Когда начало темнеть, из-за ближней портьеры донессясвистящий шепот:

– Красный!.. У меня спина затекла.

– Злыдон, – ответил Красный Нож негромко, –потерпи еще чуть. Что ты хочешь от варвара? Вдруг у них там обедать садятся сзаходом солнца?

Из-за портьеры донеслось злобное:

– Дикари.

– Что делать… Потерпи.

Темнело мучительно медленно. В помещении тьмасгустилась наконец настолько, что глаза перестали различать предметы. Изтемноты донеслось тревожное:

– Красный! А если он с улицы не увидит света? Подумает,что девка его обманула. И вовсе не зайдет?

– Дьявол и его прихвостни, – выругался Красный Нож.

Спотыкаясь в темноте, он почти на ощупь пробрался к чулану.Засов застрял, в темноте сбил палец до крови, пока отодвинул. Из темнотыраздался испуганный женский голос:

– Что? Вы решили убить и меня?

– Дура, – прошипел Красный Нож. – Зажгисветильники. Быстро!

Когда вспыхнул первый слабый огонек, Красный Нож ощутил, какзадубело его тело от долгого стояния недвижимо. В ногах чувствоваласьслабость, а в руках не было прежней силы, с которой он хватался за острый нож.

Девушка зажгла последний светильник. По комнате потек слабыйзапах оливкового масла. Красный Нож наблюдал за ней с угрюмой злостью. Такиевсегда почему-то отворачивались от него, зато с какой легкостью пригласила ксебе варвара!

– Садись за стол, – велел он. – Нет, вон на тотстул. Чтобы тень падала на занавеску у окна. А я сяду на пол… Не вздумайничего, поняла?

Она часто закивала. Глаза были перепуганные.

– Я ничего-ничего…

– Я с тебя глаз не спущу, – пригрозил он на всякийслучай.

– Только не убивайте!

Он скривился, кто же убивает женщин, их используют иначе, авот ее гость кому-то очень важному перешел дорогу.

Когда раздался требовательный стук в двери, Синтина втревоге оглянулась на своих незваных гостей. Красный Нож заснул прямо надстолом, уткнувшись лицом в тарелку с объедками, двое вдрызг пьяные лежали наполу, только Анбал и Марчан, так они себя называли, еще пытались выползтинаружу, но один скребся в стену, монотонно упрашивая какого-то Яшку отворить,другой ритмично стукался головой в картину на стене с видом горного озера, толи решил искупаться, то ли вообразил себя в Пиренеях.

– Сейчас, – торопливо вскрикнула она, – сейчасоткрою!

Отодвигая засовы, она торопливо шептала, что здесь засада,что его ждут наемные убийцы, уходи поскорее, спрячься, ты что-то натворил,таких убийц за простыми варварами не посылают… За дверью нетерпеливо топало,жаркое дыхание варвара она чувствовала даже через толстую дубовую дверь. Он непонимал или не хотел понимать, и она, нарочито замешкавшись с последнимзасовом, сказала громче:

– Уходи, варвар!.. Здесь тебя ждет засада!

Оглянулась в страхе, но в комнате лишь колебался трепетныйсвет, тени прыгали по стенам, слышался моно­тонный стук лба Анбала. Дверьраспахнулась, Синтина вспикнула, очутившись в могучих руках, ее внесли вкомнату, она прижималась к широкой горячей груди, дыхание вылетело, с губсорвался только вздох, комната закружилась, варвар ее даже подбросил, больностукнув о высокий потолок, поймал и бережно опустил на пол. У нее все телорастаяло, как воск на горячем солнце, а вместо предостережения вырвалось:

– Ох… ты весь как раскаленное железо…

– Угадала, весь, – проревел могучий варвар.

В помещение ввалилась целая толпа веселых мужчин, ужево хмелю, что тут же стали рассаживаться за стол. Красного Ножа спихнули напол, а по знаку богато одетого воина, что пришел с ее могучим варваром, всехпятерых вышвырнули в окно.

Варвар ревниво посмотрел вслед последнему. За окном глухо шмякнулосьо каменные плиты. Всего лишь второй поверх, но все же выбрасывали вниз головой…

– Похоже, – сказал он ей на ухо с упреком, – они утебя тут долго пировали.

– Очень, – ответила она тихо.

– Сколько?

– Двое суток.

– Ого!

Она напомнила совсем тихо:

– Дорогой, ты обещал прийти к обеду. Это было во вторник…А сейчас полночь четверга. К тому же ты пришел не один, а с оравойпьяных приятелей! Это у вас так принято… на Руси?

Голос Залешанина стал слегка виноватым.

– Встретил друзей… Это знакомые моего земляка. Не брошуже на улице? Пусть пока накрывают на стол, мы с собой захватили мяса и вина,это тоже очень по-русски, ты не волнуйся, это люди очень хорошие…

Сзади прогудел такой глубокий бас, словно поднимался отсамых подошв толстых сапог купца Зверодрала:

– Клянусь, хозяюшка, лучше нас и найти трудно!

Он стоял за их спинами, огромный, как вставший на дыбкижеребец, широкий и массивный. От него повеяло несокрушимой силой, мужскойстатью, а в его широкой улыбке было столько звериной жадности к ее телу, чтоСинтина сразу ощутила по всему телу сладкие мурашки, что тут же проникли в ееплоть, зарылись, щекоча внутренности и горяча кровь.

– Мне кажется, – ответила она тающим голосом, –это так и есть…

Зверодрал неожиданно подхватил ее на руки, она вся поместиласьна его необъятной груди, подмигнул Залешанину и ногой распахнул дверь, сразуугадав, которая ведет в спальню. Рагдай оглянулся на Залешанина. Тот, потираяладони, устремился с горящими глазами к столу. Двое веселых купцов с повадкамиудалых кулачных бойцов подтащили лавку, один наметанным взором зацепил надальней полке два пузатых кувшина, а второй исчез на кухне, откуда вернулся,держа в обеих руках широкий поднос и отворачивая морду от широкого блюда согромной жареной птицей размером с лебедя, только толще.

Рагдай пожал плечами, подвинул ногой стул и тоже сел застол.

Когда Залешанин увидел, что на столе, он сел такосторожненько, словно лавка была из соломы. Глаза не отрывались от вкуснопахнущих блюд. Посреди, как толстый поросенок, белеет нежнейшее мясодиковинного зверя, у которого вместо лап странные ноги не ноги, гибкие, кактолстые веревки, целых восемь… На боку два огромных глаза, Залешанин взамешательстве ощутил, что весь поросенок – это голова, она же и туловищедиковинного чудища, а вокруг на широких блюдах разложены огромные гадкиеулитки, только не то сваренные, не то зажаренные, пахнут здорово…

Рагдай, напротив, сразу оживился, с радостным видом потерладони:

– Ого! Такого на княжеском столе не узришь!

Залешанин с недоверием смотрел, как витязь подсел к самомуширокому блюду, засучил рукава, со зверской мордой людоеда ухватил нож. Мясостранного зверя оказалось и внутри белым, как у курицы, с виду нежнейшим, потексладкий сок. Запах ударил в лицо Залешанина, в животе противно взвыло. Онсглотнул: