– Ну, ты же не можешь просто сидеть здесь бездела! – с раздражением воскликнул Гордон.

– Ты считаешь, что я все время валяла дурака? –Это переполнило чашу терпения. Изабель была по горло сыта ложью, котораяокружала ее столько лет. Она не хочет отравлять жизнь своей дочери, к тому жеабсолютно ясно, чего добивается Гордон.

– Я не имею ни малейшего понятия, чем тызанималась, – резко сказал он, – кроме заботы об этом мальчике.

– «Этот мальчик» – твой сын, и он только что умер. Имейхоть немного уважения – хотя бы к нему. Да и ко мне тоже. – Впервые онаосмелилась говорить с ним подобным тоном, и Гордону это явно не понравилось.

– Не учи меня, как надо себя вести, Изабель. Незабывай, в прошлом году ты сама вела себя не лучшим образом, больше я такого непотерплю.

– Да ну? – сверкнула глазами Изабель. Это уж былочересчур. – И в чем же заключалось мое плохое поведение?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Тогда язакрыл глаза на вашу связь с Биллом Робинсоном, твое счастье, что я с тобой неразвелся. – Оружие было обнажено. Но теперь Изабель уже ничего не боялась.Со смертью Тедди Гордон утратил над ней всякую власть – по крайней мере, навремя, а может быть, и навсегда.

– Нет, это твое счастье, что я закрывала глаза на твоеотношение ко мне последние двадцать лет и отношение к сыну – последниепятнадцать! – Они уже сошлись в смертельной схватке. Изабель не ожидала,что подобная беседа состоится так скоро после смерти Тедди, но была к нейготова. Она вспомнила слова Билла, что надо поберечь патроны до момента, когдаГордон нападет на нее, и вот он, наконец, напал. В день похорон Тедди! Впрочем,подобная жестокость ее нисколько не удивляла.

Муж посмотрел на нее так, словно хотел ударить, но все же непосмел.

– Будь осторожнее, Изабель, а то окажешься на улице спротянутой рукой!

– Ты меня больше не запугаешь, Гордон. – Ей нечеготерять. Если он действительно выкинет ее на улицу, это будет только клучшему. – Я тебя нисколько не боюсь. – Он видел, что она говоритсерьезно.

– И куда же ты пойдешь, если я тебя выгоню из дома?

Изабель бросила на него спокойный взгляд.

– Может, вы с графиней де Линье будете так любезны, чтопозволите мне пожить в апартаментах на улице Бак? Ведь, как я понимаю, если тывыгонишь меня, то она будет здесь, с тобой? – Она произнесла это ровно ивежливо, но Гордон весь затрясся и прямо-таки зарычал от злости.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь! – крикнул он.

Такого удара он не ожидал и на миг потерял душевноеравновесие.

– Может, я и не знаю, а вот пол-Парижа знает, причемуже лет десять. В канун Нового года она сюда по ошибке позвонила. Думаю, онабыла пьяна, но благодаря этому у меня наконец-то раскрылись глаза. Так чтооставь в покое Билла Робинсона. Он к делу не относится.

– Он все еще играет какую-то роль в твоей жизни? –Гордон был потрясен не только ее осведомленностью, но и ее молчанием.

– Нет. – Гордон совершенно не вправе этиминтересоваться, но Изабель все же решила ему ответить. – А вот графиня втвоей жизни играет роль, и немалую. Насколько я понимаю, в Италии ты был именнос ней. Говорят, что она не хочет выходить за тебя замуж до тех пор, пока неумрет ее муж. Как тебе это, должно быть, неприятно! А как ты собирался со мнойпоступить потом, а, Гордон? Каким способом ты планировал от меня избавиться,ведь недостаточно было сплавить меня в Гренобль, к Софи?

– Да ты спятила! Наверное, это смерть сына так на тебяповлияла. Я не желаю слышать подобную чепуху. – Он как будто действительнособрался уходить.

– Нет. – Она покачала головой. – Мое сердцеразбито, но как раз сейчас я в здравом рассудке. А вот все предыдущие годы я,по-видимому, и в самом деле была не в своем уме, если не замечала того, что тытворил. Ты ведь здесь даже не ночевал, а я об этом и не подозревала. Но теперьс этим покончено.

– Вон из моего дома! – дрожа от ярости, прорычалГордон.

– Не беспокойся, я уйду, но только тогда, когда будуготова. А пока можешь считать себя свободным. – Гордон стремительновыбежал из ее спальни, и через несколько секунд Изабель услышала, как хлопнулавходная дверь. Это была невероятная сцена. Муж только что от нее ушел, а ее этонисколько не беспокоит! Смерть Тедди ее окончательно освободила – кроме Софи, унее больше никого не осталось. Уйдя, Гордон избавил Изабель от лжи и унижений,сопутствовавших ей так много лет.

– Что он тебе сказал, мама? – тихо спросила Софи.Изабель и не заметила, как та вошла в комнату. У дочери был испуганный вид: ееродители еще никогда так не ссорились.

– Не важно, – присев на кровати, произнеслаИзабель.

– Нет, важно! – запротестовала Софи. – Мама,он ужасно к тебе относится. Он мой отец, и я его люблю, но он не должен тактебя унижать. – Сегодня, после похорон Тедди, это уже перешло всякиеграницы.

Изабель посмотрела на дочь, только сейчас начиная осознаватьслучившееся.

– Он просто велел мне убираться вон, – все так жесдержанно сообщила она.

– И ты собираешься уйти? – ужаснулась Софи.

– Да, собираюсь. Это же его дом. – Их совместнаяжизнь закончилась в день похорон Тедди, что было по-своему справедливо.

– Куда же ты пойдешь? – На глазах дочери выступилислезы.

– Ну, найму где-нибудь квартиру. Нужно было это сделатьеще давно, но он оплачивал лечение Тедди. – Софи кивнула, а Изабельпоняла, что ее жизнь подошла к концу. Она все потеряла: Тедди, Билла, дом,мужа. Все, что она любила, чем дорожила, на что надеялась и во что верила,всего этого она лишилась. Нужно начинать жизнь сначала. Изабель посмотрела наСофи, та подошла к ней, и они молча обнялись.

Именно Тедди в конце концов освободил ее от Гордона. Именноон взял ее за руку и увел прочь. Билл не смог этого сделать и первым еепокинул. А у нее самой недоставало мужества. Именно Тедди, освободившись отдоставлявшей ему столько мучений земной оболочки, освободил и свою мать от еебезрадостной жизни. Это был его прощальный подарок. Она стала, наконец,свободна.

Несколько дней Гордон не возвращался на улицу Гренель. Прижелании Изабель могла бы его найти, но зачем? Она уже все ему сказала, к томуже он наверняка был с графиней де Линье.

Некоторое время она бесцельно бродила по дому, свыкаясь сосвоим одиночеством. Часами сидела в комнате Тедди и плакала, иногда улыбаясьсквозь слезы каким-то милым воспоминаниям. Окружающий мир был далек, какникогда.

Однажды вечером она вдруг начала упаковывать вещи сына.Вещей было немного: ведь Тедди недолго прожил на этом свете – книги,головоломки, старые игрушки, белье, религиозные статьи, которыми снабжали егосиделки. Но по-настоящему Тедди дорожил только фотографиями матери и сестры.Здесь же лежала очень красивая свадебная фотография Изабель и Гордона. Этотснимок отца был единственным, который хранил Тедди.