госпитальер, занимающийся медицинскими учреждениями ордена, традиционно всегда из французского ланга. Возможно, Арно, что твоему сыну судьбой предначертано стать госпитальером и ваши споры напрасны. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ему и убедить его в мудрости такого выбора.

– Если великий госпитальер вообще имеет медицинскую подготовку, то он наверняка врач, сир! – с жаром вмешался Кристиан. – В ордене нет хирургов! Их презирают все, кроме тех, кто нуждается в их помощи! У меня нет желания становиться ни врачом, ни, уж если на то пошло, рыцарем!

– Его величеству нет дела до ваших желаний, месье де Врис! – холодно произнес герцог, и его лицо покраснело от сдерживаемого гнева, а белый шрам проступил еще ярче.

Отец и сын с ненавистью смотрели друг на друга. Им обоим не пришлась по душе идея герцога. Кристиан уже пожалел о своей вспыльчивости, понимая, что сам загнал себя в ловушку. Теперь у него не было выбора: предложение пойти служить в Мец, поступившее от герцога, могло считаться предложением от самого короля, то есть приказом.

Три недели спустя Кристиан де Врис отправился на войну вместе с взводами солдат, мулами и повозками.

ИЗ «ИСТОРИЙ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ»,

записанных Дарием по прозвищу Хранитель, придворным историком Владыки Двух Горизонтов, султана Ахмеда

Не было более жестоких битв между христианскими королями Европы, чем те, что бушевали в 1552 году. Французский монарх Генрих II более всего на свете желал уничтожить протестантов. Испанский король Карл V происходил из рода Габсбургов – королевской семьи, которая стала главной династией Европы. Также он являлся императором Священной Римской империи, унаследовав ее от Карла Великого, короля франков, который несколькими веками ранее основал империю, продолжив традицию Рима. В разные периоды времени в состав империи входила бóльшая часть Германии, Австрия, Нидерланды, Швейцария, Богемия, Северная Италия, Испания, Сицилия и Мальта. Избранный среди других потомков рода Габсбургов, император с присущей ему скромностью считал себя единственным светским наместником Бога на земле, а папу – наместником духовным. Императора помазал на царствие сам папа, однако между ними постоянно возникали конфликты, что, впрочем, было совершенно предсказуемо. Империя стремилась создать мир, подобный османскому, в котором отдельные, временно возникшие государства объединились бы в единое духовное целое. Так произошло с суннитами и шиитами, однако разных наместников и представителей Бога на земле роднило только одно – ненависть друг к другу. Папу и императора объединяли лишь страдания от бесконечных нападений протестантов. За десять лет до великих событий на Мальте был заключен Аугсбургский религиозный мир, согласно которому германские государства могли сами выбирать веру – католическую или протестантскую. И большинство германских правителей выбрали последнюю.

На континент пришла суровая холодная зима, но это не поколебало Карла в его желании расширить свои владения. Он уже овладел Центральной Европой, а теперь захотел пополнить ряды своих вассалов городами Мец, Страсбург и Верден, зараженными протестантской чумой. Он возглавил огромную армию и начал осаду Меца, который обороняли шесть тысяч воинов, преданных королю Франции, под командованием герцога де Гиза. Сражаться им предстояло не только с пушками, но и с холодом. Это было удивительное событие: король-католик, ярый противник протестантов, защищает протестантский город от нападения императора-католика. Разве когда-нибудь Сулейман так яростно сражался со своими исламскими соперниками, персидскими еретиками-шиитами?

Из тома VI. Европейские державы

Глава 15

В Меце Кристиан видел отца всего один раз.

Стояло промозглое ноябрьское утро. Уже выпал первый снег. Каменные стены крепости дрожали от постоянных канонад императорских пушек. Гортанный рев защитников города затих после очередного залпа. Раненых затаскивали за городскую стену, сваливали на телеги или носилки и доставляли в операционные.

Кристиана омывало горячее море крови и костей. Огромное каменное помещение, где он работал учеником, пропиталось дымом и хаосом. Хирургами здесь были кельты, испытанные в боях ветераны. По сравнению с ними даже Марсель казался медлительным. Они говорили на валлонском, который Кристиан понимал с трудом. Когда он не знал, что делать, ему объясняли на языке жестов.

– Vite! Vite! – приказал один из хирургов, и это слово Кристиан уже очень хорошо понимал.

Скорее!

Он работал без продыху, носильщики постоянно приносили все новых и новых пострадавших. Как только он заканчивал с одним, перед ними тут же появлялся следующий. Он фиксировал сломанные бедра, зашивал вспоротые животы, обрабатывал израненные и обгоревшие от вспышки пороха лица артиллеристов. Пришивал остатки руки, разрубленной жестоким ударом боевого топора. Единственной анестезией была потеря сознания. Единственным союзником в борьбе с наступлением шокового состояния – скорость.

За этот месяц Кристиану ни разу не удалось побыть в тепле: ни во время работы, ни во время сна. Он грел руки над углями жаровен, на которых подогревали хирургические инструменты, или над испарениями от вспоротых животов пациентов. Иногда ему приходилось работать практически вслепую – такой пар валил из его рта. В то утро у него от холода онемели пальцы ног, а зубы стучали от холода. Но хуже всего для работы было то, что его замерзшие пальцы стали непослушными. Кровь снова застыла на них и сделала их скользкими. Кристиан с трудом удерживал в руке инструменты. Он пытался перетянуть сосуд пациенту, и его собственная дрожь усиливалась вибрациями от артиллерийских канонад. Кристиан накладывал шов, но тут у него судорогой свело руку, а потом поясницу, и он разогнулся, чтобы потянуться. Вытерев лоб окровавленным рукавом, он огляделся.

В дальнем углу операционной рядом с одним из хирургов сидел Арно де Врис, его левую руку всю изрешетило картечью. Кристиан понял, что граф все это время наблюдал за работой сына, но не смог понять, связано ли выражение его лица с тем, что хирург в этот момент отрезал лохмотья кожи и мышц, или с тем, что он думал о занятиях сына. Пока хирург делал свое дело, Арно даже не поморщился, продолжая пристально следить за каждым движением сына. О чем он думал в этот момент, неизвестно, но его челюсти были крепко сжаты. Хирург закончил обрабатывать руку, граф встал, неуклюже надел доспех и ушел, не сказав сыну ни слова.

Кристиан долго смотрел ему вслед, а потом вернулся к работе.

Ученичество Кристиана в Меце было абсолютно лишено формальностей. Ему определили стол, выдали инструменты и обеспечили бесконечный поток пациентов, на которых он мог практиковать свое ремесло. Во многом ему приходилось работать интуитивно, и интуиция его не подводила. Если подводила – люди умирали. Времени на размышления о погибших на его столе или даже от его руки особенно не было. Он слышал, как хирурги время от времени ходят вдоль рядов носилок с ранеными и с помощью ножа или молотка милостиво избавляют от страданий тех, кому надеяться уже не на что. У попадавших к нему на стол был хоть какой-то шанс. При любой возможности Кристиан наблюдал за тем, как работают другие хирурги, но у него редко выдавалась свободная минута для такой роскоши, как обучение.

Раненые умирали в таких количествах, что люди думали, будто все дело в препаратах, которые используют хирурги. Герцог отправил к королю гонца с прошением пополнить запасы медицинских принадлежностей. Через несколько недель глубокой ночью посланнику короля удалось пронести в город несколько ящиков с медикаментами.

Кристиан занимался солдатом, которому прострелили плечо из аркебузы. Свинцовая пуля сплющилась на входе и оставила зияющую рану, настоящее месиво из плоти и костей. Кристиан попробовал нащупать саму пулю, но никак не мог найти ее, и подумал, что, видимо, пальцы совсем онемели от холода. Он расширил рану лезвием и принялся искать пулю, но тут к его столу подошел мужчина с деревянным ящиком в руках. При виде нежданного гостя хирурги зашептались, но он направился прямиком к Кристиану.

– Доброго дня, месье, – поприветствовал его незнакомец, ставя ящик на пол. – Я принес вам алоэ и скаммоний, землю Лимноса и оксид цинка, а также другие лекарства. Не сомневаюсь, они вам пригодятся.

– Так, значит, это вы? – кивнул ему Кристиан. – Я слышал о вас. Вы тот самый человек, которому удалось проникнуть