– Сначала завтракать. – Дайм подмигнул девице и с интересом заглянул в низкий вырез: вывалится или удержится? – Отбивную с кровью, зеленый салат, много шамьета с медом и корицей, газету.

– Будет исполнено, ваша милость. – Девица сделала книксен, грудь колыхнулась, рванулась вперед – но не вывалилась. Дайм хмыкнул: мастерский трюк. Не зря агент так нахваливал девочек Устрицы До. – Столик или отдельный кабинет?

– Меня устроит тот. – Дайм указал на столик у окна с частым переплетом, выходящего на задний дворик.

Пока швейцар, он же вышибала, принимал плащ со шляпой, а девица бегала на кухню за заказом, Дайм разглядывал немногочисленных посетителей. По утреннему времени таверна Устрицы До была просто таверной, где можно вкусно и недорого поесть. Сцена в глубине зала терялась в полумраке – до тех пор, пока не соберется вечерняя публика, а девочки не скинут длинные юбки и не примутся танцевать. Дайму частенько приходилось бывать в подобных заведениях, и он мог с уверенностью сказать, что таверна Устрицы в самом деле стоит лицензии второго класса, не то что большинство портовых забегаловок.

Ждать пришлось не больше минуты. Та же девица прибежала, улыбнулась во все тридцать два зуба и составила на скатерть массивный керамический шамьетник, чашку, вазочку с медом и корзинку с бушами, а в завершение свернутую газету. В животе тут же забурчало: шутка ли, скоро полдень, а завтрака еще не было!

При мысли о том, что было вместо завтрака, Дайм невольно улыбнулся. Девица приняла это на свой счет, хихикнула и кокетливо повела плечом, так что блузка почти соскользнула.

– Сейчас подам отбивную, ваша милость.

– Две отбивные, – уточнил Дайм.

– У вашей милости отменный аппетит!

Дайм шлепнул девицу по заднице и подмигнул. Она, радостная, унеслась снова на кухню: то, что их милость изволили сесть за стол в перчатках, она списала на шерскую придурь. Подумаешь, перчатки! Зато какой красавчик, наверное, в постели хорош и золота не жалеет, вон как улыбается.

Проводив ее взглядом и отмахнувшись от случайно пойманных мыслей, Дайм принялся за шамьет: налить, добавить меду, отпить, почувствовать вкус…

Отличный вкус. Хотя тот, которым поит его Роне, гораздо лучше.

– У вас остановился почтенный Сельдук, помощник шкипера из Ирсиды? – спросил он девицу, как только она принесла отбивную.

– Да, ваша милость.

– Скажите ему, пусть спустится минут через двадцать.

Не скрывая разочарования, девица пошла к лестнице, звать почтенного, а Дайм отправил в рот первый кусок мяса и снова обвел взглядом мастеровых за столиком в углу, трех сонных девиц у стойки, опухшего матроса с бутылью рассола и одетого с иголочки шулера. Ничего интересного. Лучше почитать газету – художник, руки оборвать, не постеснялся пририсовать ему уши длиннее ирийских. Хорошо хоть не ослиные.

Только Дайм расправился с отбивной, зеркальце в кармане завибрировало и ощутимо пахнуло тьмой.

– Мой свет, ты не слишком занят? Есть новости.

Новости были – хоть стой хоть падай. Для начала Ристана. Эта идиотка не придумала ничего лучше, чем сговориться с Акану. О чем, Роне пока не знал, но обещал разведать. И в продолжение – тоже Ристана. Изящная комбинация с похищением Таис Альгредо и ее замужеством с Торрелавьехой.

– Она с ума сошла, – констатировал Дайм.

– Определенно.

– Ты ему выдал все, что он просил?

– С небольшими модификациями, – усмехнулся Роне. – Как полпред Конвента…

– Ты снабдил его следилкой, – закончил за него Дайм.

– Ты так хорошо меня знаешь.

– И о чем же ты хочешь попросить? Неужели ты хочешь его себе?

– Себе? – ужаснулся Роне. – Боже упаси. Тебе и только тебе. По мальчишке оперативная работа плачет. А ты недавно жаловался на нехватку толковых сотрудников.

– О, так это ты обо мне заботишься! Я тронут, мой темный шер.

– Тронут… хм… пожалуй, я предпочту трогать тебя несколько иначе, мой свет.

– Я расцениваю это как обещание.

Роне тихо, рокочуще рассмеялся, подмигнул Дайму и отключился. А Дайм сидел с совершенно идиотской счастливой улыбкой и едва сдерживался, чтобы не наплевать на доклад осведомителя и не рвануть обратно в Риль Суардис. Какая досада, что теперь у него даже начальства нет, чтобы отпроситься в отпуск! Нет предела коварству Светлейшего.

Когда отворилась входная дверь, Дайм прикидывал, как быстрее утихомирить ирсидских придурков, чтобы выгадать хоть дней десять мифического отпуска. Должен же он хоть когда-то узнать, что это за зверь такой и с чем его едят.

С кем – понятно. С Роне. Может быть, еще с Шу и Стрижом. К тому времени, как он закончит дела в Ирсиде, она успеет соскучиться.

Хотя, если совсем уж честно, Дайм бы с удовольствием их обоих тоже взял с собой. А то давненько горячие ирсидские парни не испытывали шока и трепета перед истинными шерами. С самого Черного бунта.

Пожалуй, их великолепный квартет навел бы шока и трепета не меньше, чем Ману со своей Школой…

Семью екаями драная Ристана! Если бы она не мутила воду, ничто бы не помешало Дайму устроить им четверым маленькое веселое приключение: с интригами, расследованиями, драками и поисками сокровищ. А отчеты поручить писать Герашану, его отчетам сам Ниме Акану обзавидуется!

Входная дверь таверны открылась, когда Дайм приканчивал шамьет. Он поднял взгляд от газеты, скользнул по новому посетителю: бездарный, лет двадцати, лицо обыкновенное, одет как купец средней руки. Неинтересно.

Взгляд снова упал в газету, но что-то кольнуло. Может быть то, что слишком обыкновенное лицо мгновенно стерлось из памяти? Дайм еще раз посмотрел на парня, заставил себя не отводить глаз – а хотелось, ой как хотелось! – и усмехнулся. Ну да, еще бы не хотелось. К Устрице пожаловал мастер Шорох собственной персоной, названный брат Стрижа и родной сын безвременно почившего Мастера Ткача. Вот так встреча – случайная? Или ткачу что-то понадобилось от МБ? В том, что мастер теней при желании сможет найти кого угодно, даже шера-зеро, Дайм не сомневался. Эти дети Хисса – не шеры, их способности не поддаются объяснению, но именно они сделали то, что не смогли все великие маги прошлого: разорили храмы Мертвого и заставили карумитов отступить.

Мастер теней почувствовал внимание, обернулся. Удивление мелькнуло в чуть раскосых, как у кочевников, глазах. Он едва заметно склонил голову: узнал, готов к разговору – и, дождавшись ответного кивка, отвернулся к подбежавшей девице. Судя по дорогому платью, мастеру Шороху повесилась на шею сама Устрица До. Что ж, если Двуединым вздумалось свести Дайма с будущим мастером Ткачом сейчас, не стоит отказываться. Но сначала он получит то, зачем пришел: как раз по лестнице спускался бритый наголо бородатый моряк.

С некоторых пор Дайм стал иначе смотреть на дикий ирсидский обычай не удалять растительность с лица и тела, как делают все цивилизованные люди. Все, кроме некоего темнейшего шера с его неизменной седой бороденкой и некоего ученика того же темнейшего шера – который тоже чхать хотел на шерские традиции…