сопровождавший Монаха призрак, выглядевший так, как с точки зрения Эрин положено было выглядеть средневековому менестрелю. — Эрлинг, Эрлинг Великий!

Назвавший себя «Великим» призрак поклонился и отвернулся от второкурсников лишь после того, как те представились. Кто просто по именам, как Уизли и Поттер, кто как положено на приёмах — с реверансами, титулами и поклонами (как сама Эрин). В конце-концов, титул Дамы ей был почти гарантирован, так что ложью это не было.

Ну или было, но не совсем.

— Но я не уверена, что апостол имел в виду то, что мы сделали, — заметила Мораг.

— А что вы сделали? — оживился Невилл.

Сэр Николас, тем временем, вроде как не уязвлённый выказанным пренебрежением со стороны собравшихся, неторопливо подлетел к старому большому бочонку, рядом с которым стоял сэр Этельмер, протягивающий призрачный кубок. Взяв его и, чуть надменно улыбаясь гостям, сэр Николас приоткрыл кран и, наполнив кубок наполовину, с видимым удовольствием опустошил.

— Сейчас будет моя любимая часть! — довольно потирая руки, сообщил детям Пивз.

— Ну как? — чересчур громко для невзначай брошенного вопроса поинтересовался призрак Слизерина.

Сэр Николас шумно выдохнул, привлекая ещё большее внимание. Эрин гадала, было ли это игрой, или же призрак Гриффиндора и впрямь был поражён.

— Я ждал этого, Этельмер! — наконец ответил сэр Николас, закрыв глаза. — Ждал пять сотен лет в этих подземельях! Отведай же и ты из моего кубка…

Толстый Монах и Эрлинг Великий, сопровождаемые удивлёнными взглядами, тоже подошли к бочонку. Дождавшись, пока сэр Этельмер протянет кубок призраку Хаффлпаффа, они точно так же приняли результат многодневных трудов Пристройки. И если реакция Монаха была добродушно-сдержанной, то менестрель, едва лишь пригубив напиток, неожиданно задрожал.

— Я чувствую! — воскликнул Эрлинг. — Чувствую вдохновение!!! Послушайте же:

Коль не от сердца песнь идёт,

Она не стоит ни гроша,

А сердце песни не споёт,

Любви не зная совершенной.

Но этим мёдом вдохновенны —

Любовью заново горят

И сердце, и уста, и взгляд…<

В какой-то момент Эрин показалось, что изумлённые реакцией менестреля призраки рванутся к бочке толпой, как в американских мультфильмах. Но её опасения не подтвердились — гости по большей части продолжали танцевать, беседовать и веселиться. Разве что то одни, то другие, в порядке какой-то им одним известной очереди подходили к сэру Николасу и, сердечно благодаря за приглашение, принимали наполненный кубок из его рук.

Наконец, очередь дошла и до главы Клуба Безголовых Охотников. Пивз настолько кровожадно заулыбался что дети, на всякий случай отодвинулись от полтергейста на пару шагов. Все, даже обычно хорохорившиеся гриффиндорцы.

— Отличное угощение, Ник! — сэр Патрик, опустошивший кубок одним махом, был в полном восторге. — Клянусь своей головой, я бы многое отдал, чтобы насладиться им ещё раз!

— Поскольку я не имею возможности вступить в ваш клуб, многоуважаемый сэр, вероятно, мне остаётся довольствоваться лишь скромными пирами в Хогвартсе. Ученики которого, к счастью, — сэр Николас взмахнул руками, улыбаясь, и толпа восторженно загомонила, — придумали способ изредка наполнять наши бокалы. Но, увы — лишь в стенах школы. И раз уж им дóлжно тратить время не только на нас, давно и славно почивших, но, прежде всего, на постижение магических наук — с сожалением вынужден заметить, что к Рождеству достойного угощения хватит лишь для жителей замка…

— А что насчёт весны? — с подозрением поинтересовался сэр Патрик, заранее нахмурившись.

— Да, я думал устроить небольшой поэтический вечер, — с достоинством ответил сэр Николас. — В марте. Числа, скажем, семнадцатого. Пригласить нескольких друзей…

— А-ах… — умилился Пивз.

— Я мог бы принять участие! — воскликнул Эрлинг, но, стушевавшись под суровым взглядом Толстого Монаха, уточнил: — В качестве судьи. Чтобы все участники были в равных условиях.

— Ах ты наглец! — заорал сэр Патрик, со всей силы ударив кулаком по столу.

Кулак легко прошёл сквозь дерево и глава Клуба Безголовых Охотников, покачнувшись, уронил голову на пол. Сейчас это выглядело уже не так забавно, как двадцать минут назад.

— Наглец! — донеслось из-под стола. — Ты же знаешь, что семнадцатого у нас гонка в Челтенхэме!!!

— Какое прискорбное совпадение, — пожал плечами сэр Николас. — Тогда, вероятно, мне не стоит ожидать вашего присутствия. Кстати, на седьмое августа у вас тоже уже есть планы?

— Да будь ты проклят! — доставший и приладивший голову на законное место сэр Патрик Делейни-Подмор взревел, подобно раненому медведю. — Будь ты проклят, Ник! Проклят отныне и во веки веков!!!

— Летом школа пустует, — обратился сэр Николас к строгой даме, что чуть ранее наслаждалась ароматом дыни от гниющего рубца. — Буду безмерно рад, если вы сможете найти время, чтобы на пару дней покинуть Кент…

Разъярённый сэр Патрик вскочил на коня, протрубил в рог и всадники, пришпорив лошадей, умчались тем же путём, что и прибыли. Последний из них, прежде чем скрыться в стене, успел бросить полный сожаления взгляд на бочку с элем.

— Три года, Никки, и они сами приползут к тебе! — Пивз исполнил мёртвую петлю над головой сэра Николаса и с грохотом засыпал зал невесть откуда взявшимися конфетти.

— Пять лет, — возразил Толстый Монах. — Не меньше. А то и все десять. Сэр Подмор весьма упрям…

— Три!

Бумажные ленты медленно опускались прямо через гостей. Призраки принялись о чём-то шептаться, бросая задумчивые взгляды то на сэра Николаса, то на стену, в которой исчезли охотники.

— А сейчас, в честь великой, пусть пока ещё и юной волшебницы Мораг из славного клана МакДугалл, что в Аргайле, я готов исполнить любую песню! — Эрлинг вскинул лютню над головой. — Каково будет ваше желание, моя леди?

— Что-нибудь подходящее для танца, — задумчиво предложила Мораг.

В музыке она совершенно не разбиралась.

— Желание леди — закон! — менестрель махнул рукой оркестру и те заиграли джигу — не такую быструю, к которой привыкла Эрин, но тоже вполне подходящую.

Сам же бард, дождавшись, когда часть гостей, уже вкусивших мёртвого эля, присоединится к танцу, хорошо поставленным голосом запел явно популярную среди призраков простонародную песенку:

Как хороша Аманда,

Глаза смотрят косо,

Все зубы торчат, нос немного вмят,

А си… рёжки висят до земли!<

— Там не так поётся! — крикнул кто-то из гостей.

— Да, но не при детях, — негромко возразил Эрлинг и продолжил:

И ноги тонки, как спички,

Но как же её