– Добро, – сказал он. – Что за женщина?

Игнатий поклонился:

– К нашему удивлению, она из высокого сословия.И состоятельна. Недавно овдовела, мужем был сенатор Рогикус, владелецпоместий на юге… Чем ее заинтересовал этот северянин – неизвестно, но мыуверены, что явится со своим хозяином. У них, варваров, странныевзаимоотношения. Раб и хозяин могут быть почти друзьями, вместе пьют и едятодно и то же.

Владыка спросил напряженно:

– Как ее имя?

– Синтина.

Он с нечеловеческим трудом удержал лицо бесстрастным, хотяволна горячей крови ударила в голову, окрашивая мысли в кровавые тона. Та самаяСинтина, которая с презрением отвергла… Но не раскопал ли этотпроныра нечто большее?.. Похоже, за его маской простодушного простакаскрывается сволочь редкостная и пронырливая… Если не кончит на дне Золотогозалива, то выбьется в иерархи церкви.

– Благородное имя, – произнес он как можнобесстрастнее. – Ты уверен, что эти двое… явятся вместе?

– Абсолютно! – поклялся Игнатий. – У этихварваров странные обычаи. Чтоб хозяин и раб ели из одной миски?

– Удвой награду за их головы, – бросил владыка с неожиданнойдля помощника страстностью. – Пусть Красный Нож старается как никогда.

В корчме, которую Рагдай называл то таверной, тошинком, воздух был тяжелым от запахов прогорклого сала, жареного лука. Дымплавал сизыми волнами, из-под столов пахло псиной и мочой. Рагдай и Залешаниннеспешно трапезовали, а солнце за окном опускалось очень уж неспешно, все-такиЦарьград, даже дни длиннее, а ночи короче…

Залешанин пошарил по карманам, вытащил серебряную монетку:

– Последняя… Ладно, если вернемся, то что-нибудь нам дакинут на лапу. Мне серебряную гривну, а тебе, как благородному, дадут две… Альзолотую?

Рагдай сказал мечтательно:

– Зачем богатства?.. Меня ждет самое большое сокровище…

Он замолчал, лишь сладко улыбался. Залешанин смутнодогадывался, но спросил для верности:

– Баба?

– Эх ты, – ответил витязь беззлобно. – Ничего ты вжизни не знаешь…

– Ну да!

– Если не любил – не знаешь, – сказал витязьубежденно. – Если не любил – вовсе слеп. Меня ждет лучшая женщина навсем белом свете. Ждет уже… Это ж сколько она ждет? Но это моя последняяработа… Когда вернемся, я сразу же поведу ее к столбу Велеса. Мы уже обручены снею несколько лет! Волхвы повяжут наши руки рушниками, и я отведу ее в свойдом.

– Ого, у тебя есть дом?

– Будет. Деньги уже собрал. Сразу же сыграем свадьбу. Дело втом, что…

Он замялся, бросил короткий взгляд на Залешанина, потом наконей, словно собирался перевести разговор на них, но Залешанин быстро сказал:

– Ну-ну, кроме нас, только звезды. Говори, мы с тобой ужесроднились.

Витязь ерзал, никогда Залешанин не видел его такимсмущенным, сказал с еще большим смущением:

– Понимаешь, волхвы нагадали…

– Думаешь, врут?

– Не знаю. Уж больно много напророчили! А я не больнодоверчив. Сам знаешь, в нашей жизни лучше быть слишком подозрительным, чемповерить иной раз там, где надо остеречься.

Залешанин спросил:

– Так что же тебе нагадали?

– Да так… Сказали, что в первую же брачную ночь мы зачнемдвух близнецов, которые великие подвиги совершат еще в младенчестве… А отних пойдет род великих воителей, мудрецов… Чудно, я сразу засомневался. Развемогут быть воители и мудрецы в одном роду? Я думаю, либо то, либо другое…

Залешанин пожал плечами:

– Когда-то же должно случиться?

– Думаешь, случится на мне?

Залешанин окинул его хмурым взглядом:

– Почему нет? Если только у бога теленка не спер… А такты не последний на свете дурак, если честно. А что силой не обижен, тожевидно. Ты платил волхвам?

– Нет, – ответил Рагдай встревоженно. –А что?

– Если бы платил, – рассудил Залешанин, – тонагадали бы то, что тебе хочется. А так просто они правду сказали… Черт,как время тянется! Так и будем сидеть до ­ночи?

– Сегодня последняя, – ответил Рагдай, он все еще счастливоулыбался. – Если добудем щит, то утром уже будем в дороге. Так что терпи.

Залешанин хлопнул себя по лбу:

– Кстати… Я тут обещал зайти к одной. Девка –ягодка! Да что там ягодка – ягодица! Зайдем перекусим, водицы попьем…Надеюсь, у нее есть не только водица. С виду бойкая такая, живая…

Рагдай с сомнением оглядел Залешанина с головы до ног. Прости незатейлив, как сапоги, в которых ходит, но так же крепок и надежен.Возможно, какая из свободных и независимых обратила свое внимание на крепкого,как молодой дуб, варвара. Такие в толпе худосочных царьградцев видны за версту…

– Точно пригласила?

– Точно! – поклялся Залешанин.

– На какое время?

Залешанин задумался, почесал в затылке:

– Как-то вылетело из головы. Утром?.. Вроде бы не утром…Ага, к обеду. Время было обеденное, когда мы встретились, она видела, что я непрочь перекусить… а перекусить я был готов рукоять боевого топора…

Рагдай посмотрел на красное солнце, что уже опускалось закрыши домов, покачал головой. Русича издали видно по повадкам.

Черторыл начал постанывать после двух-трех часов сидения запортьерой, потом принялся шевелиться, устраиваясь поудобнее. К вечерувовсе заскулил, но старший цыкнул, и он испуганно замер. За голову этоговарвара из Гипербореи им заплатили как за убийство сенатора, заплатили вперед,и старшой не потерпит, чтобы что-то сорвалось.

За другими портьерами было тихо. Опытные Анбал и Марчанумели затаиваться часами, рядом будет олень пастись, едва не наступая им науши, не заметит, даже дыхание умеют пускать так, что все запахи уходят в землю.За сутки до дела не едят ни жареного лука, ни чеснока, до которого так охочивсе жители их восточных земель.

К вечеру сам старшой, опытный убийца-наемник по имениКрасный Нож, ощутил, как затекли ноги, а тело начинает терять гибкость. Правда,их здесь пятеро, варвар не успеет и рта открыть, но вон шевелится портьера и втом месте, где прячется в согнутом положении, как хищный зверь перед прыжком,Злыдон, умелый со всеми видами оружия, но сам предпочитающий удавку.

Из-за окон доносились голоса, стук колес, иногда издалираздавался звон железа, приближался, слышался тяжелый шаг городской стражи,потом и они удалялись в другую сторону, снова напряженный слух ловит всешорохи, звуки, голоса гуляк, уличных торговцев.