра хранит вещи подешевле, чтобы она не убила меня, если я случайно пролью что-нибудь на ее любимое платье от Версаче.

– Детка, еще раз прошу поверить мне – ей действительно все равно. Она даже не заметит, что ты что-то взяла. Саммер уехала в Браун и думать забыла про все эти шмотки, – напоминаю я Элли. – Плюс ко всему у нее есть еще полный шкаф в Коннектикуте. Просто выбери, что нравится, и все.

– Ну ладно. Наверное, у меня больше не будет шанса надеть платье от Валентино. По крайней мере, до тех пор, пока они не сошьют мне эксклюзивный наряд для «Оскара»… – на этих словах я начинаю смеяться. – Выберу это.

Элли достает маленькое черное платье из кружева с глубоким вырезом, а потом смотрит на полки с обувью.

– И возьму пару… о-о-о, это Джимми Чу?

– Так, мне пора, – объявляю я. – Возвращайся, когда будешь готова.

Я оставляю Элли дальше восторгаться шкафом Саммер и ухожу в свою комнату, чтобы одеться самому, что занимает у меня пять минут. Натянув серый свитер и те брюки, что надевал вчера на ужин к Хейзам, я устраиваюсь на кровати и смотрю видео с YouTube на своем телефоне, коротая время в ожидании Элли. Минут через двадцать она появляется в моей комнате расплывчатым черным пятном от кутюр и, достав из своей сумочки маленькую косметичку, скрывается в ванной.