Прямо за спиной затрещало. По голове и плечам ударилоколючим, хлестнуло по рукам, больно царапнуло щеку. Рядом с грохотом в землюударилось целое бревно. Сзади трещал и стонал лес.

Я придержал коня, оглянулся. Дракон бился, пытаясь взлететь.Огромные лапы обхватили ствол вековой сосны, когти сдирали пласты коры,оставляя глубокие борозды, словно за воске. Сломанная вершина зависла на ветвяхсоседнего дерева, а дракон проседал под собственной тяжестью всю глубже иглубже.

Принцесса вскрикнула. На спине дракона раздвинулись лиловыечешуйки. Окровавленное острие обломанного дерева высунулось, защемив в расщепеклочья сизых внутренностей. Крылья еще вяло дергались, уже изорванные одеревья, лохмотья, а не крылья, а горящие дикий злобой глаза угасали какраскаленная спираль, которую отключили от сети.

Теплое и нежное существо у моей груди без красок ипритираний выглядело еще моложе и чище. Принцесса бурно дрожала, но едваощутила мой твердый взгляд, с усилием выпрямилась. Ее серые глаза потемнели, аголосок прозвучал с такой надменностью, что мне захотелось сбросить ее с седла:

– Вы меня отпустите, или нет?

– Как скажете, прынцесса, – ответил я грубо и,сдерживаясь, тут же опустил ее на землю.

Ее глаза расширились, когда обнаружила, что почти нагая, ноя уже повернул коня. Во главе скачущих в нашу сторону были несколькообеспокоенный воевода и белый как мел герцог с вытаращенными глазами. Он тут жесбросил с плеч плащ и укрыл принцессу, которая, как мне показалось, приняла снеохотой, с ее-то изумительной фигурой, а воевода, бросив на меня недоумевающийвзгляд, смысла которого я не понял: то ли как это дракона на ствол, то липочему принцессу не, затем он развернул коня и помчался на место разгромленнойстоянки. Там ветром разметывало черный дым над багровыми пятнами огня, в дымукрасиво метались оседланные кони и полуодетые люди.

Я только сейчас ощутил, что меня трясет. При всей усталоститело дергалось, будто пританцовывал в седле. Только бы эта... с телом мягким инежным, несмотря на ее хрупкость, не заметила. Неловко для героя с такимимышцами, такими широкими ладонями и таким длинным мечом.

Дракон хрипел, его морда опускалась, пока не уперлась вземлю. Красный кол с клочья мяса в защеме торчал из спины к небу как воздетыйкулак. Широкие грязные паруса крыльев свисали уныло и мертво. Из страшной пастикак тягучая смола выползала слюна вперемешку с кровью.

Сбитые с деревьев ветви усеяли землю на два десятка шагов.Примчались служанки и тут же, как суетливые обезьяны, но с охами и ахамипринялись вытаскивать из прекрасных волос принцессы колючки, сосновые иголки,чешуйки коры.

Принцесса бросила на меня подозрительный взгляд, сказаланадменно в пространство:

– Не такие уж они и каменные!

Служанка посмотрела на нее, потом перевела заинтересованныйвзгляд на мою могучую фигуру:

– А что с ним?

– Ты бы видела, – сказала принцесса ещенадменнее, – как его трясло!.. Тут везде огонь и дым, эта ящерица торчитна палочке и валит крыльями лес, народ носится с ревом, кони кричат... аэтот...

Служанка спросила умоляюще:

– Госпожа, дальше! Что дальше?

Она бросила с неохотой:

– А ничего. Понятно, какие гнусности творил со мной вмечтах... диких и разнузданных, это же варвар!.. но то ли совладал с собой, толи просто не успеть начать тешить свою ненасытную плоть, горячую и алчущую,звериную как он сам, похотливую и причудливую, непонятную, странную,безрассудную, удалую, бесшабашную, отважную, дикую, нерассуждающую, искреннею,.

Старшая служанка ухватила ее за плечи, я слышал горячийшепот что-то вроде: госпожа, вы настолько невинны, что можете ляпнуть совсемнеподобающие вещи, и принцесса с неохотой позволила себя увести обратно .

Я выпустил запертый в груди воздух, стараясь сделать этопонезаметнее.

Среди разгромленного лагеря уже раздувался, как дурак,красный и гордый шатер принцессы. Рядом поднимали похожий на стеллу фараонаобгорелый и с зияющей дырой на боку шатер герцога. Пользуясь трудным временем,его поставили почти вплотную. Воины сгребали в кучки угли, их разметалокрыльями, но трава выгорела, и огонь погас сам по себе, разве что хворостсгорел тоже...

В лагере остались только воевода с двумя воинами, дапринцесса с ее девками. На опушке леса все еще страшно торчит к небе красныйрасщеп ствола. На застрявшем куске драконьего мяса уже кричат и дерутся птицы.

Я без нужды подвигал лопатками, тяжелые ножны на месте, ногимои сами понесли к дракону. Уже издыхая, он свалил крыльями, изорвав их вклочья, соседние деревья, смел ветви с тех, до которых не смог дотянуться, подподошвами моих сапог вскоре захрустели сочные ветки, щедро истекающие соком,еще не сообразившие, что живительной влаги уже не получат...

Дракон висел на исполинском колу как мокрая тряпка. Кровь изнего все еще текла как из продырявленного бурдюка, но слабыми издыхающимиструйками, а сам он сплющился, словно продырявленный дирижабль, из котороговыпустили водород.

Я обошел вокруг, под сапогами чавкало и хлюпало. Земляразмокла, не успевая принять к себя столько драконьей крови. Дракон какуткнулся мордой к землю, так и застыл, ноздри погрузились в зеленую жижу. Тамвздувались широкие пузыри, лопались с резкими хлопками.

На миг стало жутко, дракон вроде бы дышит, не сразусообразил, что это все еще выходит воздух или, скорее, водород, из легких иликостей, благодаря чему эта махина в состоянии подняться в воздух.

Между деревьями повис тяжелый запах, липкий и гадостный. Япопятился, под ногами еще долго чавкало, даже на уцелевших деревьях виселиогромные потеки слизи. В чаще мелькали фигуры сборщиков хвороста, слышалисьсмешки, это воины и служанки собирали хворост вместе, ага, насобирают, щас, яуглублялся все дальше, пока голоса не стихли.

Лес был тих, быстро смеркалось, птицы затихли. Дажевездесуйные белки не мелькали по стволам красными струйками огня. Вторжественной тиши я забрел в глубь леса, где уже не мелькали яркие платьяслужанок, уединился, в рассеянности отмахиваясь от комаров и смахивая муравьев,что тут же дружно с двух сторон налетели на голую задницу.

И потом, чувствуя облегчением и слияние с природой, еетишиной, покоев и величием, я повернулся и побрел обратно, всматриваясь подноги, ибо не все же забредали так далеко, эти дети природы, в том числе ипринцесса, не утруждали себя уходить от лагеря по таким пустякам слишком далеко.

Голову тряхнуло, в черепе взорвалась бомба. Я рухнул, словноменя лягнул конь размером с медного всадника, покатился, а за мной побежалисразу двое, странно одинаковые, оба со злыми лицами, в руках блистающее железо.